Джоан поднялась с дивана и пошла на кухню Холли, где принялась в буфете искать шоколад.

На улице стоял мороз, и гулять откровенно не тянуло. Идти в паб было еще слишком рано. Холли немного подождала и, натянув серый спортивный костюм и носки, отправилась вниз за почтой. Уже дома она, завалившись на диван с чашкой чаю и тостом, принялась листать газеты с восхитительными воскресными приложениями. Помыла голову, намазала губы гигиенической помадой. Что еще делать в воскресенье, когда и заниматься-то ничем неохота?

Пробило два часа. В дверях появились о чем-то лениво спорящие Кенни и Джоан. Они принесли какие-то газеты, пару больших упаковок сырных и луковых чипсов, потом начали спорить о том, кто будет мыть посуду.

Кенни был болезненно дотошный в вопросах чистоты, и ему надоело домывать кастрюли за Джоан. Джоан кастрюли лишь ополаскивала, уверяя, что так и надо. Они никак не могли договориться, как же правильно мыть посуду.

— Если бы мы завели собаку, нам бы вообще не пришлось мыть тарелки, — заметила Джоан, прекрасно представляя, что чувствует сейчас брезгливый Кенни.

— Если мы просто ополаскиваем тарелки, то это ничуть не лучше, — сказал Кенни. — В любом случае ты их не отмываешь.

— Ты сейчас ворчишь, как твоя мать, — раздраженно ответила Джоан.

— Кстати, Холли это тоже не нравится.

Джоан и Кенни вопросительно уставились на Холли.

— Не надо на меня так смотреть, — сказала Холли. — Я не собираюсь вас судить.

— Я и не возражала бы рассуждать так, как моя мать, — задумчиво сказал Кенни. — Она удивительная женщина.

Мать Кенни, овдовев, работала неполный рабочий день смотрителем в художественной галерее, а остальное время жила активной общественной жизнью.

— Я никогда не встречала таких людей, как ты, — произнесла Джоан. — У тебя, Кенни, с мамой есть одна общая черта — оценивать все и вся. Наверное, твоя мама всю жизнь не уставала говорить тебе, какой ты замечательный. По-моему, это может испортить человека.

Кенни улыбнулся:

— Я один в своем роде.

— Тебе очень повезло, Кенни, — мягко сказала Холли.

Когда все газеты были прочитаны и все чипсы съедены, вновь навалилась смертельная тоска. В сериалах, которые шли по телевизору, тоже не было особой радости, поскольку эти сериалы они смотрели на неделе.

— Как я ненавижу воскресенья! — простонала Джоан, когда окончательно убедилась, что в буфете шоколада нет. — Печально, когда уик-энд бездарно пролетел и все, что осталось от выходных, — это какая-то ночь да утро.

— Мы могли бы прогуляться, — предложила Холли.

— А как же мороз? — возмущенно спросил Кенни. — Ты сошла с ума. Если бы Бог захотел, чтобы мы любили мороз, он бы дал нам мех.

— Кстати, я никогда не использую в своих коллекциях мех, — задумчиво сказала Джоан. — Это жестоко по отношению к животным.

— А не ты ли сшила кожаную шляпку в прошлом месяце? — спросил Кенни.

— На этой шляпке кожаным был лишь винтажный плетеный шнурок, украшенный бисером, да крошечная кожаная вставка, — ответила Джоан.

Холли прикрыла глаза и подумала, как было бы здорово, если бы сейчас что-нибудь произошло. И, словно на заказ, за дверью на лестничной площадке что-то гулко грохнуло. «Гиппопотам упал с лестницы», — промелькнуло у Холли.

Спустя мгновение все трое устремились к двери.

Кенни распахнул входную дверь и обнаружил за ней три больших чемодана и картонную коробку. Было ясно, что все это упало с верхнего этажа. Чемоданы казались целыми, но содержимое коробки было разбросано по всему лестничному пролету. Кому принадлежали эти вещи, сказать было трудно.

Кенни огляделся вокруг. Ни вверху, ни внизу никого не было.

— Наверное, у нас новые соседи, — произнес он.

— Надеюсь, они будут лучше, той сумасшедшей, что жила наверху, — сказала Джоан, заглядывая в коробку. Она надеялась найти там хоть что-то, что указывало бы на владельца. — Та женщина всегда жаловалась, что я громко включаю музыку.

Холли знала музыкальные вкусы Джоан — примерно такая играется в молодежных клубах, причем с той же громкостью — и искренне посочувствовала новому жильцу.

— Много одежды, вся темная, — прокомментировала увиденное Холли. — Определенно это женщина.

Кенни и Джоан простонали.

— Где наша удача? — вздохнул Кенни. — Почему, например, не мужчина?

Джоан вытащила из-под крышки свитер.

— Не надо, — вырвалось у Холли. — Некрасиво копаться в чужих вещах.

— Но они уже не чужие, — сказала Джоан. — Ух ты, определенно мужские!

Джоан держала в руках огромный свитер.

— Видать, большой человек, — восхищенно произнес Кенни.

— Может и большой, но недостаточно умный, если потащил все это разом, — раздался голос сверху.

Холли и Джоан виновато отскочили от чужих вещей.

Мужчина лет тридцати спускался по лестнице. Светлые, почти белые, коротко стриженные волосы, открытое лицо с веснушками, широкие плечи и большие, полные печали глаза. Губы незнакомца скривились в выразительной усмешке. «Похож на спортсмена», — подумала Холли. Она живо представила себе, что это чемпион какой-нибудь школы, на которого с восхищением смотрят младшие школьники.

— Привет, — сказала Джоан. — Это вы к нам переехали?

Кенни и Джоан внимательно смотрели на незнакомца. Джоан нервно покусывала губу, а Кенни стоял немного боком, словно хвастался своей стройной фигурой. Холли понимала, что в своем ужасном наряде она больше похожа на бродягу, и даже не пыталась ничего предпринимать.

— Том Барри, — сказал парень протягивая для пожатия руку.

Вблизи Том казался очень большим. «Настоящий громила», — подумала Холли. Но глаза у него были добрыми, так что прозвище «громила» ему не подходило. Кенни и Джоан с энтузиазмом представились.

— Джоан Этвуд.

— Кенни Эрскин.

— Приятно познакомиться, — сказал Том.

— Это Холли Миллер, — сказал Кенни, представляя Холли. Он понимал, что застенчивая Холли вряд ли решится представиться.

Холли действительно была до крайности смущена. Сегодня она выглядела явно не лучшим образом.

— Привет, — сказала она, кивнув.

— Здесь живет Холли, а мы с Джоан — напротив, — сказал Кенни.

— Мы живем вместе, — зачем-то поспешно уточнила Джоан.

— Мы просто друзья, — столь же быстро добавил Кенни.

— Да, друзья, — согласилась Джоан.

В ответ Том лишь широко улыбнулся. Приглядевшись, Холли заметила, что глаза Тома были довольно светлыми.

— По говору вы из Корка, — сказал Кенни немного кокетливо.