— Смеешься! Предлагаешь мне кота в мешке и просишь тысячу долларов за похищение, которого никто не видел. Да здесь охрана постоянно внизу дежурит. На каждом этаже камера наблюдения. Как это может быть, чтобы никто не видел?

— В тот день камеры не работали. В систему сбросили вирус.

На этот раз Кира даже слегка подскочила на стуле, еле сдержавшись, чтобы не выкрикнуть: «Тебе и это известно?»

— Что еще ты знаешь?

— Ничего. Я только посредник. Свожу вместе две заинтересованные стороны и получаю за это деньги.

Встав из-за стола, она очень близко подошла к нему, коснувшись его грудью и взяв за руку.

— Думаю, мы с тобой всегда сможем договориться, — прошептала она.

— Разумеется, сможем. Штука баксов, и информация твоя.

Она отшатнулась, словно его одежда била током.

— А ты изменился. Раньше ты был не таким.

— Раньше все было не таким.

— Вот что сделаем, — решила Кира. — Тысячи у меня все равно нет. Забьем с тобой стрелку через час в городе. Я привезу деньги, а ты — доказательства.

— Сдается мне, что, придя на стрелку, вместо денег я увижу морду твоего ментозавра. Не выйдет. Деньги ищи сейчас.

Кира достала портмоне и вытряхнула все, что в нем было: гривны, доллары, евро.

— Вот половина того, что ты хочешь. По курсу Нацбанка. Остальное получишь после. Если информация окажется стоящей. Ты меня знаешь, в том, что касается денежных расчетов, я щепетильна и всегда держу слово. Выкладывай факты.

— Хорошо, но у меня одна просьба. Когда будешь общаться со свидетелем, не говори, что я потребовал у тебя деньги, ладно?

— Каким еще свидетелем? Ты же говорил, что свидетелей нет.

— Я говорил, что нет других свидетелей, кроме самих участников.

Боксер поднес к уху трубку мобильного телефона.

— Можно подниматься, журналист согласен.

Вихрь всевозможных предположений пронесся в голове у Васильевой. Кого имел в виду ее бывший любовник? Обихода? Левшу? Или третьего? Кому-то из парней удалось выжить, и теперь он пытается шантажировать ее и Михаила? Или, может, это как-то связано с заменой реквизитов на платежном поручении?

Кира поискала глазами сумку, в которой носила газовый баллончик. Но сумка лежала на полке, на противоположной стене, и, чтобы добраться до нее, надо было сначала пройти мимо Александра. Пришлось оставаться на месте. Будь что будет.

Двери раскрылись. В комнату вошел брюнет в темных очках с евнухообразной прической, модной в восьмидесятые годы прошлого века. Как следует испугаться Кира не успела. Вошедший снял очки и парик, превращая себя в генерального директора корпорации «КомпТрейд».

— Здравствуйте, Кира Васильева из еженедельника «Эпоха-21», — мило улыбнулся Светлов. — Прошло три дня со времени нашей последней встречи в этом здании, и, как видите, меня до сих пор еще не убили.

— Я очень этому рада, — отрывисто дыша от волнения, ответила журналистка. — Но почему «в этом здании»? Я еще у вас интервью брала в больнице, помните, Виктор Сергеевич?

— В больнице меня не было. И я не Виктор Сергеевич. Я его двойник.

— Двойник! Но разве не вы…

— Участвовал в пресс-конференции по поводу «Люцифера»? Я. Сразу по ее окончании меня похитили. Неизвестные требовали перевести на их кипрский счет тридцать пять миллионов долларов. В противном случае угрожали убить. Мне удалось вырваться, но теперь на меня охотится уже сам Светлов. Причины вам станут ясны из моего рассказа.

— Почему вы решили обратиться к журналистам, а не, скажем, в милицию?

— В милицию? Не смешите меня. Единственная моя надежда — это вы. Настоящий Светлов всеми силами хочет скрыть факт существования своего двойника. После того как вы опубликуете все, что я вам сообщу, правда станет известна и моя смерть утратит актуальность. Вы же получите право на отличный эксклюзивный материал.

Кира мысленно взвесила перспективы предложенного.

— Я могу снять ваш рассказ на видео?

— В этом нет необходимости. Я сам сделал запись своих показаний. Так будет быстрее. В моем положении опасно долго задерживаться на одном месте. — Полярник протянул Кире флэшку. — Вот. Здесь все изложено очень обстоятельно.

Просмотр записи продолжался полчаса. Кира осталась довольна, но сказала, что им понадобится утрясти все с главным редактором, хорошо проработать запись, после чего у нее обязательно возникнут дополнительные вопросы. Словом, понадобится еще одна встреча. Она покажет черновик статьи, а также смонтированный видеоматериал для электронной версии газеты.

— На углу улиц Пражская и Алма-Атинская есть пятачок. Будьте там завтра в пятнадцать часов.

— Пражская? Это где-то на левом берегу?

— Да. Мне так удобно. И прошу вас, не опаздывайте.

Глаза Киры хищно блеснули.

— Будьте уверены. Приду вовремя. Но вы не сказали, как вас зовут.

— Зовите меня просто… Полярник. Я очень люблю это прозвище.

Едва за Полярником и Боксером закрылись двери, Васильева схватилась за телефон и набрала мужа.

— Привет, Мигель. Если ты стоишь, то лучше сядь. Только что у меня в редакции был двойник Светлова… Нет, ты не ослышался, двойник. Счет, реквизиты которого были указаны на платежке, принадлежит ему. Подробности при встрече. Ты сам ко мне подъедешь или… Все поняла. Говори куда.

* * *

Кира Васильева выскочила из здания словно ужаленная. В руках у нее был ноутбук. Села в синий «ниссан-жук» и резко тронулась с места.

— Давай за ней, — сказал Полярник. — Только не гони. С такими пробками она все равно далеко от нас не уедет.

Боксер запустил двигатель. Теперь за рулем сидел только он. Он любил управлять автомобилем. Несмотря на двухлетний период бомжевания, он совершенно не утратил навыков вождения и на киевских дорогах ориентировался куда лучше Полярника.

— Ты требовал у нее денег?

— Да. Не пойму только зачем.

— Так правдоподобнее. Они не должны заподозрить ловушку.

Кира остановилась неподалеку от гимназии имени Пушкина. К ее машине тотчас подошел мужчина.

— Вот он, Васильев, — сказал Боксер, проезжая мимо. — Видел?

— Видел. Все верно: это он и есть. Финн.

Боксер с трудом нашел место для парковки впереди, в двухстах метрах.

— Сейчас они смотрят твое интервью, после будут переваривать. Подождем?

— Не хочется, но придется. За Васильевой ездить будем, пока она домой не вернется. Хочу знать, где они живут.

— Я и так тебе скажу, где они живут. У черта на рогах. Особняк в частном секторе на Троещине. Самый край города.