Написано было в том письме:

«Друже Василь, москали проехали к Козову Броду, броневик и грузовая, до взвода. Предупреди музыкантов. Еще пишу, известный тебе Петро Маляс подозреваю что измену замышляет, вынюхивает, что знать не должен. Завтра с утра он на станцию поедет, можете перенять его в Глухолесье? Чтобы советские к нам с обыском не шли. Если не можете, скажите Марысе, что эту весточку принесет, что диду приехать не может, сами тогда решим. Но это будет в долг тебе, я же вашим помогал. Михась.»

— Ты знаешь, что там написано, соплюшка! Человеку — смертный приговор, приказ вашим его убить!

А она отвечает, нагло голову вскинув, и смотря мне в глаза:

— Значит, он враг, и должен умереть. Слава Украине!

А ведь лет ей, на вид четырнадцать, если не пятнадцать? Вполне может быть из «отважных девушек», кто на наших пленных солдатах отрабатывали практические занятия по наложению шин, до того ломая руки и ноги, или разрезали людей заживо для изучения полевой хирургии. И держится смело, нагло, как взрослая, не разыгрывает слезы, «дяденьки военные, простите ребенка». Смотрит внимательно, оценивающе — запоминает, сколько нас, как вооружены. Умная тварюшка, и что из нее через пару лет выйдет, еще одна Люда Фоя? Вот только опыта тебе недостает — уверена, что отпустим. Как бывало, отпускали до того. Хотя по мне, если уж впуталась в такое дело — то и к тебе без всяких скидок!

Нет, убивать я ее не стал. Хотя очень хотелось. Просто влепил ей пощечину — кто знает, как бить, так здорового мужика в нокаут отправить можно, не хуже чем кулаком. Только головка мотнулась — это тебе лишь аванс! Связать, пасть заткнуть, и под куст положить! А то слышно уже, едут!

Была у меня идея, как с такой дрянью бороться! На базе дзержинцев увидел я Фрау — по стати немецкая овчарка, но масти угольно-черной, и раза в полтора крупнее. Как мне сказали, немка и есть — фрицы выводили, для охраны концлагерей и гетто, а когда отступали, то животных перестреляли, но вот этой повезло, только ранили — а наши выходили, пожалели божью тварь, да и щенков породистых интересно получить, чтобы служили уже СССР. Псина, как оправилась, долго никого к себе не подпускала, кроме старшины-вожатого, кто за ней ухаживал, затем смирилась, наверное, своим немецким хозяевам предательства не простив. А ведь так на волколака похожа, как его в здешних легендах изображают! А как мы сами в сорок третьем под Ленинградом фрицев пугали, трупы будто со следами зубов, огромные волчьи следы рядом, и жуткий вой?

Псину жалко, от ранения еще не оправилась? Так можно и без нее — просто, трупы таких малолеток (раны от зубов я уже научился имитировать ножом), и ловите оборотней в лесу! И посылайте тогда с донесениями взрослых и вооруженных — нам легче, их убивать и хватать уже без сомнений. А то еще легенда пойдет у бандер, про вдруг появившихся волколаков, вот будут леса бояться!

— Майор, прости, но у тебя с головой все нормально? — спросил Гураль — это уже, ни в какие ворота! А главное, учти, тут не Россия, охотников в деревнях хватает. Чтоб ты знал — тут охотник, еще с барских польских времен, считался профессией престижной. Кто-то в оборотня поверит — а еще больше, оружие похватают и в лес, и ведь не удержишь и не запретишь, «наших детей жрут». Нам это надо? Не говоря уже о том, что с авторитетом Советской Власти будет, когда выплывет — а ведь выплывет обязательно! Запрещаю категорически!

Ну, может особист и прав. Тем более, что старший он, а с приказом не поспоришь. Не судьба значит, в этих лесах, нечисти завестись. А идея все ж хорошая была… если бы сработала.

