От всех шести величественных сооружений ухоженные аллеи сходились к центральной площади города. Там, сияющий, словно солнце, даже в непогоду, на постаменте из красного карельского гранита, инкрустированного уральскими малахитами и яшмами, возвышался золотой унитаз. Сделанный известным скульптором Свиристели в масштабе сто к одному, он предполагал огромные как у Голиафа ягодицы. Впрочем, именно до этих размеров в моменты наивысшего духовного напряжения разрастались ягодицы Плинтуса, о чем хорошо знали его ближайшие сотрудники.

Нынешняя, субботняя, встреча олигархов проходила в храме богини Астарты, где проживал электрический магнат Роткопф, управлявший прямо из дворца энергетическими потоками страны. Поскольку пульт управления соединялся с генераторами множества электростанций, контачил с высоковольтными линиями, сам дворец размещался на внушительных фарфоровых изоляторах, напоминая свайную постройку. Титановые фаллосы на крыльце накапливали заряды статического электричества, и между ними с периодичностью в один час проскакивала трескучая молния. В доме начинало чудесно пахнуть грозовым озоном, мокрой, поваленной дождем пшеницей и васильками.

Субботний день включал в себя рабочее время, когда олигархи решали проблемы финансов и собственности. Затем планировалось ритуально-мистическое действо, на которое был приглашен почетный гражданин Города Золотых Унитазов, покровитель и священный имам олигархов Плинтус. День завершался фейерверком и небольшой оргией, для участия в которой были привезены три женских ансамбля песни и пляски: негритянки из Верхней Вольты, еще незараженные СПИДом, исполнительницы буддийских песнопений и массажистки из Таиланда и огненноволосые жрицы из Северной Ирландии, песенный батальон Ирландской республиканской армии. Было также несколько звезд российской эстрады. Все они, дожидаясь вечерних игрищ, гуляли в окрестных рощах, флиртуя с охраной.

Олигархи собрались в просторных покоях, выполненных в стиле дворца Навуходоносора, с золотой клинописью, рассказывающей о славной истории российского олигархизма. Магические вавилонские животные, являвшиеся странным гибридом льва, орла, жирафа, змеи и рыбы, по мнению хозяина дома Роткопфа, символизировали союз олигархов, различных во внешнем облике, но единых по сути. За окнами великолепно и пышно, в осенних, красно-золотых тонах, сияли висячие сады Семирамиды. На стенах трепетали цифрами электронные табло, на которых высвечивалось время в различных часовых поясах, курсы мировых валют, котировки ценных бумаг виднейших мировых корпораций, таких как «Ниссан», «Дженерал дайнамик», «Шелл», «Рургаз», а также «Вологдасельхозкоооперация», молодой российской фирмы, достигшей колоссального могущества на мировых рынках. Тут же, среди цен на нефть, сталь, уран и алмазы, присутствовали данные о содержании белка и сахара в моче Рокфеллера, Дюпона и Моргана, что несколько стабилизировало пошатнувшиеся финансовые рынки Юго-Восточной Азии и увеличивало доверие к доллару.

Олигархи сидели в шести мягких удобных креслах, лицом к небольшой кафедре, где из ливанского кедра был вырезан вавилонский лев. На кафедре находился министр экономики со странной фамилией Грех, которую он при знакомствах произносил с самоиронией, тут же прибавляя: «Грех первородный», – чем вызывал неизменные улыбки знакомцев.

Молодой, симпатичный, напоминавший лицом кофе со сливками, куда кинули крошку стрихнина, он выставлял на аукцион остатки государственной собственности, надеясь за счет поступлений в казну обеспечить выплаты по внешним долгам и покрыть расходы на содержание кремлевской администрации.

– Господа, – Грех, держа в руках деревянный молоток, мило и застенчиво улыбался, – на продажу выставляется государственный музей Эрмитаж… Стартовая цена – один миллиард долларов!..

– Миллиард двести!.. – перебил его алюминиевый магнат, у которого глаза от долгого созерцания белоснежных слитков приобрели цвет начищенной алюминиевой ложки.

– Миллиард двести – раз!.. – страстным голосом, напоминающим вопль псалмопевца, возопил Грех. – Миллиард двести – два!.. Миллиард двести – три!.. – Молоток гулко грохнул по кафедре, в которой зазвенели все древесные смоляные жилки. – Сделка состоялась, господа!..

– Зачем тебе Эрмитаж? – заметил никелевый магнат, чья голова при определенном освещении напоминала никелированную кастрюлю. – Ты же слабо разбираешься в живописи…

– Я подарю Эрмитаж мой любовнице Мими, которая танцует в «Мулен руж» и любит наведываться в Россию. Пусть Зимний дворец будет ее летней резиденцией, – отозвался счастливый обладатель сокровищницы русских царей, уже мечтающий, как переделает «Галерею двенадцатого года» в спальню примадонны.

– Прошу внимания, господа!.. – Грех любезно, но и требовательно прервал пикировку олигархов. – На продажу выставляется памятник древнерусской архитектуры: храм Покрова на Нерли… Стартовая цена – восемьсот миллионов долларов!..

– Миллиард!.. – буркнул бородатенький, похожий на серого козлика нефтяной олигарх, у которого язык, черно-фиолетовый, с зеленоватым оттенком, был цвета сырой нефти, которую тот пробовал на вкус, определяя содержание в ней углеводородов и серы.

– Миллиард – раз!.. – возопил Грех. – Миллиард – два!.. Миллиард – три!.. Сделка состоялась, господа!..

– Ну а тебе для чего эта груда известняка? – не унимался ироничный никелевый магнат.

– Я его распилю на куски и отправлю своему американскому другу. Он собирает храм в районе Большого каньона, где любит сниматься в ковбойских фильмах. Давно искал повод сделать ему подарок, – владелец храма «Покрова на Нерли» показал насмешнику свой фиолетово-черный язык, дыхнул бензином.

– Теперь, господа… прошу внимания… на продажу выставляется Куликово поле как возможная крупнейшая сделка при свободном обороте земель… – Грех радовался успешному течению аукциона, чувствуя себя воистину Маклером Государства Российского, как называли его в кругах западных инвесторов. – Стартовая цена – девятьсот миллионов долларов!..

– Миллиард сто!.. – раздраженно буркнул владелец металлообрабатывающих гигантов, огромного размера кавказец, похожий на белую репу с усиками. – И прошу никого не вмешиваться, если вам дорог хрупкий мир в нашем бизнес-сообществе…

– Миллиард сто – раз!.. – Грех голосил так, словно разбежался, кинулся вниз с высокого утеса и ветер доносил его истошный, предсмертный вопль. – Миллиард сто – два!.. Миллиард сто – три!.. Поздравляю вас, батонэ, – обратился он с сияющей улыбкой к кавказцу. – Не удивляйтесь, если теперь за вами закрепится прозвище Дмитрий Донской…

– Ну а тебе, Донской, на хер эта поляна, заросшая лебедой и крапивой?

Никелированный зайчик ослеплял бараньи глаза лысому, с толстенным затылком, горцу.

Тот не обижался, довольный ценой, сопоставимой с той, которую заплатил за приобретение Бородинского поля, Чудского озера с Вороньим камнем и обширных территорий под Прохоровкой в районе Курской дуги.

– Еще сам не знаю, зачем поляна… Может, отдам под полигон Бундесверу, а может, отведу под захоронение радиоактивных отходов. Мы – страна великих пространств, которые должны работать! Обмоем сделку, господа!..