– Стойте! – кричит медсестра. – А халат, а бахилы?

Черт, точно!

Возвращаюсь к автомату и покупаю необходимое.

Одеваюсь и почти бегом срываюсь в соседнее крыло. Подбегаю к дверям реанимации как раз в тот момент, когда из них на каталке вывозят свекровь.

– Мамочка… – отталкивается спиной от стены Игорь и подлетает к ней. Что-то шепчет, но я не могу понять что.

– Дальше – нельзя, – перехватывает его за плечо мужчина в белом халате. Кажется, тот самый, который помогал Илье разместить нас в больнице. Да, он какой-то его родственник. – У неё все хорошо. Наркоз закончится примерно через пол часа. Тогда сможете подняться.

– Спасибо, – качает головой Игорь, провожая взглядом врача.

Я подхожу к ним, но приблизиться к мужу не решаюсь. Вцепляюсь руками в халат Ильи.

– Все хорошо, Таечка. – Он целует меня в висок, а я не свожу глаз с Игоря. Его лицо болезненно дергается на этот поцелуй. – Мы обо всем обстоятельно поговорили. Ты как?

– Нормально… Игорь… – умоляю мужа шепотом. – Улетай. У тебя есть два часа. Я обещаю позаботиться о маме. А потом, если она захочет, отправить ее к тебе. Иначе, отсюда ты уже не выйдешь.

– Сука ты, малышка, – ухмыляется Игорь. – Это же все ради тебя… – добавляет горько. – Из-за тебя. А ты меня предала.

– Нет, – качаю я головой. – Это потому, что нужно хоть изредка воспринимать своих близких, как живых людей. А не как дорогих марионеток или фигуры на шахматной доске. И деньги – тоже не самый главный мотиватор. Ты переиграл сам себя.

Муж криво ухмыляется и припечатывает кулаком стену.

– О матери позаботься…

– Я обещаю, – киваю ему.

Горбунов разворачивается и, чуть пошатываясь, уходит к выходу. Вот и все?

– О, Господи… – мои нервы сдают, и я, беззвучно рыдая, втыкаюсь лбом в плечо Ильи. – Неужели все закончилось?

– Все плохое – точно, – Илья стискивает меня в объятиях и вжимаются губами в макушку. – Я не думал, что ты оставишь сына с Сомовым.

– А я не думала, что тебе удастся достучаться до Игоря…

– Он… – делает Илья паузу, и я чувствую, что в кармане его штанов начинает звонить телефон.

– Алло, – Илья поднимает трубку. – Кира, я же просил тебя больше никогда мне не звонить.

Глава 44. Последние вскрытия

Илья

– Илья, не бросай трубку, пожалуйста! – Умоляюще тараторит Кира. – Мне надо тебе сказать…

Прикрываю динамик рукой.

– Я быстро, – целую Таю и отхожу от неё к окну. – У тебя минута, – уже жёстче говорю своей бывшей.

– Илья, просто дослушай, – хнычет она. – Ты был прав про мое увлечение внешностью, – рвано дышит. – Я поймала серьёзную аллергию и сепсис.

По измученному голосу чувствую, что не врет. Терпеливо жду, что скажет дальше.

– Так, переходи к сути… – немного подбадриваю ее.

– Мне посоветовали… Как же это… Раздать долги, сказать всем правду, чтобы во мне больше ничего плохого не осталось…

– Кира, ну что за бред… – подкатываю глаза.

– Не перебивай меня! – Повышает голос. – Мне сложно. В общем, в ту ночь перед боем. Это Артур попросил меня тебя вытащить из дома. Людей, что с тобой дрались, тоже он нанял. Я уже потом узнала, что твой менеджер очень сильно проигрался и, в общем, он отдал этот долг, сорвав твой бой. Даже заработал. Приезжал, сунул мне деньги и сказал, что я теперь тоже соучастница, – почти рыдает в трубку Кира. – Прости, прости меня, Илья, я не хотела… Так рада, что у тебя все хорошо. А я из-за этих чертовых денег теперь лежу в городской инфекционке…

– Выздоравливай, Кира, – чувствуя, как сжимает внутренности от отвращения, передергиваю плечами и прерываю ее. – У меня все действительно хорошо. Я не держу зла. Остальное – ты себе сама уже сказала.

Сердце колотится. В горле жжёт, будто хапнул горчицы. Сбрасываю вызов и несколько секунд просто смотрю на экран.

Тот Илья, которым я был месяц назад, сейчас бы сорвался и поехал крошить своего менеджера. Но я теперь другой. Бои с тенью прокачивают не только тело, но и дух, и разум.

Сейчас нужно просто проглотить эту информацию, осмыслить ее и… везти свою семью домой. У меня там девочка нелюбленная на грани истерики и ребёнок, которому ещё предстоит обьяснить, что за переворот произошёл в его мире.

Делаю несколько глубоких вдохов – выдохов и возвращаюсь к Тае.

– Что-то ещё случилось? – заглядывает мне в глаза.

– Нет, родная, – качаю головой. – Рабочие моменты. Завтра же взвешивание.

– О, Илья… а твоя нога? – начинает нервничать она. – Этот бой из-за меня? Из-за денег?

– Тише… – коротко целую ее в губы. – Этот бой для меня.

– Мама! – к нам, придерживая полы одноразового халата, несётся Лешка. – Мамочка, а папа без нас уехал на море! – эмоционирует ребёнок. – Я видел, как он в машину садился.

– Да, – Тая прижимает сына к себе и гладит по голове. – Мы пока не полетим.

– А как же самолёт… – дрожат губешки мальчишки, – море солёное… и фрукты.

Ну хоть не «а как же папа»! Отмечаю этот момент с облегчением.

К нам подходит Сомов.

– Мне пора ехать, – начинает извиняющим тоном. – Работа. Тая, у вас будет сегодняшний день, чтобы вывезти из квартиры вещи. Завтра там будет полноценный обыск. Салоны уже начали потрошить.

– О… – прикрывает рот пальчиками она.

– Ну пока, друг, – Сомов наклоняется и подает руку Лехе. – Если мама разрешит, то на выходных стрелять с тобой пойдём?

– Пойдём, – вспыхивают глаза ребёнка. Мне даже кажется, что он забывает о своём разочаровании в виде несостоявшегося путешествия. – Мам, можно? – дергает Таю за руку.

– Я… – поднимает на Сомова растерянный взгляд, – мы подумаем, – находится с ответом.

– До свидания, – он тянет мне руку. Пожимаю. – Береги их. И жду приглашения на бой.

– Обязательно, – киваю.

Мы покидаем больницу следом за Сомовым и садимся в машину.

Тая, игнорируя открытую переднюю дверь, забирается назад к сыну.

Да, так, наверное, правильно.

Я поглядываю на них в зеркало заднего вида. Лешка выглядит очень растеряно и постоянно жмётся к матери.

Черт! Надо же что-то говорить. И это делать придётся мне. Тая сама еле живая от сегодняшнего дня. За всю дорогу даже не спросила, куда мы едем.

– Илья, – неожиданно меня окликает ребёнок.

– Что такое, Лех? – отзываюсь с готовностью диалога.

– А нас с мамой у папы забрал, потому что он нас обижал?

Ах, благослави, Боже, детскую непосредственность! Ты сидишь, паришься, что-то прикидываешь, а все просто!

– Да, – отвечаю с серьёзностью в голосе. – Я очень полюбил твою маму и тебя. И очень хочу, чтобы вы приняли меня к себе.

– Лешенька, – начинает шептать ему что-то Тая. –