Все щели и отверстия в танках законопатили они паклей, промазали смолой. На выхлопные трубы надели брезентовые рукава и вывели их так, чтобы они поднимались выше уровня реки. На реке вдоль брода установили вешки.

И вот для пробы двинулся первый танк. Замерли все на берегу, впились глазами в танк: пройдет, не пройдет, пройдет, не пройдет.

Опустилась громада в воду. Все выше вода, все выше, все ниже в воду уходит танк. Люк на танке открыт. Из люка выглядывает командир. Следит за вешками, подает команду вниз водителю. Водитель сидит в темноте, ничего не видит. Лишь крепко вцепился в рычаги, выполняет команды командира.

Медленно ползет танк. На первой скорости. Как ни задраивали, ни конопатили щели, а все же вода проникает в танк. У механика-водителя ноги уже в воде. Вот достигла вода пояса. Задержалась. Выше опять пошла. Вот плечей достигла. Секунда, и побежит за ворот.

Но все. Дальше вода не двинулась. Остановилась. Отступила вода обратно. Вот отпустила грудь. Вот отошла до пояса. Вот лишь ноги одни в воде. Вот и вовсе вода исчезла. Вышел танк из Десны. Взревел мотором. Дернулся. Отряхнулся, как огромная утка.

60 боевых машин, весь танковый корпус, прошли тогда по дну Десны. Явились танкисты под Лютеж, как во времена Суворова, словно снег на голову, словно лавина с гор.

«Танк на голову» — назвали солдаты этот бросок танкистов.

ОТПУСК

Много советских армий принимало участие в битве за Днепр. В том числе и армия, которой командовал генерал Иван Данилович Черняховский.

Был Черняховский одним из самых молодых и самых любимых солдатами генералов.

Началась эта история как раз перед самым наступлением на Днепр. Армия готовилась к предстоящим боям. В полках и дивизиях проводились различные тактические учения. Вернулся как-то Черняховский с учений к себе в штаб. Стал принимать доклады от штабных офицеров.

Подают офицеры командующему различные бумаги. Одни для ознакомления, другие на подпись, третьи для соответствующих распоряжений.

Вот и еще бумага.

— Товарищ командующий, — докладывает офицер. — На ваше имя по команде получен рапорт сержанта Турушканова.

Сержант Турушканов просил предоставить ему краткосрочный отпуск домой. Случай был редкий. С фронта в отпуск просились в исключительных случаях.

Вызвал генерал Турушканова.

— Слушаю вас, сержант. Что там у вас случилось?

Растерялся солдат от неожиданности. Не думал, что к командующему его вызовут. Стоит, о просьбе сказать не решается.

— Слушаю вас, сержант, — повторил Черняховский.

Рассказал солдат. Оказалось, тяжело заболела у Турушканова мать. Сын он один. Нет никого у нее родных. Вот и просился сержант на несколько дней домой.

Посмотрел Черняховский на солдата, на его гимнастерку, подумал, произнес:

— Скажите, а что, если вы поедете через три-четыре дня?

Обрадовался солдат.

— Можно и через три-четыре, и через пять, товарищ генерал.

— Вот и хорошо.

Посмотрел опять Черняховский на солдата, на солдатскую гимнастерку.

— Это я говорю к тому, — сказал Черняховский, — что неудобно фронтовику появляться в родных местах без награды.

Действительно, нет на гимнастерке у Турушканова пока наград.

— Так не было случая… — замялся солдат.

— Будет случай, — сказал Черняховский.

Отпустил генерал Турушканова.

А на следующий день пошла Советская Армия в наступление. Прорвала фашистский фронт и устремилась к Днепру.

Лихо сражался сержант Турушканов. В первом же бою уничтожил двенадцать фашистов.

Орденом Красного Знамени был награжден солдат Турушканов. Сам генерал Черняховский награду ему вручил.

— Ну вот, теперь можно и в отпуск, — сказал Черняховский.

Поехал солдат героем в родную деревню.

Ценил Черняховский смелых. Он и сам отличался необыкновенной храбростью. Дважды Героем Советского Союза был генерал Иван Данилович Черняховский.

Вскоре после разгрома фашистов на Днепре Черняховского назначили командовать фронтом. Было тогда генералу всего 37 лет.

Войска под командованием генерала Черняховского освобождали Советскую Белоруссию и Советскую Прибалтику. Затем сражались на фашистской земле в Восточной Пруссии. Штурмовали столицу Восточной Пруссии город-крепость Кенигсберг. Война приближалась к концу. Но не дожил полководец до великого Дня Победы. Смертью героя он пал в бою.

Погиб генерал. Однако славу навек оставил. Добрую славу, солдатскую славу.

С БУКРИНА, С ЛЮТЕЖА?

Удержали наши войска под Киевом переправы, создали два крупных плацдарма. Один — южнее Киева, недалеко от селения Великий Букрин. Этот плацдарм назывался Букринским. Второй был создан севернее Киева, у селения Лютеж. Это был Лютежский плацдарм.

Решался вопрос, с какого плацдарма начать наступление на Киев. Решают этот вопрос советские генералы. Ломают головы и фашисты. Наши решают, где лучше ударить. Фашисты — где же ударят наши?

Гадают фашисты:

— С Лютежа, с Букрина?

— С Букрина, с Лютежа?

Усилили фашисты разведку и наблюдение. Все учитывают, все подсчитывают, все взвешивают. Скорее всего русские ударят с Букрина.

И действительно, собирались вначале советские войска атаковать с Букрина. Однако затем изменили решение. Главный удар на Киев было решено произвести с Лютежского плацдарма.

Изменить направление на штабных картах дело совсем простое. А вот передвинуть незаметно войска, технику и снаряжение на новое место куда сложнее. Рыщут в небе фашистские самолеты-разведчики, зорко следят за дорогами.

Танки и артиллерию стали перемещать скрытно, ночью. Но и это тоже не самое сложное. Сложнее сделать так, чтобы неприятель не заметил, что опустели, оголились старые позиции. Тогда и здесь, как под Суджей, на месте настоящих танков и пушек, ушедших под Лютеж, устанавливали наши бойцы танки и пушки, сделанные из фанеры. Доносят фашистские разведчики:

— Все без изменений. Танки и орудия на старых стоят позициях.

Но и этого мало.

Опустели во многих местах штабные помещения и командные пункты. Ушли командиры со своими соединениями на Лютежский плацдарм. Но не все ушли из штаба. Остались здесь небольшие группы. Остались и радиостанции. «Трудятся» в полную силу штабы. Даже «работу» еще усилили. Не умолкают радиостанции.

Доносят фашистские разведчики:

— Усилили работу штабы у Букрина.

— Не утихают радиостанции.

Ясно фашистским генералам: прорыв будет здесь, под Букрином.