— Через семьдесят дней, начиная с сегодняшнего. За такой срок они обещают сделать новое тело.

— Так, значит, они могут с этим управиться? — Его взгляд выразил радостное удивление. — И они согласились?

— Да, — улыбаясь, ответила Майкайла, — наконец-то я начинаю делать хоть что-то полезное. Знал бы ты, как прекрасно это осознавать. Особенно после двух лет жизни возле Харамис!

— А что они желают получить взамен? — Файолон выглядел озабоченным.

— Как раз то, что я делаю сейчас, — заверила Майкайла. — Они захотели лишь, чтоб я была некоторое время одной из Дочерей Богини.

— Ну, в этом, кажется, нет никакой опасности. Но если что-нибудь вдруг будет не так, тут же вызывай ламмергейера и выбирайся оттуда, ясно?

— Так и сделаю, — успокоила его девочка, — хотя не думаю, что это понадобится. Все здешние обитатели выглядят очень милыми и добродушными, за исключением разве что Тимона. Но ему строго-настрого приказали оставить меня в покое.

— И ты считаешь, что он подчинится этому приказу? — с сомнением спросил Файолон.

— Насчет этого не волнуйся, — сказала Майкайла, — я в этом не сомневаюсь. Супруг Богини, судя по всему, человек добрый, но вовсе не из тех, кого можно ослушаться.

— Будь осторожна, Майка.

— Не беспокойся! — Она зевнула. — Я собираюсь спать. Сегодняшний день меня изрядно вымотал. Передай Узуну привет и наилучшие пожелания. Спокойной ночи, Файолон.

— Спокойной ночи, Майка.

Майкайла снова засунула шарик за вырез пижамы.

— Не иначе как я начну скоро распевать эти молитвы даже во сне, — пробормотала она, укладываясь поудобнее и натягивая на себя меховое одеяло.

Перед самым восходом солнца Майкайлу разбудил перезвон колокольчика в главной комнате жилища Дочерей Богини. Она торопливо поднялась, умылась, переоделась в одно из тяжеловесных белых дневных платьев и, убедившись, что ленточка, на которой подвешен шарик, не видна, вышла в главную комнату. Остальные Дочери Богини уже собрались там. Майкайла с удовлетворением отметила, что одеты они точно так же.

«Кажется, я выбрала именно ту одежду, что нужно, — сказала она себе, — стало быть, пока все идет как надо».

К ней приблизилась Старшая Дочь Богини и зашептала на ухо:

— До конца ритуала, посвященного Первому часу, ты не должна разговаривать. Следуй за нами в Святилище. Займешь там свое место вместе с остальными, но только не говори ничего, пока я не подам знак, что уже можно.

Майкайла молча кивнула и пристроилась в конце вереницы. Девушки вышли за занавеску.

Отведенным им местом в Святилище оказалась скамья, установленная сбоку от возвышения, на котором Майкайла впервые увидела Супруга Богини. От остальной части комнаты эту скамью отделял занавес, так что прочие собравшиеся здесь не могли их видеть. Майкайла очень этому порадовалась, вспоминая, какими глазами смотрел на нее вчера Тимон.

С другого конца комнаты вошел Супруг Богини, одетый во все черное и с золотой маской на лице. Старшая Дочь тоже взяла свою маску, хранившуюся на полке над скамьей надела ее и приблизилась к жрецу. Начался молитвенный распев, к которому присоединились Дочери Богини и все собрание. Майкайла изо всех сил сжимала челюсти, чтобы не запеть вместе с остальными.

Приветствуем тебя, о Мерет,

Госпожа вечности и царица Богов,

Обладательница множества имен,

Благословенная во своих воплощениях,

Госпожа таинств во твоем храме,

Благороднейшая духом, первейшая в Дероргуиле,

Дарующая Лаборноку обильные урожаи,

Госпожа памяти в справедливом суде,

Сокрытый дух пещер,

Благословенная в ледяных пещерах.

Священный Пик есть тело твое,

Река Ноку есть кровь твоя…

Песнопения продолжались с полчаса, и вдруг Майкайла поняла, что не помнит даже половины слов, а когда распев повторился вновь и Дочери Богини перешли на другую мелодию, запев на непонятном языке, она совершенно растерялась. Этой части ритуала Майкайлу даже не начинали обучать.

«Во имя Цветка, — подумала она, — как же много мне придется выучить, прежде чем я смогу хотя бы сделать первые шаги в качестве одной из Дочерей Богини! Остается лишь надеяться, что все-таки справлюсь». На этот раз она не впала в транс, в котором пребывала вчера по время подобного ритуала. Она так и не смогла решить, хорошо это или плохо, хотя, что ни говори, сидеть здесь, изо всех сил пытаясь расслышать и запомнить слова и повороты мелодии, чувствуя, что лишь с трудом способна что-нибудь понять, не очень-то приятно. Вот если бы опять погрузиться в транс и уснуть… Однако, пожалуй, тогда Майкайла забудется и присоединится к общему хору, а этого наверняка никто не одобрит.

Наконец в череде песнопений зазвучало место, в котором Майкайла узнала окончание ритуала, связанного с восходом солнца. Она вся напряглась, сидя на своем конце скамьи, готовая повторить каждое движение вслед за другими. Однако все продолжали сидеть так же спокойно и неподвижно, за исключением Старшей Дочери. Та тоже зашла за занавес и уселась на скамью с противоположной от Майкайлы стороны. Девочка вытянула шею, разглядывая свою наставницу, и заметила, что Старшая Дочь Богини даже не сняла маски. Остальные сидели смирно, опустив глаза долу и глядя на свои сомкнутые ладони. Майкайла скопировала эту позу и стала ждать, что произойдет дальше.

Некоторое время все молчали — эта пауза показалась Майкайле бесконечной, — а затем Старшая Дочь Богини снова встала и. выйдя на возвышение, присоединилась к жрецу. Распев потянулся снова, и через несколько минут Майкайла узнала в нем ритуал, посвященный Первому часу после восхода солнца.

«О, — поняла она наконец, — между этими двумя ритуалами так мало времени, что никто даже не уходит отсюда. — Девочка попыталась вспомнить, насколько длинен обряд, посвященный Первому часу. — По-моему, он чуть короче, чем тот, что связан с восходом солнца, хотя, возможно, я выдаю желаемое за действительное… О, Владыки Воздуха, как же я голодна! Ладно, будем надеяться, что завтрак подадут сразу же, как только все это кончится».

Но вот обряд подошел к концу, и Старшая Дочь Богини вернулась к скамье, сняла маску и убрала ее, а затем повела всех в жилые комнаты. К огромной радости Майкайлы, на столе уже ждал завтрак. Состоял он из хлеба и фруктов, а питьем служила простая вода, но, по крайней мере, пищи было много, а новоприобретенные сестры не переставали протягивать Майкайле все новые и новые куски, так что она в конце концов насытилась.

Завтрак окончился, но никто не встал из-за стола. Началось обсуждение предстоящего дня.

— Дарующий Жизнь желает говорить нынешним утром с нашей новой сестрой, — объявила Старшая Дочь Богини. — Вы, — она указала на сидящих возле Майкайлы двух девушек, — проводите ее в мастерскую по окончании Третьего часа.