Это был ружейный выстрел!

— Хасс! — прошипел я, придвигаясь к его кровати. — Они здесь!

Но постель была пуста. Моя рука коснулась только хлопковой простыни.

Так где же все?

Вскоре я нашел их. Они все были во дворе. Взрослые стояли у наблюдательных отверстий, пробитых с четырех сторон нашего частокола. Сквозь них они просунули дула своих винтовок. Натягивая шорты, я видел, как Рамбута дернулся от отдачи, после выстрела из винтовки. Джорджия и Хассан скрючились за рядом старых стальных нефтяных бочек. Я подбежал к папе.

— Я же тебе говорил! Я был прав, верно? — с ликованием закричал я, несмотря на то, что трясся от страха.

— Макс, сейчас не время вспоминать, кто что говорил, — ответил папа, который выглядел очень встревоженным. — Там фонарь — справа от тебя, Грант! — прокричал он.

— Вижу! — Грант выстрелил, и из лесу раздался чей-то вопль.

— Если сейчас не время, то я не знаю, когда оно наступит! — горячо выкрикнул я. — Если бы ты послушал меня, то нас не застали бы врасплох!

— Нас и не застали врасплох, сынок. Лоррейн заметила их фонари.

Но я не мог это так оставить. Я был унижен, и хотел получить извинения, пока всех тут не перестреляли:

— Просто скажи, что я был прав. Ты можешь это сделать, даже не поворачиваясь ко мне. Просто скажи мне: «Извини, Макс, ты был прав, а я ошибся». Я говорил тебе уже три раза. А ты просто не слышал.

— Господи Боже ты мой, Макс!

— Папа, ты никуда не годишься.

— Нет-нет, не говори так! Хорошо, хорошо, ты был прав, а мы все ошибались…

Его винтовка дернулась, когда он нажал курок.

— Нет, не вы ошибались. Никто больше не называл меня лгуном. Только ты.

— Хорошо, только я, — процедил отец сквозь зубы. — Я был не прав. Все, я это сказал. А теперь прячься за нефтяными бочками вместе с Джорджией и Хассаном и не высовывайся. У них оружие, пробивающее бамбук. Насквозь.

Как будто в подтверждение его слов, пуля пробила бамбук прямо над папиной головой, оставив огромную дыру с рваными краями.

— Рамбута, Лоррейн, Грант — вторая линия обороны! — крикнул папа, отходя от изгороди. — За бочки!

Я тоже скользнул за них.

Когда мы построили частокол, взрослые еще поставили старые нефтяные бочки в круг, а потом заполнили их песком. Из них получилась очень прочная башня в центре нашего укрепления. Через внешние стены можно было пробиться, но тогда нападающим пришлось бы преодолеть хорошо простреливаемую зону, чтобы добраться до нашей круглой стальной башни. Пули могли легко пробивать бамбук, но они никак не могли пройти через стальные бочки, да еще и набитые коралловым песком.

— Мы до вас доберемся! — закричал голос с сильным акцентом откуда-то из-за ограды. — Лучше впустите нас! Вам все равно от нас не сбежать! Мы окружили вас! Почему бы, господа, вам не сдаться превосходящей силе? Мы вполне можем быть мягкими и снисходительными, если вы не доставите нам проблем!

— Приходите и вытаскивайте! — заорал Грант в ответ, не посоветовавшись ни с кем. — Мы вас будем ждать!

Никто и не спорил.

— Стреляйте во все, что двинется, — сказал папа.

Я понимал, что все это означает. Если бы был хоть один шанс, что, сдавшись, мы останемся в живых, Грант, папа да и все взрослые не упустили бы его. Я предположил, что взрослые знают, что если пираты доберутся до нас, то всех нас перебьют. Это было очевидно. Я ничего не говорил Джорджии и Хассу, мы просто сгрудились на маленьком пятачке между бочками и тряслись от страха. Да и не было никакой необходимости говорить. Поэтому мы молчали.

Некоторое время мне казалось, что пули так и свистят со всех сторон. Это был просто ужас. Рейдеры, кажется, вовсе не заботились о том, что их выстрелы попадают куда угодно, только не в цель. Они просто палили примерно в том направлении, где были мы. Деревяшки, обломки веток и листья летели во все стороны. Свиньи визжали в кустах. Это был сущий ад. Наши козлы сходили с ума в своем сарае. Царил полный бедлам.

Через некоторое время у меня появилась надежда, что у пиратов скоро кончатся боеприпасы. Да если бы! Видимо, они хорошо знали, сколько патронов у них с собой, а, как сказал Грант, патроны дешевы. Их можно ящиками покупать где угодно. Никто и не спросит: «Зачем тебе столько? Ты что, пират? Тогда мы не продадим тебе боеприпасы!»

В Америке их можно купить всего за несколько центов, я сам видел в фильме.

Наши родители же стреляли только тогда, когда видели цель или думали, что у них есть шанс поразить врага. У нас-то не было неограниченного запаса боеприпасов, как у пиратов. Никто из нас и не предполагал, что нам придется с кем-то сражаться.

Через некоторое время стрельба слегка приутихла.

Было очень темно. Мы почти ничего не видели, но и рейдеры тоже. Как только кто-нибудь из них включал фонарик, он сразу становился великолепной мишенью. Даже не надо было видеть человека — достаточно было стрелять в свет. А когда они подожгли часть бамбуковой ограды, мы увидели их всех как на ладони.

Папа, Рамбута, Лоррейн и Грант выстроились в линию и стреляли через промежутки между бочками. Рейдеры сейчас находились в худшем положении по сравнению с нами, потому что мы знали остров и местность вокруг нашего укрытия. Рейдеры же толпились в темноте, не зная, какая тропинка куда ведет.

Короче, после того, как из поджога бамбуковой изгороди ничего не вышло, пираты, кажется, отступили в тропический лес. Некоторое время они осыпали нас отборной руганью, свистом и насмешками, говоря, что вспорют нам животы, как рыбам, и изрубят на кусочки. Один из них все время спрашивал нас, хорошо ли нам слышно, как он точит свой нож на камне.

— Это специально для вас! — кричал он. — Я буду резать вас очень медленно и наблюдать, как вытекает кровь!

— Колоритные бандиты, не так ли? — пробормотал папа. — Не обращайте внимания, дети, они не войдут сюда.

Но мы не были так в этом уверены, как он. Я понимал, что, когда наступит день, мы потеряем единственное преимущество. Думаю, Хасс и Джорджия тоже это понимали. Было ясно, что при свете дня пираты атакуют наше убежище, выкурят нас отсюда и уж тогда-то и приведут все свои угрозы в исполнение. Похоже, у нас нет шансов выстоять. Но никто из нас не говорил этого вслух. Вовсе не надо было давать взрослым понять, что мы насмерть перепуганы. Не хватало того, чтобы они еще и из-за этого беспокоились.

Позже ночью нам показалось, что рейдеры пытаются поджечь лес. Мы заметили пожарища где-то глубоко в джунглях. Но тропический лес очень сырой, поэтому требуется очень большой жар, чтобы он разгорелся. У многих растений толстые листья, наполненные влагой, и мягкие влажные стебли. А еще подлесок всегда немного мокрый. Никакое пламя тут не разгорится, если не плеснуть хорошую порцию бензина.