Каро двинулась к кассе, чтобы уплатить за упаковки чечевичной каши и соков, заполнивших ее тележку. Туда же она добавила несколько пачек печенья. Нейл наверняка устроит ей по такому поводу взбучку, скажет, что Каро нельзя доверять покупки, но это было мелкое сахарное печенье, которое любила Зоэ.

На улице ждал потрепанный голубой пикап. Нейл, сидя за рулем, потирала озябшие руки.

— Что так долго? Ты меня совсем заморозила.

— Прости, — сказала Каро. Враждебность Нейл по отношению к ней была в чем-то оправдана. Нейл была влюблена в Дэниэлла, а тот интересовался лишь Каро.

Было бы разумно объясниться начистоту и сказать Нейл, что к Дэниэллу она не испытывает никаких чувств, но Каро этого не делала. В коммуне существовала установка всем делиться друг с другом, а к тому же Нейл была такой стервой, что ее стоило немного наказать. Пусть помучается от ревности.

Они ехали по пересохшей грунтовой дороге. Пыльный хвост тянулся за машиной. Каро мурлыкала себе под нос мотивчик из сериала “Миссия невыполнима”. Все эти месяцы ей приходилось туго без телевизора.

— Может, прекратишь? — злобно буркнула Нейл.

— Прости, — произнесла Каро опять и смолкла.

— Меня это нервирует. Я и так измоталась, готовя место для твоей гостьи.

Каро вспомнилась старая-престарая шутка. Кто эта женщина, с которой я тебя видел вчера? Это не женщина, а моя жена.

— Это не гостья, — сказала Каро. — Это моя мать.

— Пусть мать. Я все равно считаю, что ей не следовало бы приезжать. Наше первое правило — никаких контактов с кем-либо извне.

— Поверь мне, едва она увидит, как мы живем, то сразу же завопит и смоется.

Они были уже в конце пути, и взгляд Каро уперся в их облезлый барак за ржавым проволочным забором.

Поезд с Зоэ прибыл на станцию в четыре с минутами, и с самого утра Каро не находила себе места, готовясь к визиту матери. Она убрала с лужайки древнюю, явно сломанную газонокосилку и одна, без чьей-либо помощи, затащила ее в сарай, привела в порядок общую комнату, а в спальне распихала по ящикам разбросанное по полу нижнее белье своих соседок — Колин и Нейл. Зайдя в туалет, она принялась отскребать засохшее дерьмо.

За этим неприятным занятием ее застал Джой и расхохотался.

— Чего так стараешься? Наводишь красоту ради своей мамочки?

Каро покраснела.

— Вовсе нет. Но туалеты принято хоть иногда мыть.

Он расстегнул ширинку и помочился в раковину.

Каро поглядела на желтые капли, оставшиеся на только что отмытом ею фаянсе. Ей стало тошно. Она решила оставить все как есть.

Ее потянуло на свежий воздух, но, к сожалению, день выдался пасмурным и душным. У нее отчаянно болела голова. Как было бы хорошо, если б Зоэ все-таки не приехала. Ведь Каро отговаривала ее от этой затеи.

— Я твоя мать, и мне надо убедиться, что ты в порядке, — настаивала Зоэ.

— Я в порядке, честное слово.

— Нет, я должна увидеть своими глазами. У тебя там даже нет телефона. Я неделями не слышу твой голос. Ну, пожалуйста. Позволь мне приехать. Только на уикенд, пусть на одну ночь.

Я уеду обратным поездом. — Голос матери был умоляющим.

— Мне надо обсудить это с остальными. У нас здесь особые правила.

Самое главное правило было “не допускать никого извне”, но Дэниэлл разрешил Каро нарушить его, правда, только единожды — в первый и последний раз. Каро втайне желала, чтобы он отказал ей, но выпело по-другому, и вот теперь мать заявится сюда уже меньше чем через час.

Конечно, все кончится плачевно. Зоэ придет в ужас. Она неспособна разгадать нечто большее за неприглядным внешним фасадом и не увидит ничего, кроме убогих строений и заросшей сорняками лужайки. Она никогда не поймет, что удерживает Каро здесь и как ее дочь соглашается жить в таких условиях.

Но Каро была готова схватить мать за плечи, хорошенько встряхнуть и заявить твердо:

— Выслушай меня. Сейчас я абсолютно счастлива. Мне так хорошо, как никогда раньше не было в жизни.

И так было на самом деле. Живя в одном доме со всеми, работая в грязи, общаясь с людьми, для которых деньги и слава не значили ничего, Каро обрела гармонию внутри себя.

Подул холодный ветер, и Каро зашагала быстрее. Головная боль немного отпустила. Она вспомнила, какой была четыре месяца назад — жалкой девчонкой, только что пришедшей в коммуну — неумелой, несчастной, обозленной на весь мир. Потом она как бы посмотрела на себя со стороны, представила, какова она сейчас. Она многому научилась за эти месяцы — выращивать овощи, водить трактор, пользоваться швейной машинкой. Научилась готовить пищу в котле и воровать продукты в магазине.

Хоть одно мать должна будет понять и смириться с фактом — Каро наконец повзрослела.

Зоэ опередила всех, кто выходил из поезда на станции. Каро ожидала увидеть ее, как обычно, в шелковом платье и в туфлях на высоком каблуке, но Зоэ в этот раз натянула голубые джинсы и куртку.

Она раскинула на ходу руки для объятия и крепко расцеловала Каро.

— Кажется, здешняя жизнь тебя вполне устраивает, — сказала она. — Ты никогда не выглядела так хорошо.

Почему-то эта похвала не обрадовала Каро. Зоэ легко запрыгнула в старый облупленный пикап.

— Потрясающе! — воскликнула она, похлопав по приборной доске. — Такой же точно был у моего дядюшки Оливера, когда я была маленькой. Ой, умоляю, пусти меня за руль.

Она управлялась с машиной умело — гораздо увереннее, чем Каро. По дороге Зоэ восторгалась всем, что видит.

— Посмотри только на эти вязы! Какая красота! У вас в коммуне растут такие? Я бы взяла черенки. Мы посадим их у нас. Какая живописная изгородь! Сущий Норманн Рокуэлл!

У Каро возобновилась головная боль от бесконечных восторгов матери. Наконец они добрались до коммуны. Зоэ вылезла из машины, огляделась.

— Вот, значит, где нашла приют моя девочка! — Она окинула взглядом двор и строения, задумчиво покивала головой. — Что ж, теперь мне понятно… — произнесла она неопределенно.

Каро завела ее внутрь. Казалось, ничем Зоэ не удивить — ни дырами в потолке, ни грязными матрацами на полу.

— Какой воздух! Не могу надышаться! — Она ткнула себя в грудь и лучезарно улыбнулась дочери. — Я чувствую, что с каждым вздохом добавляю себе неделю жизни.

В пять часов прозвучал гонг к обеду. Члены коммуны потянулись в столовую и стали рассаживаться за длинным столом, сколоченным из сосновых досок.

— Это моя мать Зоэ Эндрюс, — представила Каро гостью.

Дэниэлл, Франк и Колин приветливо улыбнулись. Нейл, Джой и Марсия ограничились кивком.

Зоэ заглянула в котелок с супом.

— Выглядит аппетитно.