Но почему тогда ее сейчас трясет от возмущения и обиды точно так же, как и много лет тому назад? Откуда у этого дрянного слова столько силы, что оно вынудило ее ретироваться, поспешить укрыться в стареньком автомобиле, спрятаться в нем, словно в коконе, отгородившись от всего на свете?

Бабочки-данаиды начинают свой эпический перелет поодиночке, объединяясь затем в десятки, сотни, тысячи, сотни тысяч особей, и летят в одном направлении, следуя одним курсом. Днем лакомятся нектаром с любимых цветов, а ночами, когда темно и холодно, рассаживаются колониями на деревьях.

Проснуться оттого, что кто-то с упоением лижет тебе лицо, – это что-то новенькое, подумала Луз. С трудом разлепив один глаз, она увидела два больших уха, трепещущие, словно крылья бабочки, над желтовато-коричневой головкой. Серена сосредоточенно работала своим бархатистым язычком. Луз отвернула лицо и сняла с себя собачонку.

– Все, на сегодня с поцелуями завязываем. Достаточно! Я уже проснулась!

Луз сладко зевнула и слегка приподнялась, опираясь на оба локтя, давая возможность онемевшему от долгого лежания в одной позе телу восстановить подвижность. Она потерла лицо и выглянула в окно. Солнце клонилось к горизонту. Луз поспешила проверить, который час. Она проспала крепким сном, пожалуй, часа три, если не больше! Во рту было невкусно, голова тяжелая. Наверное, ей бы не помешали и еще часов восемь сна. Надо поскорее выйти на свежий воздух, что она и сделала, выбравшись из машины. На улице было свежо. Температура явно пошла вниз. Луз потянулась назад за жакетом.

– Пошли прогуляемся, а, Серена?

Она прицепила к ошейнику тонкую веревку, и они побрели по дорожке в сторону сада. Серена послушно семенила крохотными ножками рядом с ней, как самая хорошая девочка. То и дело она вскидывала изящные лапки вверх, бурно выражая радость, что оказалась на воле. У Луз никогда не было домашних питомцев. Не считая, конечно, гусениц. Она и подумать не могла, что эта вислоухая худоба, которую не мешало бы и вымыть (запашок уже имеется), может так быстро и безо всяких видимых усилий заполнить изрядную часть той пустоты, которая образовалась в ее душе после смерти бабушки.

Они шли, петляя между делянок с цветами, и Луз не особенно присматривалась к тому, куда они идут. Вдруг ее внимание привлекло что-то оранжевое, похожее на трепещущий в воздухе сгусток чего-то живого. Она замерла и разглядела поблизости бабочку-данаиду, выделывавшую в полете немыслимые кульбиты. О чудо, вздрогнула от неожиданности Луз. А рядом еще одна бабочка! И вон еще две, взмывшие высоко-высоко. Луз замедлила шаг, и они пошли узкой тропинкой вслед за порхающими красавицами.

Но дорожка внезапно оборвалась, и изумленному взору Луз предстало огромное поле, засеянное люцерной. Оно плавно катилось вверх и вниз по холмам, теряясь где-то вдали, у самой линии горизонта. Какое-то время она завороженно любовалась чудесной картиной, что ей открылась. Легкий ветерок приятно холодил лицо. Какая красота, думала Луз. Разве может душа насытиться подобным великолепием? Настоящее пиршество красок и размах безграничной свободы! Присмотревшись, Луз увидела множество ярко-оранжевых бабочек, усердно порхающих над цветущей люцерной. Данаиды торопились до захода солнца напитаться последней порцией нектара. Она приставила руку к глазам и, прищурившись, разглядела, как несколько бабочек уже взяли курс к небольшой рощице, раскинувшейся прямо посреди поля.

– Пойдем и мы, Серена, посмотрим, что там. – Луз слегка подтолкнула собачку вперед, чувствуя, как ее охватывает волнение путешественника, постигающего неизвестное.

Большие многовековые дубы образовали сказочно волшебные заросли. Их могучие живописные кроны переплелись, образовав подобие хоровода. Будто гигантские богини спустились с небес и слились воедино в ритуальном танце, подумала Луз, невольно почувствовав что-то отдаленно похожее на священный трепет при виде столь величественного пейзажа. Впрочем, она не раз слышала истории про деревья, которые на многих фермах почитают священными. Такие деревья охраняются, их никогда не срубают. Деревенские ландшафты Среднего Запада – Луз неплохо их изучила, путешествуя по тамошним дорогам, – так вот, там тоже полно всяческих крохотных рощиц. Иные зеленеют прямо посреди вспаханного поля. Помнится, поначалу, пока она не узнала причину, это очень ее удивляло.

По мере приближения к священным деревьям они замедлили шаги. Но вот они ступили под густую дубовую сень, и Луз не смогла удержать восхищенного возгласа. Бабушка рассказывала ей про все, что она видит сейчас, но она не могла и подумать, что когда-нибудь ей представится возможность увидеть все своими глазами. Ей даже привиделось на мгновение, что она вошла под своды необыкновенно прекрасного кафедрального собора. Затаив дыхание, она невесомо двигалась по тропинке, боясь спугнуть или потревожить своим присутствием устраивающихся на ночлег бабочек. Серена, видимо, тоже каким-то звериным навыком учуяла характер момента – шла тихо-тихо, поглядывая впереди себя на землю и навострив уши.

Поразительное зрелище! Все деревья облеплены сотнями бабочек. Они тесно жмутся одна к другой, крылышко к крылышку, образуя на ветках бесконечные гирлянды коричневато-бурого цвета. Беспрерывно подлетают все новые и новые группы и принимаются деловито раздвигать плотно сомкнутые ряды товарок, чтобы втиснуться между ними. Трепещут в лучах заходящего солнца огненно-оранжевые крылышки, но вот пространство отвоевано, и на какое-то мгновение все опять затихает.

– Как же вас много, – прошептала Луз, зачарованная. Откуда они? Вполне возможно, есть среди них и те, что прилетели сюда из сада ее бабушки!.. Значит, бабочки вместе с ней проделали весь этот путь из Милуоки… Луз улыбнулась при мысли о таком так много говорящем ей совпадении.

– Эй, кто там? – послышался вдруг мужской голос.

Сердце у Луз провалилось. Серена, дернувшись всем своим тельцем, выступила впереди Луз, гавкнула и выгнула спинку, приготовившись к отражению неприятеля. Эта трогательная реакция неустрашимой крошки умилила Луз, и она готова была схватить собачку и в порыве благодарности прижать к груди. В воздухе послышалось трепетание крылышек. Некоторые бабочки сорвались вниз и стали кружить вокруг, подобно летучим мышам. Луз присела на корточки, погладила свою защитницу и оглянулась в ту сторону, куда уходила тропа и откуда донесся возглас. К ним приближался высокий стройный мужчина. На нем были потертые рабочие джинсы, коричневая рубашка, из нагрудных карманов ее торчали кончики ручек. Рукава рубашки были по локоть закатаны, обнажая загорелые дочерна руки. На голове выцветшая от солнца широкополая шляпа. За спиной рюкзак, а в руках незнакомец держал сачок. Он ловит им бабочек, догадалась Луз и облегченно перевела дух. Значит, мужчина не просто забрел сюда, а пришел по какому-то делу. Да и трудно представить себе, чтобы парень с сачком в руках стал нападать на незнакомых девушек!

Между тем мужчина неспешно приблизился к ним, ступая легко и неслышно, стараясь ничем не спугнуть порхающих вокруг них крылатых красавиц. Подойдя ближе, он склонил голову в знак приветствия.