– Время их бегства действительно представляется весьма странным обстоятельством в этом деле.

Собеседник тщательно взвесил смысл, который я вложил в свое весьма осторожное высказывание, и проговорил:

– Я пришел к вам, чтобы сообщить: они покинули замок, получив на это благословление лорда.

– Ваше заявление представляет для меня интерес, мистер Белл. Могу я предложить вам выпить что-нибудь, предохраняющее от превратностей погодных условий?

С суровым выражением лица, которое скорее могло предполагать отказ, мистер Белл согласился выпить стаканчик спиртного. Напиток был вскоре принесен нам миссис Робертс, и, боюсь, она с таким же неодобрением начала теперь относиться к юристам, с каким отнеслась к шерифу, так полюбившему ее кларет. Мистер Белл произнес над своим бокалом несколько церемонных слов, прежде чем отпил глоток и протянул мне письмо, полученное им от Кристин Мэтерс, содержание которого приведено выше. Я внимательно прочитал его дважды и лишь потом произнес свой вердикт:

– Это очень важный документ, мистер Белл. Не сомневаюсь, что вы уже ознакомили с ним полицию, не так ли?

– Я подумал, что сначала лучше согласовать свои действия с таким опытным человеком, как вы, мистер Уэддерберн.

– Правильное решение, но вам тем не менее следует предъявить письмо полиции еще до начала официального следствия. А сейчас мне бы хотелось услышать от вас подробный отчет о том, при каких обстоятельствах это послание было вами получено.

Мистер Белл коротко передал мне суть своего разговора с Кристин Мэтерс, полностью приведенного по ходу нашего совместного повествования. На меня произвели большое впечатление не только изложенные факты, но и их интерпретация, к которой склонялся обувной мастер из Кинкейга. Если последний разговор Гатри с Линдсеем в башне действительно не был попыткой лорда откупиться от нежелательного жениха, а напротив, стал последним благословением перед их добровольным и совместным уходом из замка, тогда спокойный тон их беседы, о котором говорила мисс Гатри, казался совершенно естественным. И выглядело вполне правдоподобным, что такой неуравновешенный человек, как Рэналд Гатри, не сумел все же окончательно смириться с решением добровольно отдать племянницу в руки злейшему врагу и покончил с собой опять-таки в полном соответствии с мнением мисс Гатри.

Но непросто было отмахнуться и от аргументов, свидетельствовавших против Нейла Линдсея. Его всем известная давняя вражда с Гатри, появление на лестнице башни всего через минуту после падения лорда с балкона, взломанный ящик бюро, его поспешное бегство с мисс Мэтерс: этого вполне могло хватить, чтобы выдвинуть против него обвинение. Если разобраться, то защитой ему служило прежде одно только категорическое заявление моей клиентки мисс Гатри, что он ушел, оставив Рэналда Гатри живым и невредимым в своем кабинете. А теперь ее слова, показания Белла и текст письма в совокупности значительно улучшали его положение, поскольку свидетельствовали, что сложности, связанные со сватовством Линдсея, были почти полностью преодолены, а разногласия улажены, и именно финальную стадию переговоров наблюдала около полуночи из своего укрытия на балконе мисс Гатри. При этом не приходилось сомневаться, что те, кто попытается возложить вину на Линдсея, представят письмо как часть преднамеренного сговора против мистера Гатри, но поскольку это все же казалось маловероятным, я не стал пока обдумывать деталей и обратился к другому бросившемуся мне в глаза аспекту дела.

– Мистер Белл, нам придется рассмотреть крайне необычную ситуацию. Из письма мисс Мэтерс следует, что ей было предложено незаметно для всех собраться и покинуть замок в Рождество, а это подразумевает не слишком доброе к ней отношение и делает ее отлучку подобием позорного бегства. Ей с ее будущим мужем ничего не оставалось, кроме как эмигрировать, чтобы навсегда исчезнуть из жизни мистера Гатри. Это жестокое и странное решение станет подтверждением более чем эксцентричного поведения покойного. Но нам следует заранее обдумать, почему их уход был запланирован глухой ночью, причем в жутчайших погодных условиях? Трудно даже поверить, что эта молодая пара сумела куда-либо добраться и остаться в живых.

Белл снова кивнул и некоторое время хранил молчание. Потом дал ответ на последний из поднятых мной вопросов:

– Они были морально готовы воспользоваться любым представившимся шансом, пусть даже в самый разгар снежной бури. Но вам еще только предстоит узнать, мистер Уэддерберн, что сила ветра значительно ослабла спустя всего несколько минут после их ухода, и свет луны стал пробиваться сквозь тучи. Линдсей – крепкий и закаленный молодой человек – в таких условиях мог без особых затруднений доставить возлюбленную к своей семье в Мерви. А на следующий день отбыть в Данун и дальше по намеченному плану.

– А вы слышали, чтобы их кто-то заметил в Дануне?

– Нет, этого я не могу подтвердить. Но у местного населения хватало своих забот и хлопот, чтобы не обратить на них внимания. А что до того, как лорд заставил их покинуть замок тайком и в ненастную полночь, то здесь вы правы – это подтверждает, насколько черным чувством юмора обладал этот человек.

– Вы считаете, он действительно поступил подобным образом?

– Да, считаю.

– И потом лорд впал в такое отчаяние, что решил покончить с собой?

– Представляется вероятным, что к подобному выводу неизбежно придет следствие, мистер Уэддерберн.

Я бросил на Эвана Белла пристальный взгляд.

– Тогда как вы объясните исчезновение золота?

Он был откровенно поражен.

– Какого золота, сэр? Мне об этом ничего не известно.

– Ящик бюро в углу кабинета, как мне сообщили, был взломан, а хранившееся в нем золото изъято.

– Этому не так сложно найти объяснение, как вам кажется, мистер Уэддерберн. Как вы могли заметить, Кристин упоминала, что Гатри обещал передать ей определенную сумму денег. Причем ее собственных денег. А что же до взломанного ящика, то лорд обладал взрывным темпераментом. Вам непременно расскажут, как в порыве беспричинной ярости он некоторое время назад изрубил на куски дверь вместо того, чтобы попытаться открыть ее.

Предположение, что Гатри сам взломал ящик и отдал деньги для мисс Мэтерс, как я не преминул заметить, расходилось с заявлением мисс Гатри, что ни сам лорд, ни Линдсей за все время беседы в башне не приближались к месту, где располагалось бюро. Мне снова приходилось рассматривать гипотетическую последовательность событий, связь между которыми могла считаться скорее воображаемой: последнее и обставленное необычно прощание, смертельное падение отчаявшегося человека с огромной высоты почти в тот самый час, когда, как принято считать, на землю снисходят мир и братство между людьми… И я понял, что глубоко не удовлетворен.

Поднявшись, я сказал:

– Мистер Белл, я должен отправляться в Эркани. Мне пока слишком мало известно, чтобы выносить какие-либо суждения. Но я премного вам благодарен за приход ко мне. Вы – один из важных свидетелей, и мы еще обязательно встретимся сегодня ближе к вечеру.