– Подземным разрядом обоих долбануло, – заметил Меченый. – Видал я такое. Снимаешь костюм с трупа, а там внутри одни горелые кости. Но лица целые, только на ощупь будто резиновые. Причуда Зоны, мать ее…

– Поответственнее, сталкер, – оборвал я Меченого. – Не надо Зону ругать, особенно когда находишься в ее сердце. Лучше давай по делу: лесник не сказал куда нам теперь?

– Туда, – ткнул пальцем Меченый в огромную кучу крупногабаритного стального хлама. – Хоть лесник ничего и не говорил, но энергоблоки в принципе по одной схеме делались. Где-то там должен быть вход в подземелье.

Сталкер не ошибся.

Спуск даже не попытались замаскировать – небось, просто не успели. Прямо в бетонном полу зияло квадратное отверстие размером с хороший бассейн, в боковые стенки которого были вделаны две ржавые лестницы, одна напротив другой.

– Эта мне не нравится, – сказал Меченый, подойдя ближе и с силой пнув лестницу. Та жалобно скрипнула, отломилась от стены и с грохотом рухнула вниз.

– Очень надеюсь, что со второй у тебя стерпится-слюбится, – проворчал я. – Иначе нам придется по веревке спускаться, а там, по ходу, глубоко. И темно, как у афроамериканца в нижнем отделе кишечника.

– Эк ты толерантно загнул, – одобрительно кивнул Меченый, уже менее агрессивно пробуя носком «берца» на крепость вторую лестницу. – Эта вроде ничего, можно спускаться. И я первым пойду.

– Чего это? – поинтересовался я.

– Того, – сплюнул Меченый. – Просто если ты первым полезешь, с моей рукой есть опасность, что я не удержусь и рухну тебе на башку.

– Может я того, один справлюсь? – почесав в затылке, предложил я. – А ты бы тем временем к Болотнику сходил, такие раны по его части…

Меченый усмехнулся.

– Сходил бы ты сам, сталкер, по известному адресу. То есть по-твоему получается, что лесник от Монумента страшную смерть принял, а я, значит, сбегу? Ты, часом, в челюсть с моей здоровой руки получить не хочешь?

– От Монумента…

В голове сами собой сопоставились факты.

Точно, лесник же говорил про излучение главной аномалии Зоны, способной исказить «кротовину», которая, в свою очередь, перестроит структуру человеческого тела, превратив его в металлический манекен. И сияние вокруг серебряной статуи лесника стало понятным, и синяя вспышка, отклонившая пулю, которая ранила Меченого, больше не вызывала вопросов. Монумент чувствовал наше присутствие, и теперь гадил целенаправленно, стремясь не пропустить нас к Саркофагу, при этом, по возможности, уничтожив. Что ж, его можно понять. От нашей команды эта аномалия ничего хорошего не видела. Скорее наоборот. И теперь защищалась как могла.

– В общем, ты тут подвисай, обдумывай, а я полез, – сказал Меченый, закидывая «Вал» за спину. – Некогда мне, времени мало.

И правда полез, ловко перехватывая одной рукой ржавые перекладины лестницы. У него действительно было не особо много времени до того момента, как действие инъекций ослабнет, и тело скрутит нереальная боль. Что ж, это его решение. И другого, пожалуй, быть не могло – иначе это был бы не Меченый.

…На самом деле в тоннеле было не так уж темно, как показалось сверху вначале. Абсолютный мрак длинной бетонной трубы трехметрового диаметра рассеивали хрестоматийные лампочки Зоны, заключенные в пыльные плафоны и тускло мерцающие под потолком. Необъяснимый феномен здешних подземелий. Из-под плафона могут оборванные провода торчать, а лампочка всё равно будет гореть, подпитываемая энергией разве что из воздуха. Сталкеры объясняют эту аномалию просто – Зона. И этим все сказано.

Под ногами хлюпала вода, сырость пропитала стены. То тут, то там сквозь стыки бетонных колец и трещины в потолке свисали какие-то отростки, похожие то ли на корни растений, то ли на щупальца подземных мутантов. А еще где-то неподалеку слышалось странное гудение, словно там, за толщей бетона, работал невидимый движок.

– Я думал воды будет больше, судя по тому, насколько затоплены котлованы снаружи, – сказал Меченый.

– Не удивлюсь, если это помпы гудят, которые воду откачивают, – сказал я. – Может, Зоне, или Монументу, или хрен еще знает кому нужен этот тоннель, вот они и работают.

– Если обо всем об этом начать думать, можно умом рехнуться, – покачал головой Меченый. – Поэтому сталкерам лучше вообще не думать. Полезнее для здоровья.

– Думать вообще вредно, – заметил я. – Дураком жить проще. И, как утверждает народный фольклор, им еще и всегда везет.

– Логика подсказывает, что мы с тобой просто гении, – хмыкнул Меченый. – Везение так и прёт…

Он не договорил. Тоннель делал крутой поворот направо, и из-за этого поворота нам навстречу вынырнула фигура в пятнистом камуфляже, зеленом берете и с автоматом в руках.

– Получи, скотина! – прорычал камуфлированный.

Я б, может, и успел выстрелить… А может и нет, уж больно неожиданно этот урод в коридоре появился, будто ждал нас.

Но Меченый успел. Не только выстрелить, но и, сместившись влево, заслонить меня своим телом.

Они выстрелили одновременно. И одновременно упали.

Камуфлированного отбросило на бетонную стену, по которой он сполз, оставляя на грязно-серой поверхности широкий кровавый след.

А я успел подхватить Меченого, и даже положить его на пол прежде, чем в коридоре появился следующий автоматчик в полевой униформе.

Но этого я уже ждал. И короткой очередью отбросил его на труп первого.

На несколько мгновений в тоннеле повисла гнетущая тишина. А потом из-за угла вылетела граната. Ударилась об пол, подпрыгнула…

«Две секунды», – промелькнуло у меня в голове, пока я летел в прыжке навстречу РГДэшке, крутящейся на полу…

«Три»…

Взять ее в руку я уже не успевал. РГДэшки – девушки капризные, каждая со своим характером. Одна нервная, через три с половиной секунды взрывается, другая, более задумчивая – через четыре с хвостиком. Поэтому ничего мне не оставалось, как, грохнувшись на брюхо, просто отбить гранату ладонью подальше от себя в направлении изгиба коридора.

Вряд ли я гений, ибо иногда мне все-таки везет. Эта РГДэшка явно была «задумчивой». От моего удара она отлетела к противоположной стене, ударилась об каблук трупа… и закатилась за угол.

«Четыре».

Я рефлекторно открыл рот – и не зря. В замкнутом пространстве тоннеля обычно не особо громкий хлопок РГДэшки неслабо так ударил по ушам.

А потом я услышал голоса́.

Два го́лоса.

– Вот падла… Убил меня…

И стон.

Я поднялся, и даже не взглянув на Меченого, бросился вперед. Глупо помогать напарнику, когда в нескольких метрах от тебя стонет недобитый враг, который вполне может найти в себе силы и попытаться отомстить. И тогда ты, подстреленный, ляжешь рядом со своим товарищем. И помогать вам обоим будет уже некому.