Мебель, которая состояла из огромного письменного стола, нескольких кресел, широченного кожаного дивана и столика на резной ножке, была хаотично отодвинута по углам, дверцы шкафов были распахнуты, и среди всего этого на одной ноге прыгал хозяин кабинета.

– Никит? – опасливо посмотрел я на Валяева, не зная точно, чего можно ожидать от человека, который навел в своем кабинете такой хаос, а теперь прыгает посреди этого на одной ножке. Алкоголь иногда творит причудливые вещи в мозгу людей, которые в нем не знают меры.

– Чего таращишься? – сварливо ответил тот. – Вот эта сволочь мне на ногу упала! Больно, блин!

Он опустил ногу и ткнул пальцем в медный бюстик, валяющийся на полу.

– Никогда его не любил, – мстительно заявил Валяев, цапнул бюст с пола и забросил в картонную коробку, стоящую неподалеку, которая тоже была уже наполовину заполнена каким-то мусором. – Там ему самое и место. Нечего мне на конечности падать!

Я подошел к коробке и вгляделся в медное лицо того, кого недолюбливал Валяев.

– А кто это? – спросил я у него.

– Стихоплет один, – фыркнул тот. – Весьма и весьма посредственный. К слову, и острослов из него был тоже не ахти, к тому же он не верил в то, что за любую шутку следует награда, соответствующая ей. А зря.

Он отставил ногу назад и произнес что-то на итальянском языке, по крайней мере, мне показалось, что это был именно он.

– Ну, разве не бред? – закончив речь, Валяев уставился на меня.

– Понятия не имею, – честно признался ему я. – Мне этот язык неизвестен.

– Вот и плохо, языки надо знать, – укоризненно покачал головой Валяев. – А если завтра война? Если враг нападет? А ты его языка не знаешь.

– Да на кой черт итальянцам наши осины? – усмехнулся я. – Так чего ты там процитировал?

– А, да, – Валяев сел на край стола, придвинутого к окну, и достал из кармана сигареты. – «И нету права на существование тому, в ком заодно сплелись для злого дела ум, сила, ярость воедино». Ну, разве не чушь?

– Не знаю, – я еще раз про себя повторил услышанное. – По-моему – интересная мысль. Слушай, а все-таки – кто это?

– Какая разница, он все равно давно умер, – Валяев закурил. – Чего приперся?

– По делу, – я тоже вытянул из кармана сигареты. – С чего начать – с тех вопросов, которые там, в игре, или с тех, которые тут?

– Не пугай меня, – Валяев глянул на мой перстень. – Какие у тебя дела могут быть тут? Ну, из тех, что связаны со мной.

– Так завтра трудовые будни начинаются, – чиркнул зажигалкой я. – На службу мне ехать надо.

– Тьфу ты, – Валяев вздохнул как-то облегченно. – Это ко мне таперича отношения не имеет вовсе никакого. У нас кто главный по обороне от внутреннего врага? Азов. Вот к нему ты со своими просьбами и пожеланиями и ступай.

– Никит, ты пойми меня правильно, – примирительно сказал я. – Раньше…

– То было раньше, – оборвал он меня, затушил сигарету о подошву ботинка, сделанного из аллигатора, который некогда плавал в болотах Флориды или Тайланда, и хлопнул в ладоши. – А теперь – все. У меня своих дел выше крыши. К Азову, к Азову. Но твой благородный порыв я оценил. Какое второе дело?

– Игровое, – выпустил облачко дыма я. – Тут вот какая ерунда выходит. Чтобы продвинуться дальше по квесту с печатями, основному для меня, как ты помнишь, мне надо посетить Обезьяний храм, что на Юге. А я этого сделать не могу. Я там уже был.

– Ну да, он же одноразовый, как тот шприц, – почесал подбородок Валяев. – Это хреново. Это наш косяк. Недосмотрели мы.

– Косяк – не то слово, – подтвердил я. – Не знаю, кто из вас недосмотрел, но в единую, по сути, цепочку заданий врезать два посещения одноразового места – это сильно не по уму.

– Это жизнь, – Валяев насупился, он никогда не любил здоровой критики в свой адрес. – Бывает.

– Это да, – решил не прессинговать я, от греха подальше. – А вообще – это лечится? Насколько там все хреново? Очень или так себе?

– Да как тебе сказать, – Валяев заложил руки за голову и потянулся. – Не то, чтобы очень, но я так прямо тебе сейчас не отвечу. Мне надо посоветоваться с народом, который в этом понимает получше меня. Да, представь себе – и такое бывает.

– А мне тогда как? – я почесал затылок.

– А ты ищи выходы на Странника, – вызверился Валяев. – Это тоже для тебя главное задание. Если ты про это и думать забыл, – то мы – нет. Почему ничего для этого не делаешь?

– Делаю, – даже как-то обиделся я. – Но ты не забывай – я не един во многих лицах. Нечего было на меня клан этот непутевый вешать, я на нем знаешь как плотно подвязан?

– Знаю, – кивнул Валяев. – Но это тебя не освобождает от остального. Грамотнее планируй своё время, верно расставляй приоритеты… И вообще – вали отсюда. Мне дальше прибираться надо. А то опять начнется – «грязью заросли», «никакого понимания об аккуратности» …

– Никит, а чего случилось-то? – вкрадчиво спросил я, туша сигарету. – Приезжает кто-то важный? Или Старик дозором решил обойти свои владенья? С инспекционными целями, типа «тумбочки к осмотру»?

– Не беспокойся, те, кто приезжают – они не по твою душу заявятся, – Валяев хмыкнул, как будто сказал забавную шутку. – Это наша головная боль. Но, на всякий случай, не ходи на этот этаж в ближайшие дня два. Не стоит этого делать. А по храму – я тебе сам завтра позвоню, не волнуйся. Придумаем что-нибудь. Любая система существует для того, чтобы находить способы как ее обойти, это ее основное предназначение. Даже если ты ее создавал сам.

– А если меня позовут сюда? – уточнил я. Что-то мне не понравились его слова относительно приезда невесть кого. Как-то они меня напрягли. – Мало ли.

– Тогда перстень вот этот не снимай с пальца, – очень серьёзно посмотрел на меня Валяев. – Но – не позовут, не волнуйся. Накой ты им нужен?

Не позовут – и очень хорошо. Не знаю, кто сюда пожалует, и знать этого не желаю. Не тот это случай, когда следует слишком любопытничать.

Валяев тем временем помахал мне ладонью, как бы давая понять, что аудиенция закончена и полез в шкаф, откуда последовательно начали вылетать совершенно разномастные вещи, вроде левой боксерской перчатки, пачки влажных салфеток, шнура от компьютера и тому подобного.

– Пока, Никит, – бросил я окурок в кучу мусора на полу, предварительно его затушив. – Спасибо тебе.

– Ага, – из-за дверцы шкафа показался сам Валяев, с коробкой из-под пиццы в руке. – Не вопрос.

Он открыл коробку и достал оттуда розовые трусики, которые больше были похожи на связанные между собой веревочки.

– А, так вот они где лежат, – удивленно сообщил мне он. – Лерка тогда их обыскалась. О, смотри-ка ты!

Он достал из коробки давным-давно зачерствевший ломоть пиццы и, хрустнув, откусил от него приличный кусок.