– Я совсем недавно приехала, и пока совершенно не было свободного времени.

– А, узнаю Рэйли: сразу запряг как вола, с корабля и в телегу! – рассмеялся Нодэн собственной шутке.

Тем временем к ним присоединился еще один знакомый Нодэна. Кася мельком видела этого мужчину во время своей стажировки и знала, что это очень важный клиент предприятия. Нувориш, буквально скупавший произведения искусства пачками. Она сама готовила пару картин для этого покупателя и знала его имя – Дмитрий Сикорский. Родом он был из Литвы, и на этом все ее знания заканчивались.

– Дмитрий, познакомься, моя бывшая сотрудница Кассия, почти твоя соотечественница, только что вернулась с очень интересных раскопок.

– Каких именно, если не секрет? – после вежливого приветствия поинтересовался Дмитрий.

– Могильника легендарной исторической личности – хазарского бека Булана! И сэр Рэйли мне намекнул, что результаты раскопок были весьма и весьма неожиданными и уникальными.

– Вся проблема в том, что после взрыва и гибели руководителя экспедиции говорить об уникальных находках не приходится.

– Взрыва?! – округлил глаза Сикорский.

– Вы не слышали об этом? – удивилась Кася. – Неужели здесь ничего об этом не рассказывали? – обратилась она к Нодэну.

– Конечно, об этом говорили, и несколько новостных каналов даже посвятили этому первые полосы, но, естественно, ни одно экономическое, ни биржевое издание об этом не заикнулось! – с ехидством заметил Пьер.

– Это легкий намек на то, что я ничем кроме котировок акций и новостей рынка не интересуюсь, – усмехнулся Сикорский.

На этом разговор закончился. К ним подошел Рэйли, потом еще пара мужчин, и Кася, воспользовавшись случаем, ускользнула. Ей совершенно не улыбалось распространяться о своих находках Нодэну. В конце концов, он ее выставил за дверь. Даже если предполагать, что к этому его вынудил Рэйли, все равно жест был малосимпатичным, и Кася не любила подставлять другую щеку. Она рассеянно побродила по залу, зашла в примыкающую к нему уютную гостиную с креслами и книжными шкафами. Потом увидела ведущую вниз лестницу. Снизу доносились голоса. Она решила посмотреть. Спустилась в некое подобие подвала, направо шел коридор, ведущий, судя по всему, к кухне особняка, налево коридор разветвлялся, и голоса доносились оттуда. Она, не торопясь, направилась на свет. Дверь была открыта, она заглянула внутрь. Огромное, залитое светом помещение было почти пустым. Если не считать обитых сталью столов, неизвестных Касе аппаратов и огромного сейфа в углу. На столах были разложены несколько предметов: два бронзовых блюда, одна разрисованная красками женская голова, четыре таблички с выгравированными рисунками, несколько богато украшенных мозаикой ваз и россыпь золотых и серебряных монет. Рядом стояли несколько мужчин, которых она совсем недавно видела наверху, и Ирвинг. Он первым увидел Касю и поспешил к ней.

– Вы?! – прошипел он. – Вы что тут делаете?

– Прогуливалась, потом увидела свет, – несколько удивленная его враждебностью, стала объяснять она.

– Извините, но это частная встреча. Матье! – обратился он к стоящему в стороне человеку. – Проводи барышню наверх.

Упрашивать себя Кася не заставила, да и потом все это ее совершенно не касалось. С приема она вернулась изрядно уставшей, но все-таки усилием воли заставила себя сесть к письменному столу, стала еще и еще раз просматривать найденные материалы. Она уже изучила всю имеющуюся информацию по полковнику и Пинскеру. Оставалось бросить взгляд на каталог каирского музея Ветсфорда. Коллекция была интересной, но очень уж эклектичной, словно полковник собирал все, что попадалось под руку. Но одно показалось ей интересным: музей в своих запасниках хранил три дневника Вестфорда, которые тот вел во время своих экспедиций и по возвращении из них. Это было уже что-то. Правда, как ни искала, она не нашла ни издания этих дневников, ни хотя бы более-менее сносных фотографий. По всей видимости, никому в голову не пришло ни сделать копии, ни заняться изучением записок полковника. Она наморщила лоб. Другого выхода не было – надо было отправляться в Каир. Полковник был реальной зацепкой. И, как знать, может быть, именно в дневниках она найдет дополнительные сведения и – почему бы и нет? – следы других табличек.

Об этом на следующее же утро Кася заявила Рэйли.

– Мне надо во всем разобраться на месте, – решительно произнесла она.

– Вы уверены? – несколько странным тоном поинтересовался директор фонда.

– Уверена, иначе мы так никуда и не сдвинемся.

– Профессор Ландауэр и команда, работающая над расшифровкой, придерживаются совсем другого мнения, – коротко заметил он.

– Я нисколько не собираюсь мешать их работе, но для себя я не вижу никакого смысла двигаться в этом же направлении, – спокойно ответила она. И стала перечислять свои доводы: никаким опытом в расшифровке ни древних языков, ни хитроумных кодов я не обладаю. Мне нравится разрешать загадки, но не больше. В данном случае нужны настоящие специалисты, я к ним не отношусь. Так что никакой пользы от меня нет. Зато, на мой взгляд, очень многое указывает на то, что Пинскер знал гораздо больше нас о происхождении этих табличек. И, может быть, он поделился с полковником. Мне абсолютно необходимо взглянуть на дневники полковника. Билет на самолет в Каир не должен стоить дорого, и, если вы мне поможете найти помощников на месте, моя поездка не займет много времени!

– Вы слышали мнение профессора, я думаю, что он будет против.

– Он будет против, я в этом не сомневаюсь, но вы – не профессор Ландауэр! Посудите сами, вам известно, что для расшифровки подобного языка нужны годы. Кроме того, спросите любого специалиста по расшифровке кодов, и он вам скажет, что материала недостаточно. Нам известны только три таблички: две из могилы Булана и табличка Вестфорда.

– Уже что-то, – пожал плечами Рэйли.

– Но согласитесь, для расшифровки неизвестных текстов нужно гораздо больше материала. Вы же слышали от ваших коллег, что текстов для анализа не хватает?

– Скажите прямо, куда вы клоните, – уставился на нее немигающим взглядом англичанин.

– Вы мне сами рассказывали, что полковник и его коллега Джошуа Пинскер проводили раскопки в Египте и ничего экстраординарного вроде бы не нашли. А что, если нашли, но до поры до времени скрыли от публики, ожидая момента, когда их находка произведет настоящую сенсацию?

– Почему вы так решили?

– Оба умерли с интервалом в два года. Причем смерти были странными: Пинскера убили в результате попытки ограбления. Вы же мне сами показывали уголовное дело! Вспомните, что Вестфорд был не согласен и настаивал на продолжении следствия, но дело закрыли. А потом полковник возвращается в Каир – что он там делал, нам толком неизвестно – и погибает в результате очередных уличных волнений. Удобно, не правда ли?

– Кому?

– Тому, кто не хотел бы, чтобы тайна вышла наружу!