Тут взял паузу я. Какая-то мысль крутилась у меня в голове уже давно, сразу после нашего производственного совещания. Режим «осажденной крепости» – это, конечно, хорошо, но вот на стенах народа-то маловато!

– Скажите, маршал, а велика ли численность вашей кавалерии? Если это секрет, не отвечайте.

– Да нет! Какие уж тут секреты! В мирное время наша кавалерия насчитывает три полка – полторы тысячи человек, даже чуть больше. Со вспомогательными силами и службами – тысячи две.

– Как бы вы поступили, маршал, если бы группа молодых рубак попросила у вас отпуск? И принялась бы его весело проводить в гостинице «Драчливый петух»? Сменами, часа по четыре, в соответствии с четкими армейскими правилами по охране военного лагеря? А вы тут абсолютно «сбоку стояли»!

– Как это – сбоку? А зачем вообще… А-а! – погрозил мне пальчиком граф. – Какой вы хитрец, барон! Каково, а? Провести время в кабаке, да еще находиться при исполнении! Да от желающих отбою не будет!

– Вот и славно, маршал, вот и славно. Будем считать, что договорились?

– Да, завтра же, к обеду, ждите гостей.

– Но только, граф, я не смогу достаточно…

– Вы меня обижаете, барон. Ни слова об этом. У кавалерии найдется чем расплатиться за выпитое вино…

На том и поладили. Я спросил, где мне найти Брунна, сердечно распрощался с ним и другими молодыми людьми, категорически отбился от их просьбы все-все им рассказать, сославшись на мозоль на языке от всех этих разговоров, и отбыл в ДеПо под охраной молодогвардейцев и четырех кавалеристов графа.

* * *

Утро следующего дня прошло как обычно, в делах и хлопотах. Малыш говорил все увереннее, но его физическое состояние улучшений не претерпело. Рус и Хельга охрану наладили в соответствии с требованиями Устава караульной службы. Три группы стариков, оживленно переговариваясь и изредка поднимая кружки, сидели в ключевых точках общего зала гостиницы, не вызывая никакого любопытства у окружающих. Мо́лодцы Руса днем пасли внешний периметр. Дела, в общем, шли как надо. Встреч с Хельгой я избегал…

А к обеду гарнизон получил подкрепление. Большая группа крепких, загорелых молодых людей, бренча оружием и серебром, прочно оккупировала два сдвинутых в центре зала стола, и понеслось веселье. В общем, как говорил один мой друг поэт:

«Взлетели пробки, и упали люстры…

Кабак резвился в полумраке,

оркестр наяривал «Сиртаки»

на музыку Теодораки,

я заливал какой-то ннаке

про Капулетти и Монтакки,

вложив в шекспировские враки

смысл предварительной атаки»…[1]

Все было живенько, бодро и естественно. Тосковал и маялся только я. Время шло, а как решить мою проблему, я не знал. Попасть во дворец официально? Испросив аудиенцию? Ох, чую, что обвинение в отцеубийстве уже поступило в королевскую канцелярию, должным образом оформленное и подтвержденное свидетельскими показаниями… И тогда меня ждет не аудиенция, а арест. И встреча будет не с королем, а с палачом. Что же там отец настоятель?

Оказалось, что отец настоятель слов на ветер не бросает. Или сумма докладов королю из различных источников по никому ранее не известному барону Онто ля Регану превысила некую критическую массу и позволила более-менее правильно оценить ситуацию. Короче говоря, меня нашел храмовый служка и передал приглашение на встречу с настоятелем сегодня же вечером. Адриан это никак не прокомментировал. Заелся бюрократ, курьеров он посылает, самому сказать трудно!

* * *

В храме мое появление особого ажиотажа не вызвало. Да и какого-то усиления режима охраны первого лица я не заметил. Местная ФСО то ли работала лучше, то ли еще не научилась превращать выход короля в народ в общенациональную перестраховочную истерику.

Тот же служка проводил меня в библиотеку храма, приоткрыл дверь и исчез. Охраны у дверей не было, я пожал плечами и вошел.

В глубине огромного помещения, у большого стола, сплошь заваленного свитками, молча стояли и внимательно меня рассматривали двое людей. Настоятеля я знал, а вот второй… Второй был молодым человеком, лет на пять старше меня сегодняшнего. Тридцать, край – тридцать два года. Простая темная одежда, никаких украшений и регалий, все очень скромно. Я подошел и поклонился.

– Дорн, хочу представить вам барона Онто ля Регана! – спокойно проговорил отец настоятель. – Думаю, вам о нем уже много чего рассказывали. Но всегда лучше поговорить непосредственно с человеком, а не полагаться полностью на доклады ваших служб. Барон…

– Подождите, друг мой! – прервал настоятеля король. – Будем считать, что вы меня уже представили. Не так ли, барон?

– Совершенно верно, ваше величество! – вновь поклонился я.

– Нет, неверно! Вы же еще не слышали моего титула? Так давайте пока просто поговорим, как дворянин с дворянином, без церемоний. Согласны?

– Да, хмм…

– Ну, я еще и полковник королевских гвардейцев.

– Да, полковник! Конечно!

– Присядем же… Барон, рассказывайте…

О боже! Адриан, я имею в виду… За что это мне? Я скосил глаз на несколько бутылок, стоящих на расчищенном от бумаг месте, непроизвольно сглотнул и завел песню. Практически – кот ученый! Теперь, правда, я не спешил и рассказывал с максимально возможными подробностями, тщательно обходя места, не предназначенные для королевских ушей. Настоятель понятливо пододвинул ко мне полный бокал.

– Значит, все же заговор… – нахмурился король, когда я завершил свой рассказ батальной сценой в пустом дворце.

– Да, полковник, заговор – это и есть ключ ко всем событиям. Все остальное, как и недавнее побоище во дворце Дестора, – это лишь производное из него. Точнее – из опасения, что заговор будет раскрыт раньше, чем они планировали начать. Граф Оргид, а теперь, пожалуй, и вся верхушка заговора… до вас ведь довели список? Так вот, граф Оргид отлично понимает, что если я, защищаясь от ложного обвинения в отцеубийстве, смогу добиться встречи с королем, то их заговор лопнет как мыльный пузырь. Поэтому я стал своеобразным фокусом всех этих событий.

– Хорошо, я понимаю… Но скажите, барон, чего вы ждете от встречи с королем?

– Единственное, чего я хочу, – снять с себя обвинения и затем предъявить графу Оргиду обвинение в убийстве моего отца и других людей. Поэтому я хочу попросить вас… то есть короля, конечно, созвать суд графов для рассмотрения моих обвинений. А заговор… Заговор должна раскрыть тайная служба короля, не так ли, полковник? Для этого ведь она и существует.

– Может быть… Откуда, кстати, у вас такая полная информация?

– Дорн, прошу вас… – вмешался настоятель.

– Ну, хорошо. А вы не считаете, барон, что решение созвать суд графов может спровоцировать заговорщиков на немедленные действия?