Конечно. Что же еще оставалось ей делать? Ведь она даже не имела представления о своем местонахождении. Погруженная в собственные мысли, она не старалась запомнить дорогу. К тому же в лесной чаще она всегда сбивалась с пути и плутала.

Она ждала, слушая трели пташек и жужжание мелких насекомых. Был ли он способен бросить ее на погибель? Здесь она либо умрет от голода, либо ее растерзают дикие звери. Будучи ребенком, она воспитывалась в замке Марбо, в окрестностях которого рос такой же дремучий лес. В детстве она часто слышала жуткие истории о том, как люди терялись в чаще и пропадали навеки.

Но пришедшая в голову мысль представлялась Николь абсурдной, и она ее прогнала. Она нужна Фоксу живая, чтобы узаконить притязания на Вэлмар. В свое время только это и удерживало Мортимера от расправы над ней. Возможно, то же самое послужит ей своеобразной защитой и от нового мужа.

Пока она размышляла, Фокс возвратился, и его голодный, горящий взгляд сказал ей, что истине скорее всего соответствовало ее первое предположение относительно намерений мужа.

Не произнося ни слова» он приблизился к ней и, протянув руки, помог слезть с лошади. Как только ноги Николь коснулись земли, мужчина привлек ее к себе. Поводья выскользнули из ослабевших пальцев, когда она почувствовала, как он поднял вверх подол ее платья и погладил гладкие ягодицы. Ей почему-то стало неловко, и она смутилась. Собираясь на прогулку, она хотела, чтобы он знал о ее готовности принадлежать ему, но сейчас она вдруг ощутила себя распутной девкой.

— М-м-м, — промычал он и обеими ладонями стиснул ее ягодицы. Потом он провел длинным пальцем вдоль глубокой расселины между половинками, пока палец не достиг главного перекрестка.

Его слова, тон его голоса, волнующие прикосновения отозвались внизу ее живота пульсацией и легким головокружением. Он повел ее в глубину леса по тропе, которая вскоре вывела их на широкую прогалину, усыпанную яркими пятнами цветов. На солнце весело сияли насыщенными красками алые маки, пурпурные колокольчики, желтый вербейник, белые маргаритки и ромашки. Воздух дрожал, напоенный густыми ароматами жимолости, подмаренника и лугового разнотравья. В центре поляны поверх цветов было расстелено большое тканое одеяло. Рядом покоилась седельная сумка Фокса.

Николь покачала головой, не в состоянии говорить. Сжигаемая лихорадкой вожделения, она умирала от нетерпения и ни о чем другом не могла думать, кроме как о непреодолимой потребности ощутить Фокса в себе.

Он несколько минут колебался, чувствуя ее возбуждение. Потом твердый конец могучего древка его пики, готовой к решительному натиску, приложил некоторое усилие, чтобы осуществить вторжение. И вот он очутился внутри, и ее наполнило его восхитительное, умопомрачительное тепло. Это наполнение утихомирило терзавшую ее боль, растянув ткани, столь длительно пребывавшие в состоянии напряжения.

— Приподними ноги, — пробормотал он. Она повиновалась и почувствовала, , как он еще глубже погрузился в ее недра. Он резко качнулся вперед, и его стенобитные ядра ударили в стены ее крепости. При каждом его рывке на нее обрушивались удары крутых ядер. Николь обняла его за бедра в отчаянной надежде достичь чего-то недосягаемого, сама постигая новые ощущения.

Ритм его скачки нарастал. Она еще выше подняла и еще шире развела ноги, жадно ловя каждое движение его тела и подстраиваясь под плавное скольжение твердого, толстого тарана, ходившего туда и обратно. Он был такой длинный, что то и дело толкал ее детородную утробу. Трение усиливалось.

Достигнув вершины ощущений, она содрогнулась, вонзив ногти в его спину, и исторгла громкий стон.

Осознав, что женщина испытала блаженство, он перестал оттягивать благословенный момент собственной развязки и излил в нее семя. По его телу пробежали судороги. Она как будто расплавилась под ним и потекла. Тогда она опустила ноги, и его копье выскользнуло из вместилища. Фокс лежал, распластавшись, сверху, наслаждаясь изысканностью форм женского тела и запахом любви, смешанным с редкостным ароматом ее духов. Николь слегка пошевелилась, давая ему понять, что ей неудобно. Фокс скатился в сторону и от яркого солнечного света, ударившего в глаза, зажмурился.

Только сейчас вспомнил он о своем плане. Ведь он собирался довести ее до крайней черты, а потом задать вопросы, на которые искал ответы. Но его обезоружили, заставив забыть обо всем на свете. Николь возбудила его настолько, что он едва не потерял контроль над собственным телом. Но теперь, как ему казалось, самообладание вновь к нему вернулось.

Фокс открыл глаза и повернулся к Николь, желая на нее взглянуть. Она сидела. Ее блестящие волосы цвета эбенового дерева свободной волной ниспадали с плеч, едва прикрывая грудь. Ее губы покраснели и опухли. Она была неотразимо хороша и полна колдовских чар. Не потому ли некоторые мужчины считали ее колдуньей? Фокс подумал, что лучшего момента, чтобы получить у нее ответы на волновавшие его вопросы, он не найдет.

Протянув к Николь руку, он начал перебирать пряди ее волос. Она обернулась и улыбнулась ему.

— Сегодня было лучше, чем вчера? — осведомился он. Она повела плечами, и ее большие серые глаза засияли.

— Я бы так не сказала. Разве небеса и рай — не одно и то же? Какая сладкая похвала! От гордости он раздулся как индюк, но все же решил не отступать от намеченной цели.

— Однако вчера мы отдавались друг другу в сыром сарае. Нас застала гроза, и мы оба промокли до нитки. — Он на секунду замолчал и, собравшись с духом, продолжал: — Скажи, а откуда ты прибыла, когда искала там укрытия от ненастья?

Выражение на ее лице изменилось, а глаза сузились до щелочек.

— Я… я возвращалась из лесу. Была там по делу. Он по-прежнему лениво перебирал ее локоны.

— По какому такому делу?

От Фокса не ускользнуло, что ее дыхание стало прерывистым. Он нутром почуял, что она готова в любое мгновение сорваться с места и бежать от него куда глаза глядят. Время шло, а она не спешила с ответом.

— Выполняла поручение Гленнит, знахарки.

— Ты выполняешь поручения деревенских женщин? — Фокс удивленно вскинул брови. — Я знаю, что Гленнит обладает могущественной силой, но ты ее госпожа.

Николь вспыхнула.

— По правде говоря, поручение касалось меня. Я собирала травы для себя. — Она перевела дух. — Я ходила к Гленнит за сонным зельем, а у нее не оказалось нужных компонентов. Она утверждала, что не имеет ни времени, ни возможности собрать их, потому что занята какой-то работой. Еще она сказала, что если я хочу, чтобы она приготовила питье, то должна сама пойти в лес и найти необходимые травы.

— И на ее поручения у тебя ушел весь день? — Он отпустил прядку, с которой играл, и принял сидячее положение, чтобы лучше видеть ее лицо.

Она украдкой взглянула на него.

— Я заблудилась. Я всегда плохо ориентировалась на местности. Особенно в лесу. Я закружилась и не могла вспомнить, какой дорогой приехала, — пояснила Николь. — Потом началась гроза, и я совсем запуталась.