талантливого человека. И если время оправдывало выбор, ореол славы окружал собирателя.

Не отказывал себе дядя Гиляй в удовольствии походить и по мастерским Училища. Каждая, в зависимости от руководителя, на свой лад. Работы на мольбертах, запах растворителей, красок… У Степочки, например, (так называли художника-анималиста и прекрасного человека Алексея Степановича Степанова), в мастерской звери жили. Много лет процветал Союз русских художников благодаря преданности Степочки. Это был большой, удивительно добродушный человек, любивший природу, Волгу, охоту, зверей. Как-то Степочке на одной из выставок дядя Гиляй написал стихи:

…И вижу я пушистый снег, Удалой тройки смелый бег, И стаю гончих средь полей, И ярко-красных снегирей, Я вижу родину мою, Я вижу к ней любовь твою, К ней, милой родине моей…

На память о встречах с художником Степановым в доме висели его этюды «Волжский плес» и «Дозор».

О выставках Союза русских художников дядя Гиляй, писал от случая к случаю. Однажды почти всем участникам выставки Союза написал по четверостишию. Аладжалову, например:

Ты прелести Кавказских гор Сменил на лес, на Волгу, нивы, На перевоз, на косогор, На наши грустные мотивы…

Аладжалов был родом из Армении, но очень любил русскую природу, жил в Москве, писал только пейзажи и только среднерусской полосы.

Или Константину Федоровичу Юону:

Углич — утро… Углич — тройка, Дальше — Углич, древний град, — Неожиданно и бойко Углич вышел на парад.

Хороши были у Юона русские города, их укутанные снежным инеем деревья, радостные лица молодух, тройки…

Но отзывы о выставках зрелых художников в стихах или прозе — эпизоды в жизни дяди Гиляя, а вот отчеты об ученических выставках давал много лет.

Длинный путь должен был пройти художник, пока наступал праздник в его жизни — участие на выставке. Для большинства путь к ней оказывался слишком трудным. На этом пути поддержать, если надо помочь, дядя Гиляй считал своим долгом, обязанностью. Художники выражали ему свою признательность. Дома рядом с картинами висели оформленные в рамы адреса, поднесенные по разным случаям друзьями-художниками. Особенно хороши были адреса Союза русских художников, разрисованные Аполлинарием Васнецовым, и от «Среды», оформленные многими художниками.

Интересное было в Москве объединение художников — «Среда». На «Среды» приходили Суриков и Коровин, Левитан, бывал Репин, другие мастера живописи, но основу объединения составляли художники, окончившие московское Училище живописи и не ставшие знаменитостями.

«Среды» собирались у большого любителя живописи Владимира Егоровича Шмаровина. Долго ходил по выставкам молодой приказчик московских купцов Поляковых Владимир Шмаровин, и на одной из ученических выставок купил понравившийся небольшой этюд никому не известного ученика по фамилии Левитан. Это был первый проданный этюд будущего знаменитого пейзажиста Исаака Левитана. Шло время. Левитан становился все больше и больше известен, росли цены на его этюды и картины. Приказчик Шмаровин превратился в богатого человека, женившись на дочери купца Полякова, но свободное время стал отдавать художникам.

Его особняк, обыкновенный одноэтажный московский дом, стоял на углу Большой Молчановки и Борисоглебского переулка[16] и заполнен был великолепными работами художников. Собрание свое Шмаровин составлял много лет, покупая картины на выставках. Это был своеобразный маленький музей живописи. Но не этим оказался он замечателен. После встречи с Левитаном, который, кстати, никогда не забывал, что Владимир Егорович — его первый покупатель, Шмаровин стал расширять знакомства с художниками. Мало-помалу к нему и перекочевала от любителя живописи Шиловского существовавшая в Москве, но хиреющая «Среда» — день встречи художников. Шмаровинская «Среда» оказалась интересным и устойчивым объединением художников. Она устраивала свои выставки, учредила стипендию «Среды» в московском Училище живописи, в годы первой мировой войны на средства «Среды» содержался госпиталь. Но самым замечательным делом «Среды» была постоянная возможность общения, которую она давала художникам и их гостям. Сначала, в 80-е годы, участниками «Среды» были Левитан, Коровин, Богатов и другие. Став известными, из членов «Среды» они превратились в ее гостей, а в члены пришли молодые, начинающие, только окончившие Училище живописи. Кто только не был гостем «Среды» — и писатели, и артисты, и музыканты. Какие праздники, какие будни пережила «Среда»! На ее вечерах впервые в Москве пела совсем молодая Надежда Андреевна Обухова с сестрой Анной Андреевной, постоянно играл Сергей Кусевицкий, бывал Рахманинов, играла Ванда Ландовская, читали свои стихи Мирра Лохвицкая, Бунин, Брюсов, Волошин, писали для «Среды» стихи. Целая эпоха в истории художественной жизни Москвы, увлекательная, интересная, помогающая жить и работать многим не завоевавшим известности и славы художникам, — вот что такое была «Среда».

Работы художников «Среды» тоже висели в доме у дяди Гиляя. Его считали поэтом «Среды». Бывая на ее заседаниях постоянно, он много писал экспромтов о жизни объединения. Фонд «Среды» составляли работы, выполненные художниками в день встреч. И дядя Гиляй писал:

Ягужинский! По картинке Я тебя, брат, узнаю. Хотя видно из-за спинки Только голову твою.

В юбилей