Едут! Фургон — трофейный «Опель», а за ним телега, на которой сидят четверо вооруженных мужиков в штатском, стволы даже не прячут! Вообще-то бандеровцы здесь часто пользовались маскировкой «ястребков», ну как еще легализовать в деревне вооруженный отряд — «а мы самооборона от лесных бандитов». Так по закону, вне своего места жительства они оружие носить могут лишь по особому разрешению… правда, наши на это иногда сквозь пальцы смотрят, но не в том случае, когда расклад очевиден! Повернули, и бронетранспортер увидели, и солдат рядом. Было бы наших двое — трое и без машины, эти могли бы даже после стрельбы оправдываться, «а мы за переодетых бандеровцев приняли», знаю про такие случаи, только не слышал, чтобы этот отмаз сработал! Но взвод на БТР уже ни с чем иным спутать нельзя! Так решатся воевать, или будут трепаться про «отряд самообороны»?

— Петр Егорыч, твой водила. Или по колесам. Булыга, твой пулеметчик! Приготовиться!

Решились! Грузовик пытается развернуться, а четверо с телеги и возница прыгают наземь и вскидывают оружие.

— Бей!

Удары двух СВД, хлопки «винторезов». Мужик с пулеметом как скошенный рухнул, возница в пыль упал, выпустив шмайсер, А трое оставшихся вроде живы еще — я и Скунс старались по ногам целить, надо же кого-то после допросить? Такую наглость бандеры показать могли, лишь если у них в грузовике что-то ценное, что никак нам отдавать нельзя! «Опель» стоит, шофер на баранке обвис, а где еще один, кто был в кабине рядом? Успел в правую дверцу выскочить, Пилютину его не достать. И кричит вражина кому-то — взрывай немедленно! У них там что, полная машина тротила? Нас достанет или нет, расстояние метров восемьдесят? Но тихо, даже стрельба прекратилась — выскакивает тогда бандит к задней дверце, хочет открыть и в кузов. Но снайперская пуля быстрее!

Наши окружают грузовик. Из бандер, кто на телеге ехали, двое еще живы, их тут же уволакивают в сторону, в лес, перевязать и на экспресс-допрос. А из машины вытаскивают двоих, и как я видеть могу, одна баба, да что тут у них сплошные «люды фои»?

Вот он, передатчик! В кузове автолавки стоял. А работать предполагалось на ходу, выпустив антенну? Заряд взрывчатки тоже наличествовал, Рябой разобрался. Все ж духу у радистов не хватило, решили хитростью заменить. Могли сразу сами взорваться — но предпочли сдаться, двери открыть и оружие бросить (на двоих были у них шмайсер и пистолеты), вот только так взрыватель поставили, что стали бы мы после их имущество выгружать, все бы и рвануло. И умирать страшно, и оправдание удобное, «советским — больше вреда нанести». Ну теперь вы в СМЕРШ запоете!

Доклад с поста — от деревни Козий Брод приближается отряд, человек тридцать с оружием. Это пан станичный, как дед «данко» сказал, свое воинство на выручку ведет? Сейчас и их положим, нас столько же, вместе с «вованами», но подготовку и вооружение не сравнить, и позиция у нас выгодная. Да что они, сдурели, даже без разведки прутся — или им такое обещано, если «музыкантов» в их зоне ответственности перехватят, что даже осторожность побоку?

Нет, эти не решились! После криков, и взаимоопознавания, их старший подходит к Черкасову, и представляется, как следовало ожидать, «самооборона, услышали стрельбу, поспешили на помощь», вот только кому? А прочие, жмутся на дороге поодаль под наведенными стволами. В принципе, их всех арестовать можно, нехай в СМЕРШ разбираются?

Гураль отрицательно качает головой. Обернувшись, тихо приказывает мне — привести девчонку, развязать, обращаться вежливо, как со своей! Приглашает «самооборонца» отойти в сторону, и говорит: