— Сказать тебе правду, Моррис? Я не знаю, действительно, не знаю, что и думать.

— Что она сделала с его подарками? Он же дарил ей драгоценности.

— Она все ему вернула, когда они расстались.

Моррис улыбнулся. Улыбнулся искренне впервые с тех пор, как Ева пришла к нему за день до этого с известием об убийстве Колтрейн.

— Вот такая она была, Даллас.

Ева обдумывала услышанное и увиденное по дороге домой.

— Даром потратили три часа. Ничего там нет. Ничего. Если мы с тобой на пару ничего не смогли найти, значит, там ничего нет. Даром потратили время.

— Нет, недаром. Совсем недаром. Он как будто воскрес к тому времени, как мы уходили. Он был печален, ему было больно, но он был жив. — Рорк накрыл ладонью ее руку. — Мы не потратили время зря.

Вернувшись в свой домашний кабинет, Ева просмотрела диски с камер наблюдения. Она увидела, как Род Сэнди выходит из лифта, держа в руке портфель, и пересекает вестибюль в одиннадцать двадцать шесть утра на следующий день после убийства Колтрейн.

Вид у него был мрачный.

— Можешь сделать мне одолжение? — повернулась Ева к Рорку. — Проверь, в котором часу появились первые сообщения в новостях по убийству Колтрейн.

Пока Рорк выполнял поручение, она продолжила просмотр дисков. Люди входили и выходили. Если верить этим дискам, никто не поднимался в пентхаус, пока Сэнди не вернулся в двенадцать ноль восемь.

— Первый бюллетень появился на экранах в десять пятьдесят три. Первой сообщила компания «Все новости», — уточнил Рорк. — К одиннадцати новость уже облетела все основные каналы.

— Быстрая работа, — пробормотала Ева себе под нос. — Очень быстрая работа, если Сэнди уже к половине двенадцатого вынес диски и все вообще компрометирующие материалы, — а он именно так и сделал! — в какое-то другое место.

— Он не мог вынести незарегистрированное оборудование через общедоступный вестибюль.

— Нет, не мог. — Ева переключилась на диски из лифта. Опять она увидела, как Сэнди входит, спускается, выходит. Потом другие люди поднимались в лифте на другие этажи, спускались с других этажей. Потом экран вдруг стал черным. — Какого черта… Это диск барахлит или мой комп?

— Ни то, ни другое. Камера наблюдения отключилась. Была отключена, — уточнил Рорк. — Нет ни мигания, ни статики, изображение не прыгало, как бывает при сбое в работе. В доме есть подвальный этаж, подсобные помещения, служебный подъезд.

— Служебный вход на соседней улице. — Ева перешла к соответствующему диску. — Сукин сын, он все отключил! Ловко! Даже если я откопаю очевидца из этого здания или из дома напротив и он засвидетельствует, что там что-то грузили или, наоборот, выгружали, все равно это ничего не доказывает. И все же…

— Ему нужен транспорт — грузовик или фургон, — чтобы перевезти оборудование.

— И привезти новую мебель. Он не стал бы использовать краденый фургон, — ответила Ева на невысказанный вопрос Рорка. — Может, грузовик по доставке мебели. Он — владелец антикварного магазина на Мэдисон и еще одного в центре города. Может, я найду кого-то, кто подтвердит: «Да, я видел этих парней, они вытаскивали коробки и втаскивали шкаф». Но это ничего не доказывает, хотя… мне это говорит о том, что он обо всем позаботился на следующее утро после убийства Колтрейн. Прикрыл свою задницу.

— Прости, дорогая, я побуду адвокатом дьявола, но при аналогичных обстоятельствах я прикрыл бы свою задницу гораздо раньше, если бы совершил убийство. К моменту обнаружения тела в моем доме уже не осталось бы ни следа того, что я не хотел бы показать копам.

— Он не так хорош, как ты. Я это уже говорила.

— Никогда не устаю это слышать.

— В вечер ее смерти он есть у нас на камере. Выходит и входит в то самое время, что он сам нам указал. Во всяком случае, так близко к указанному времени, что с этим не поспоришь. Но он отключает камеры, чтобы вывезти незарегистрированное оборудование и ввезти мебель. Нет, он не так хорош, как ты. — Ева бросила пристальный взгляд на Рорка. — Ты вырубил бы камеры наблюдения, если бы считал, что тебе это зачем-то нужно. Но, скорее всего, ты позволил бы все записать. Какого хрена тебе волноваться, что копы увидят, как из твоего дома вывозят какие-то коробки? Как привозят новую мебель? Это же не преступление! Копы и пикнуть бы не успели. Ты бы им сказал: «А вы докажите». Подразумевая «мать вашу так, так и так».

— Как приятно и утешительно знать, что тебя так хорошо понимают. Он же дал тебе именно то, что ты хотела знать, верно? Не больше и не меньше. Он, как ты говоришь, нечист, ему есть, что скрывать.

— Это еще не делает его убийцей, — признала Ева. — Но если его сомнительные операции включают покупку копов, какой смысл ему останавливаться на одном? Придется мне еще раз проверить ее бригаду, а это значит, что, скорее всего, придется опять прибегнуть к помощи отдела расследований. Черт!

— Опять. Да, я так и понял из твоего разговора с Моррисом.

Ева вскинула взгляд на Рорка. Она до сих пор так и не решилась рассказать ему о своей встрече с Уэбстером.

— Раз есть подозрение, что убитая могла быть грязным копом, приходится припадать к этому источнику.

— Определи, что это за источник.

Ева чуть не заерзала, хотя прекрасно понимала, что именно этого он и добивается.

— Встретилась с Уэбстером. Пригласила его в «Даун энд Дэрти». Кстати, Крэк передает привет. Мы оба пока решили это не регистрировать.

— Любопытный выбор места.

— Я считаю клуб своей площадкой — из-за Крэка. Мы с Уэбстером обмениваемся данными.

Рорк шутливо похлопал пальцем по ее подбородку.

— Ну разве тебе не повезло, что я не ревнив?

Ева ответила ему каменным взглядом.

— Конечно, мне повезло.

Рорк засмеялся, а Ева покачала головой. Она подошла к доске и еще раз изучила фотографии.

— Убийца здесь. Или тот, кто убил, или тот, кто привел убийцу в действие. Все остальное не имеет смысла. Но что она сделала? Что она такое сделала, что знала, кому угрожала? За что ее убили?

Ева решила вернуться к работе с утра, хорошенько выспавшись. Выспаться не удалось.

Во сне она сидела на прозекторском столе в морге. Напротив нее на таком же столе сидела Колтрейн. Они смотрели друг на друга, а в ледяном воздухе разливалась скорбная песнь саксофона.

— Немного же ты мне рассказываешь, — заметила Ева.

— А может, ты просто не слушаешь?

— Это бред, детектив.

— Ты даже мысленно не можешь назвать меня Амми или хотя бы Амариллис. Тебе трудно представить меня просто женщиной.

— Ты не просто женщина.