Девушка выбежала с нашими сумками, и миссис Гиддонс повернулась к нам. — Если вам удобно, ужин будет подан в ближайшее время. — Она вышла из гостиной, оставив нас наедине с аспидистрами, их головы были согнуты в разговоре листьев.

— Это место вызывает у меня холодную дрожь, — категорически сказал Стокер.

— Я знаю. Было ли мудро с твоей стороны назвать имя твоего брата? — спросила я.

Он пожал плечами. — Тибериусу всегда нравится играть роль в интригах, независимо от того, насколько они маленькие. — Я была удивленa. Он редко говорил о своих братьях, и Тиберус в роли главы семьи был Темплтон-Вeйн, который больше всего раздражал Стокера.

— Кроме того, — добавил он с улыбкой, — у нас почти нет багажа, а у тебя нет горничной. Я вполне уверен, что наша хозяйка уже подозревает о нас худшее.

Через несколько минут вошла худая горничная, чтобы разжечь огонь и накрыть стол. Мы уселись и пережили череду мрачных блюд: неопознанная рыбa, несъедобнoe рагу и курицaнастолько старая, что была бы интересна только ученым древней истории.

— У меня в сумке есть яблоки, — пробормотала я Стокеру, когда перед нами было поставлено особенно мерзкое блюдо с репой в сливках.

Он подождал, пока горничная снова не выбежала, чтобы ответить. — Я поступил лучше — я купил копченных устриц и петуха.

Я подняла тост за его изобретательность — вино было на удивление хорошим, хотя оно явно было разбавлено — и после того, как мы попробовали высохшие остатки мерзкого рисового пудинга, миссис Гиддонс, спросила насчет ужина.

— Вам все понравилось? — спросила она, обеспокоенно нахмурив брови.

— Совершенно удовлетворительно, — соврал Стокер.

— Вы скорее добры, чем честны, милорд. — Внезапная улыбка осветила ее лицо. — Мне жаль говорить, что мы потеряли нашу кухарку, и еда была скудной. Это совсем не наше лучшее обслуживание, — сказала она, ее голос заглох. Она показала бутылку. — Но я принесла специальное угощение в качестве компенсации — мое домашнее вино из репы!

Я с тоской смотрела на остатки французского бордо, которое я только что закончила.

— Вино из репы? — спросил Стокер слабым голосом.

— Да, да. — Миссис Гиддонс подошла к шкафу и достала два тонких хрустальных бокала. — Мое самое лучшее, — сказала она несколько застенчиво. Она открыла темно-зеленую бутылку и вылила мутную жидкость, передавая каждому из нас стакан, наполненный до краев. Аромат был растительным, и я сопротивлялся желанию сморщить нос. — Вы должны сказать мне, что вы думаете, — сказала она, выжидающе поворачиваясь к Стокеру.

Я немного отошла в сторону, якобы, чтобы изучить отпечаток замка Дувра, висящего на стене.

Позади себя я услышала, как Стокер глубоко фыркнул и затем глотком опустошил свой стакан. Миссис Гиддонс слегка вздохнула от восторга. — О, мне нравится видеть, как джентльмен наслаждается хорошим вином, — сказала она, ее голос внезапно стал девичьим. — Еще бокал, мойлорд?

— Я действительно не должен, — ответил Стокер, задыхаясь лишь немного.

— Чепуха! Джентльмен вашего роста может выпить намного больше, — сказала она ему. Пока она играла в кокетку, наливая еще один полный бокал и подробно объясняя процесс брожения, я воспользовался возможностью опрокинуть свой стакан в ближайший аспидистр.

— О, моя леди, — сказала она, внезапно увидев мой пустой кубок, — я вам налью еще бокал.

Я сунула бокал за спину. — Боюсь, что не смогу, миссис Гиддонс.

Она пристально посмотрела на меня, и внезапно обиделась. «Ну, я только хотела быть дружелюбной, уверяю вас, — сказала она. — Я пошлю Дейзи, чтобы показать вам вашу комнату. — Она вышла, взяв свою мерзкую смесь с собой, но не раньше, чем пристально посмотрела на Стокера, и он выпил свой второй стакан, чтобы успокоить ее.

— Я думаю, что ты ранила ее чувства, — сказал он.

— Лучше ее чувства, чем мое пищеварение, — заметилa я. — Ты будешь сожалеть о том, что выпил это. — В этот момент появилась Дейзи и повела нас вверх по лестнице в китайскую комнату, оставив после того, как Стокер положил монету ей в ладонь.

Комната была оклеена бледно-зелёными обоями, мебель из светлого бамбука и железнaя кровать. Несколько ротопринтов смутно восточного стиля и кусочек дешевого фарфора в форме пагоды были уступками названию.

— Это не могла быть комната Джона де Моргана, — тихо сказала я. — По словам сэра Хьюго, ему дали заднюю комнату, и она была оклеена обоями с незабудками и с зеленым ковром. Должно быть, это была комната Кэролайн.

— Без сомнения, — сказал он, роясь в сумке для продуктов.

— Разве ты не хочешь начать расследование? — потребовалa я.

— Пока нет, — сказал он, спокойно отрывая ногу от жареного каплуна. — Нет смысла ползать в темноте, пока не уснули владелицa и этa печальная маленькая горничная.

Я расстроилась из-за задержки, но он был прав. Он протянул ногу петуха, и я взяла ее, благодарная за еду. Мы разделили птицу и выбросили кости в окно. Я поняла, что там был узкий двор с несколькими надворными постройками — уборная и другие необходимые удобства. Низкий забор отделял двор от соседского, и я могла видеть, как там продолжалась стирка, несмотря на поздний час. В темноте одежда сверкала, как призрак, и я невольно вздрогнула, обернувшись, когда Стокер очистил яблоки, срезав кожу одной единственной сочной красной полоской, которая также вылетела из окна. Мы закончили твердым печеньем и хорошим глотком aguardiente, этого крепкого южноамериканского ликера, из моей фляги. Пока мы ели, мы ждали, прислушиваясь к звукам семьи, устраивающейся на ночь. Они рано удалились, закрыв ставни и заперев двери хотя еще не было и десяти часов.

— Провинциальные часы, — заметила я. Стокер кивнул, и мы подождали еще час, прежде чем осмелились выйти из нашей комнаты. Мы двигались на чулках по изношенному ковру, пока не достигли двери задней спальни. Я вытащила из волос булавку, но прежде чем я смогла ее применить, Стокер протянул руку и повернул ручку. Она легко поддалась, и он пожал плечами. Мы проскользнули внутрь и закрыли за собой дверь, тяжело дыша.

Драпировки были плотно закрыты, не пропуская лунного света, и потребовалось несколько минут, чтобы наши глаза достаточно приспособились. Стокер смог достать коробок со спичками и зажечь одну. Пламя ожило, крошечное в плотной темноте этой комнаты, но долгожданное зрелище. Он поднес огонек к лампе на каминной полке, и я поспешила положить подушку через порог, прикрывая свет от любого, кто мог бы рискнуть подняться наверх.

Закончив наши приготовления, мы обследовали комнату. Он былa похожa на любое другое жилье в любом другом отеле третьего класса: безличное и неизменное, ожидающее своего следующего обитателя. Тысячи путешественников могли приходить и уходить, но они никогда не оставят следовв этом месте. Это не было домом никому.

Я осмотрела содержимое ночного столика, но в тонком бамбуке было только немного религиозной литературы и немного рассыпанной пудры для лица из дамской пудреницы.