– Будет мое… Ты хоть знаешь, кто я!

– Знаю. На индюка ты похож. На тупого, надутого индюка. Так мы тебя и звать будем…

– Я – Тенгиз!

– Да, зовут тебя Тенгиз, а кличка у тебя – Индюк.

– А я говорю тебе, что я – Тенгиз! Вор в законе!

Вадик ошалело встрепенулся, глаза его расширились, как купола раскрывшихся парашютов. Илья и сам оторопел от столь оглушающего заявления. Это на воле вор в законе – фигура одиозная и малопонятная, в тюрьме – это не всегда видимый, но вполне осязаемый по силе своего влияния человек. Илье ни разу не приходилось встречаться с вором в законе, но он прекрасно знал, что есть особая камера, где сидит настоящий законник, смотрящий за всей тюрьмой. И хотя его власть почти не распространялась на камеру, где сидел Илья, но о нем здесь говорили уважительно и шепотом.

– Как ты сказал?

– Я вор в законе. Вот!

Тенгиз расстегнул рубаху и кичливо выставил на обозрение впалую грудь с нанесенной на нее татуировкой – птица с расправленными крыльями, в лапах болтающаяся на цепи восьмиконечная звезда.

– И что это такое? – недоуменно спросил Вадик.

– Это орел! Символ авторитета!

– Да нет, не орел это. Сорока это. Илья, зацени!

Действительно, птица больше смахивала на глупую и жадную сороку, нежели на гордого орла. А сама наколка была выполнена вполне качественно, отчего складывалось впечатление, что художник нарочно изобразил сороку.

– Да, на нее и похожа, – подтвердил он. – Она что, украла эту звезду?

– Вах! Зачем так говоришь? – неприязненно скривился Тенгиз. – Жалеть потом будешь!

– Ты, уважаемый, не кипятись, – Вадик поднялся со своего места, показал «вору» на шконку Кирилла. – Ты присядь, в ногах правды нет… Если она вообще есть…

Тенгиз сел, заносчиво уперев руки в бока. Но горделивая поза мало гармонировала с его растерянным взглядом. Похоже, он и сам понимал, что и близко не дотягивает до знатного титула «вор в законе».

– Ты сам откуда, Тенгиз?

– Мать из Грузии, отец из Грузии. Я сам в Грузии родился. Кутаиси знаешь?

– Ну, слышал. По-русски ты хорошо говоришь.

– Потому что живу в России. Дом у нас здесь, хорошо живем, родственников много…

– А короновал тебя кто?

– Говорю же тебе – родственников много. Дядя Шалва приезжал – раз, дядя Сандро приезжал – два.

– При чем здесь твои дяди, брат?

– Как при чем, неразумный ты человек? Дядя приезжал, шашлык ел, вино пил, жил у нас. Долго жил. И дядя Шалва, и дядя Сандро. А они уважаемые у нас на селе люди!..

– На каком селе? У нас город.

– Зачем у вас? Там, в Грузии село.

– Разве Кутаиси – село?

– Зачем так говоришь? Кутаиси – город, а родственники мои в селе живут, там недалеко, километров пятьдесят… Уважаемые люди, говорю. И дядя Шалва – вор в законе. И дядя Сандро – вор в законе. И меня уважили. Говорю же, шашлык ели, вино пили, хорошо их встретили. Сказали мне, что понравилось им у нас, поблагодарить хотели. Я им стол накрыл, шашлык-машлык, вино, а они меня таким же вором сделали. Вот орла сделали.

– У вас в Грузии все орлы на сорок похожи? – уважительным тоном, но с насмешкой в глазах спросил Вадик.

– Это не сорока! – злобно встрепенулся Тенгиз. – Это орел!

– Да орел, конечно, кто бы спорил. Я слышал, у вас в Грузии много воров в законе.

– Много. В каждом селе есть… Да, в Грузии много воров, а здесь мало. Теперь больше стало!

– А в зоне ты срок мотал?

– В зоне? Нет, не был я в зоне… А зачем, ты думаешь, я здесь?

– Зачем?

– Настоящий вор должен хоть раз побывать в тюрьме!

– Так ты что, на экскурсию к нам?

– Вай! Какой ты глупый человек! За кражу меня взяли. Если я вор, значит, воровать должен.

– И что ты украл?

– Кошелек украл. Мужчина шел, а у него в сумке кошелек, красивый такой с бисером. И еще косметичка там, ну, пудра-мудра. Я косметичку не взял, я ж не глупый. А то бы перепутал ее с кошельком. Нет, я кошелек взял… А она как закричит!

– Кто она, мужчина с косметичкой? – едва сдерживаясь, чтобы не прыснуть, спросил Вадик.

– Ну да! Мужчина… Нет, женщина… Женщина то была… Как закричит!.. Мне бы убежать, да, но я человек гордый, никогда ни от кого не бегаю… Менты появились, наручники, сюда вот привезли…

– Да тебе-то чего бояться? Ты же вор в законе. Братва в пояс тебе кланяться будет. Опять же, грев из общака, да…

– Я знаю! – чванливо вскинул голову Тенгиз. – Мне говорили!

– Мы тебя, брат, сейчас накормим, напоим, спать уложим… Ничего, что я к тебе на «ты»?

– Тебе можно. Ты человек, я вижу, уважаемый, – не сразу, но все же согласился грузин.

– Уважаемый, само собой. Меня сам Чиркач знает!..

– Чиркач? А кто это?

– Ну ты, брат, даешь. Чиркач – тоже в вор в законе, он за нашей тюрьмой смотрит. Ты же должен это знать!

– Да знаю… Забыл просто…

– Ну, забил так забил.

– Да не забил, а забыл… И что Чиркач?

– Ну, мы с ним поговорили, он меня смотрящим поставил, ну, за этой камерой. Я теперь здесь самый главный…

– После меня, – напыщенно уточнил Тенгиз.

– Э-э нет, брат! Если Чиркач меня сюда поставил, то я главней тебя. Но я думаю, это временно. Ночью за тобой придут, к Чиркачу поведут…

– Зачем? – заволновался грузин.

– Если ты вор в законе, он обязан с тобой поговорить. Вопросы всякие задавать будет…

– Какие вопросы?

– Говорю же – всякие. За какой зоной смотрел, кого на этапах видел, кого на воле знаешь…

– Так я же за зоной не смотрел, – расстроился Тенгиз. – И на этапе не был.

– А на воле кого знал?

– Дядя Шалва знаю, дядя Сандро.

– Нет, этого мало, – решительно мотнул головой Вадик. – Я таких воров не знаю и Чиркач тоже не знает.

– Да нет же, воры они! Законные воры! Их все в нашем селе знают!

– Ну, если они первые воры на селе… Но двое не могут быть первыми на селе, да? Кто-то из них главней… Кто тебе наколку делал?

– Дядя Шалва.

– Плохой у него орел получился. Наверное, проверку на орла не проходил.

– Проверку на орла?!

– А ты что, не знаешь про такую проверку? – сокрушенно схватился за голову Вадик и умоляюще посмотрел на Тенгиза. – Ты, брат, Чиркачу об этом только не говори! Кто не прошел проверку на орла, тот не может считаться вором в законе. А ты что, правда этого не знаешь?