Мне бы радоваться, но я не могла отделаться от мысли, что Лейла может наговорить Адлану, приукрасить и он выставит меня. Я больше не знала, что взбредет ему в голову. Он отстранился от меня.

Попросила Нину посмотреть за детьми и вызвала такси. В приемной сидела секретарша. Она сообщила, что Адлан был здесь с утра, поговорил с Эмином и потом уехал.

– Куда?

– Я точно не знаю, но его часто видят в баре. Внизу.

Поблагодарив секретаршу, спустилась вниз. Бар освещал мягкий приглушенный свет, саксофон создавал уютную романтическую атмосферу. Оглядела людей, сидящих на низких диванчиках. Увидела Адлан. Он опрокинул стакан, вечный его спутник, и развалился на диване. Мне захотелось садануть его чем то, чтобы очнулся, чтобы вернулся мой муж, который любил и называл Незабудкой.

Я шла, чеканя шаг, замерла в паре шагов от него. Он был не один, в компании девушки. Мне словно под дых ударили. Девушка звонко рассмеялась. И он улыбнулся ей в ответ. Наши глаза встретились.

– Работаешь, дорогой муж? – сказала с издёвкой и посмотрела на его спутницу. Девушка подняла глаза, и я узнала в ней Оксану. Ту самую, любовницу Адлана.

– Юля? – он встал. – Что ты здесь?.. – не успел договорить. Я влепила ему пощечину и побежала обратно, где меня ждало такси.

Страдает он, как же! Мило общается со своей бывшей. Слёзы душили, но я не позволяла им пролиться. Хватит с меня сочувственного взгляда таксиста.

Когда мы отъезжали от бара, на дорогу выбежал запыхавшийся Адлан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Адлан

Я пытаюсь влиться в работу, вернуться к прежней жизни. Выдернуть себя из этого уныния, в котором пребываю не один день. Не могу сосредоточиться на отчётах. После обеда сдаюсь. В груди продолжает ныть. Я достаю бутылку, поднимаю взгляд. Вижу Эмина.

Он быстрым шагом подходит ко мне и запускает в стену бутылку. Коричневая жидкость стекает по белой стене.

– Пятно будет, – говорю безэмоционально, откидываюсь на кресло. Кулаки брата сжимаются, а челюсти ходят ходуном.

– Такой выход ты нашел из положения? Чуть что, будешь прикладываться к бутылке? А как же дом, работа, твоя семья, Юля?

– Ты не понимаешь. Я впервые стрелял в человека. В брата! Он до сих пор в коме. Тебе ли не знать, как не просто это сделать. Ты же был на войне, убивал людей. А потом вымещал свою злость на груше. И если бы не Марина, так и остался бы злобным мудаком.

– Но ты не один! Эгоистичная ты скотина. Ты не имеешь права расклеиваться. У тебя есть Юля, дети. Напомнить тебе, что она беременна, твоим долгожданным ребенком? Тебе тяжело, а ей легко было?

– Я знаю. Но что я ей могу дать? Когда сам не свой. Мне нужно время.

– Так и хочется тебя ударить. Не доводи до греха.

– Так ударь! – я встаю, мы сверлим друг друга взглядом.

– Да пошел ты! Но когда ее потеряешь, а это обязательно случится, если продолжишь в том же духе, будешь жалеть.

Эмин уходит. Я мерил кабинет шагами.

Потерять Юлю? От одной мысли все внутри скручивает в тугой узел. Хватаю пиджак и иду в бар, в котором бываю чаще, чем дома. Заказываю двойной виски со льдом, опрокидываю стакан и чувствую, как становится легче.

– Адлан. Не ожидала тебя здесь увидеть, – поднимаю взгляд и смотрю расфокусированным взглядом на свою бывшую. Она садится рядом.

– Что надо?

– Ничего. Больше ничего, – она демонстрирует кольцо на пальце.

– Я замуж вышла.

– Поздравляю.

Следующий час слышу её щебетание о том, как они уживаются с мужем, она жалуется о разбросанных носках. И о том, что кидалась в него тарелками.

– Мне не сказано повезло, что не я стал твоим мужем.

– Дурак, – она ударяет меня кулаком. Мы вместе смеемся и тут я вижу Юлю. Представляю, как это смотрится со стороны.

Я, вместо того, чтобы идти домой, сижу здесь и болтаю с бывшей. Ее голубые глаза похожи на штормовое небо. Звонкая пощёчина прогоняет хмель. И я вспоминаю слова Эмина, о том, что потеряю её. Она уезжает. А я стою в растерянности, кручу головой. Машу рукой проезжающей машине такси.

Пока мы едем, в голову лезут самые страшные мысли. Что сейчас приеду домой, а Юля собирает чемоданы и уезжает. Говорит, что разводится. Я на ментальном уровне чувствую эту пустоту.

Это я раньше думал что мне плохо? Как же я ошибался. Вот она боль. От одной мысли, что я ее потерял. Остался без нее.

Захожу в дом. Облегченно выдыхаю, когда вижу ее обувь в прихожей. Перескакивая через две ступеньки, поднимаюсь наверх.

– Юля. Открой. Нам надо поговорить, – тихонько стучусь, чтобы не разбудить детей. Она распахивает дверь и швыряет в меня подушкой.

– Серьезно? Что-то ты не стремился это сделать в последнее время. Вот и не нужно. Ты не хотел меня видеть, теперь я не хочу! – она захлопывает дверь, прямо перед моим носом.

До утра не могу уснуть. И едва дожидался рассвета. Она спускается, такая красивая в этой спортивном костюме и поднятыми кверху волосами.

Юля со мной не разговаривает. Кормит детей, а я, как побитая собака таскаюсь за ней. Дети, после завтрака, сидят в комнате, собирают лего. Джулия учит Руслана, как правильно построить башню. Им не до нас.

– Присмотри. Я умоюсь.

– Подожди, – хватаю её за талию и притягиваю к себе, вдыхаю такой родной запах.

– Не стоит, Адлан, – зло убирает мои руки с талии. И не смотрит на меня.

– Ничего не было, Юль. Мы просто разговаривали. Оксана вышла замуж. Да она перестала меня интересовать, как я только встретил тебя. Не ревнуй.

– Я не ревную. Просто, когда я, твоя жена, столько раз пыталась поговорить с тобой, ты уходил в себя, брался за стакан. Но зато охотно разговаривал со своей бывшей, – её слова едким ядом разливаются внутри.

– Ты права на сто процентов. Я обещаю, что не притронусь к выпивке. Прости меня, что я был таким дураком. Иди ко мне, я так хочу тебя обнять. – вымаливаю у нее ласку.

– В семье переживают все вместе. И горести и радости. Но ты не захотел делиться со мной. Может мы и не семья больше?