– Да, – серьезно ответил я, – мне представляется правильным такой изначальный подход к нему.

– Очень хорошо. Итак, я романтическая девушка, и Ноэл ошибся. Быть может, вы теперь объясните, почему пришли к подобному выводу?

– Вспомните хотя бы, каким образом вы проникли в Эркани, мисс Гатри. Мистер Гилби, оказавшийся вовлеченным в ваш план и имевший возможность близко наблюдать за его осуществлением, остался под большим впечатлением от его продуманности и эффективности. Но для человека, который, подобно мне, имеет возможность рассмотреть вопрос со стороны, более всего бросается в глаза романтическая составляющая дела. Как я догадываюсь, вы уже имели на руках документы, свидетельствующие о том, что мистера Гатри невозможно было бы официально признать умалишенным и недееспособным. Таким образом, ваш личный тайный визит сюда не имел никакого практического смысла. Но вас манила волнующая кровь ситуация. Романтика и адреналин – вот что руководило вами в попытках осадить замок и взять его, если не приступом, то хитростью. Вы даже не побоялись послать весьма красноречивую телеграмму своему американскому юристу, находившемуся в Лондоне. Какие цели вы при этом преследовали? Отстаивали семейные интересы? Ничуть. Вы попросту искали приключений, причем вам нужно было придать им хотя бы видимость опасности для остроты ощущений. И для подобной цели очень подходила эксцентричная фигура мистера Гатри. Ноэла Гилби настолько поразила ловкость ваших действий, что он полностью упустил из вида ваш главный мотив. А это романтика чистейшей воды.

Мисс Гатри пустила между нами тонкую струйку сигаретного дыма.

– И какой же вывод отсюда следует, по вашему мнению, мистер Уэддерберн?

– Я лишь задался вопросом, не могли ли те же романтические импульсы заставить вас слегка подкорректировать рассказ о том, чему вы стали свидетельницей в башне?

– Вы намекаете, что Рэналд Гатри вовсе не покончил с собой?

– Напротив, я уверен в его самоубийстве. Поверьте, если бы я посчитал, что ваш рассказ об увиденном, изложенный мистером Гилби, насквозь лжив, я бы ни за что не согласился представлять ваши интересы как юрист. А сейчас, мисс Гатри, нам было бы лучше продолжить эту предварительную консультацию непосредственно на месте трагического происшествия.

– Вы говорите о башне? А нужно ли? Мне теперь ненавистна сама мысль о ней.

– И все же я считаю, что если вы окажете мне такую любезность и мы не столкнемся с возражениями полиции, то это может оказаться весьма полезным.

Мой новый приятель инспектор Спейт находился в благодушном настроении и без лишних разговоров передал ключи от дверей на лестницу и от личного кабинета покойного. Вместе с мисс Гатри мы совершили требующее изрядных усилий восхождение. Войдя внутрь, я стал осматриваться с неподдельным любопытством. Всего в нескольких футах от двери, через которую мы попали в кабинет, располагалась, вероятно, та самая дверь в небольшую спальню. Примерно в центре стены слева находилась похожая на французское окно дверь на балкон. Посреди комнаты стоял квадратный стол, заменявший здесь письменный. И повсюду можно было видеть книги.

Меня поразил дряхлый вид помещения. Я не замечал ни одной вещи, которая ни казалась бы стоявшей на своем месте много десятилетий. Из чего вытекало, что покойный мистер Гатри обладал не только консервативным вкусом, но и не желал тратить на новшества ни единого пенни. Почти без всякой надежды что-нибудь обнаружить, я искал глазами приметы двадцатого или хотя бы девятнадцатого столетия, и совершенно неожиданно нашел искомое в виде стоявшего на столе телефонного аппарата. В недоумении я посмотрел на мисс Гатри.

– Только не говорите мне, что замок подключен к телефонной линии!

– Нет, разумеется, мистер Уэддерберн. Мы не настолько глупы. Этот аппарат, видимо, предназначен для связи с управляющим и с фермой. Хотя в самом замке я второго телефона не видела.

– Примечательная инновация, если учесть скупость бывшего владельца. Как нетрудно предположить, полиция основательно прошлась по всем комнатам, но тем не менее, прежде чем продолжить беседу, давайте проведем здесь свою инспекцию. И начнем с варварски изуродованного бюро.

Предмет мебели, к которому подвела меня моя клиентка, порадовал бы глаз знатока антиквариата, но произвел впечатление совершенно непригодного в качестве сейфа для хранения ценностей. Единственный вместительный выдвижной ящик грубо выломали, но для этого достаточно было бы крепкой отвертки. На дне все еще лежали те несколько мелких монет, о которых упомянул Гилби. Видимо, я уставился на них с рассеянным удивлением, поскольку, угадав мои мысли, мисс Гатри сказала:

– Он, вероятно, считал башню достаточно недоступным местом и потому не нуждался в прочном сейфе.

– Да, пожалуй, вы правы. И все же, не нарочно ли он вводил окружающих в соблазн? Или вы считаете, что тот же Хардкасл был настолько лоялен к хозяину, чтобы устоять перед искушением?

Мисс Гатри в задумчивости наморщила лоб.

– Вы задаете сложные вопросы.

– Вовсе нет.

– Мистер Уэддерберн! – Я не без удовольствия отметил искреннюю обиду в голосе своей клиентки.

И усмехнулся, что нежданно напомнило мне о близком родстве с Иниасом Уэддерберном.

– В мои планы, милая леди, не входило вас озадачивать. Но самое главное, что никакой загадки здесь вовсе нет. Хотя, должен признать, вы сделали все от вас зависящее.

– А сейчас, мистер Уэддерберн, вы ведете себя непрофессионально, позволяя себе посмеиваться надо мной.

– В таком случае самое время снова стать серьезным и продолжить осмотр. Среди прочих вещей, которые я хотел бы здесь разыскать, числятся стихи Уильяма Данбара.

Боюсь, я чисто по-детски наслаждался, напуская на себя загадочный вид. А потому, повернувшись к книжным полкам, стал без лишних слов искать на них издания Шотландского литературного общества. Впрочем, свои книги Гатри содержал в строгом порядке, и необходимое обнаружилось почти сразу. Когда же я снял со своих мест три тома сочинений Данбара, мне пришлось отряхнуться от пыли, покрывавшей их густым слоем.

– Наш покойный друг был большим знатоком поэзии и помнил собственных любимцев наизусть, – прокомментировал я свои действия. – Ему не приходилось освежать в памяти строчки, глубоко запавшие в душу.

И нашел в оглавлении «Плач о мертвых поэтах».

– Что ж, до капитана, укрывшегося на вершине башни, она действительно сумела добраться. – Я поставил книги на прежнее место. – И у сего факта может существовать только одна интерпретация, не так ли? Но если Гатри не снимал в последнее время с полки любимого Данбара, то давайте посмотрим, что же он все-таки читал, сидя здесь. И я перешел к стопке книг в суперобложках, сложенной на краю стола. В своем разговоре со мной Эван Белл забыл упомянуть о внезапно проснувшемся у Гатри интересе к медицинской литературе, о чем ему самому поведала мисс Мэтерс, и потому я оказался настолько поражен, заметив, что все фолианты на столе имеют отношение именно к этой тематике. «Медицинский синопсис» Летеби Тайди. «Принципы и практика врачевания» Ослера. Учебник патологии Мюира – я крутил книги в руках, не находя пока объяснения их появлению здесь.