Пришлось упереться кулаками в стол, перенося на руки часть веса, но сидеть в такой ситуации показалось чреватым. Как бы там ни было, а понимал, что, с ее точки зрения, все решения Гутника могут казаться чертовски несправедливыми…

Дождался, пока Евгений закроет дверь, да и Анна Тимофеевна говорить не торопилась. И лишь когда они остались вдвоем, уточнил:

— Чем могу помочь? — выдержав ее осуждающий взгляд твердо и прямо, спросил без экивоков.

Глава 16

— Помочь? Может, вы хоть подлости делать перестанете? Не ожидала от вас подобного, Олег Георгиевич! — что ж, он тоже не ожидал, конечно, от Анны Тимофеевны, но понять мог.

Странно немного, все же не привык, чтоб кто-то решался спорить или возмущаться его решениями, допекать ему же из-за распоряжений. А за эти три дня чуть ли не каждый решил отметиться в защиту Дарьи. Парни вроде и молчали, но так выразительно на ее пустой стол поглядывали, приходя отчитываться, что каждого хотелось припечатать… и совсем не словами. Сдерживался еще пока…

Хотя он же, елки-палки(!) первый ее защищает! Но нет, все решили ополчиться против «деспота и тирана», видимо.

— И какие же подлости я совершил? — резковато, пусть и сохранив вежливый тон, поинтересовался. Никакого желания не было по-новой объяснять все еще и ей.

Анну Тимофеевну, впрочем, его настроение не отпугнуло.

— Я сразу была против, чтобы Даша соглашалась, знала, что у вас характер тяжелый. Не нужна ей такая работа! Но нет, она решила, что просто обязана вам помочь! А Даша всегда такая: если что-то решит, не свернуть с дороги никакими доводами! — судя по настрою, Анна Тимофеевна тоже не собиралась разводить церемонии.

Любопытно, кстати. Не знал, что опекунша ее была против… сама понимала, чем Даше аукнуться может подобная должность? Тогда какие претензии?

— Только за что вы сейчас ей нервы тянете?! Зачем добиваете? Что она вам сделала? Никогда не поверю, что Даша что-то плохо выполнила или нарушила! Не тот она человек, а если и ошиблась где-то, то разве что по неопытности. Но и то… Я же ее с десяти лет знаю! Не верю! А вы до слез девочку доводите! Мучаете… Мало того было, что выгнали, так и дальше жилы тянуть продолжаете? Что вы ей сегодня написали? Чем до таких рыданий довели? Я от вас, Олег Георгиевич, подобного не ожидала. Стыдно должно быть, полковник! — женщина глянула на него с упреком и даже гневом, где-то.

А он как-то, вообще, не просек. Нахмурился, пытаясь понять, о чем она? Впрочем, Анна Тимофеевна от него ответа и не ждала.

— Я не видела слез у Даши с похорон ее матери. Даже этот пьянчуга, ее отец, и брат, который слова доброго не заслуживает, не сумели ее довести до слез ни разу. Девочка сильная, терпела, шла к своей цели, вопреки всему, что на нее в жизни свалилось. А вы… Вы хоть представляете, как она хотела сюда с детства? Именно в СБУ?! Не просто юристом, не выскочить замуж за кого-то из состоятельной семьи в университете. Нет!.. Да она, вообще, за эти два года, что поступила, не обращала на парней внимания! Она училась! И в школе по-взрослому пахала, вот не совру… У нее всегда цель была, хоть и я понять не могла, откуда? Отговаривала, убежала, что не лучшая работа для девушек. И с чего Даша, вообще, решила, что ей сюда надо — понять не могла. А она мне всегда одно твердила — приснилось… — женщина как-то грустно улыбнулась. — И она училась. А я старалась помогать. Грех мешать, когда явное же предназначение у человека! А вы что? Растоптать ее мечту и силу воли решили? Да кто вам сказал, что право имеете ее унижать?! — было такое ощущение, что Анна Тимофеевна накопила в себе немало претензий, и именно к нему.

Видимо, все выходные закипала потихоньку. А сегодня рвануло… Смотрела на него, как директор школы на двоечника и хулигана, разбившего окно в ее кабинете, ей-богу. Непривычно.

А Гутник… Его вообще не это задело! Обвинения мимо прошли, он-то знал, для чего все делал. Хотя каждое слово запоминал, и про силу воли Даши, и про характер (сам все это тоже заметил), и про странное стремление, действительно, тут работать. Да кто из девочек с детства мечтает попасть в службу безопасности страны?!

Серьезно?! А как же конкурсы красоты там, актёрство… Ну, карьера врача или учителя, на худой случай… Блин, он не в курсе был, о чем мечтают девчонки, но точно не о том, чтоб с утра до ночи раскрывать заговоры и следить за потенциальными террористическими угрозами, казалось.

Ну и сны у нее в детстве были, однако.

«А ведь он сам тут уже пахал тогда, получается, если возраст прикинуть…»

Странная мысль. К чему? Да и стало не по себе, когда вспомнил, что реально рассматривал вариант ее выжить из Управления. А по какому праву, собственно? Из-за своего единоличного решения…

Но все это было сопутствующим в данный момент. Вторично.

А вот единственное, что услышал, что реально пробило до солнечного сплетения — она плакала.

Почему, черт возьми?! Ведь он сегодня ничего не писал, точно. Не сумел бы ее ничем довести… Или недооценивает влияния того сообщения, что три дня назад отправил? Но Даша казалась достаточно уравновешенной и разумной. И если так решительно к цели шла, разве мог он ее сбить одним приказом?

А если… Да нет, не могла эта чертовщина со снами быть заразной! Это его заскок! Видно, сказалась травма головы. Но… что же тогда Дарью до слез довело? Ведь Олег максимально сдержанно и корректно ей написал, разве нет? Нигде и намека не было на недовольство или упрек…

Или Гутник таки тупица и чего-то не понимает?! Если девчонка мечтала о карьере в СБУ, если стремилась максимально выложиться, могла ли воспринять его решение, еще и без объяснений, своим личным фиаско? Это причина грусти?

Или… Может ли такое быть, что ее кто-то другой обидел? Довел до слез? А она просто опекунше не рассказывает?!

**При одной мысли, что кто-то здесь, в его вотчине, считай, посмел оскорбить или задеть Дарью, обидеть ее — внутри взвилось нечто тяжелое, мощное, дикое. Примитив полный, а накрыло так, что зубами заскрипел. Затянуло разум какой-то черной пеленой, жесткой потребностью немедленно все выяснить! Тупо, учитывая, что сам целенаправленно оттолкнул. Ему можно, значит, а остальных голыми руками готов идти закапывать в землю?

Где