Уже когда вышел из кабинета, вдруг задумался – чего это вдруг Татаринов озаботился моей безопасностью? К чему это: «Будь поосторожней»?

Вообще не понимаю, что происходит. Будто плаваю между небом и землей, летаю, как мячик. Не принадлежу себе. Скачу от ракетки к ракетке и думаю, что свободен в своих поступках.

Из отдела поехал в офис. Служба службой, а тренировки запускать не надо! В конце концов, я не киношный мент, который нигде и никакими единоборствами не занимается, но валит всех так, будто он не мент от сохи, а настоящий Брюс Ли. Я вот, чтобы гарантированно валить людей, год занимался минимум три часа в день! Да еще и уколы какие-то мерзкие колол, от которых задница болит, будто ее ножом истыкали! Да и то – не знаю, смогу ли сладить с тем же Сазоновым, который, похоже, всю жизнь свою посвятил этому самому делу.

Ребят в офисе еще не было – кроме Косого, который отсыпался в углу, удобно устроившись на новеньком, только что из магазина, диване. Недавно купили, до тех пор приходилось спать прямо на матрасе, брошенном на пол. Зачем спать здесь, а не дома? А почему бы и нет? Потренировался, да и решил отдохнуть. Ничего такого страшного. Только девок я запретил им приводить, чем Янек был очень недоволен, однако высказывать недовольство не стал. Все-таки я командир, а он подчиненный.

Кроме Косого в офисе находился и финансовый директор, который, увидев начальника, встрепенулся и начал пространно рассказывать мне о последних финансовых новостях, вводя в курс дела. Я слушал его вполуха, думая о своем, и только когда бухгалтер назвал сумму, причитающуюся мне к получению, встрепенулся:

– Сколько?! Ох ты ж, черт… откуда столько?

– Ребята прошлись по точкам парковских, теперь те работают на нас. Вот у меня отмечено! И ночной клуб, и магазины, и еще куча предприятий.

– А откуда узнали, что эти точки парковских?

– Шли подряд! По всем! – вдруг откликнулся сонным голосом Косой. – Как узнавали, что мы от Самурая, тут же сдавались. Оброк собрали, принесли. Потом Семеныча на них напустим, пусть проверит финансы. Командир, а чего мы правда не сделаем охранную фирму? Мы бы только тут и работали! На кой нам эта ментовка? И все было бы чики-пуки, все при деньгах и все законно! И вот еще что. Зачем нам геморрой с процентами от прибыли? Назначать сумму, и все! Как думаешь?

– Правильно говорит Шура! – вмешался Шварценфельд. – Хлопот много, а толку мало! Понимаете, Андрей… я по бумагам-то все могу рассчитать. Так кто теперь по бумагам работает? Это порочный метод – определять прибыль предприятия по бумагам. Хотя и на глазок ничего сказать нельзя. Тут нужна финансовая разведка. Но и она не даст полного результата. Честно скажу, я не знаю, как тут поступить. Знаю только, что сейчас нам недоплачивают как минимум процентов пятьдесят, а то и больше. Чую!

Нос Шварценфельда зашевелился, будто он и вправду ухватил ветерок, несущий запах денег, а я с досадой подумал о том, что, по большому счету, мне неинтересно, сколько я зарабатываю и буду зарабатывать. В могилу денег не унесешь! Но тут другое дело – мои люди. Их-то я привлек! Они-то должны жить! Это моя война, а им жить дальше! И деньги им нужны, это точно.

– Лев Семеныч! – после недолгого молчания начал я. – Найдите юриста. Пусть оформит документы. И как можно быстрее. Вы оба правы, надо оформлять все официально, иначе влипнем. Только вот как обойти закон о милиции? В нем четко прописано, что менты не имеют права заниматься приработком на стороне. Как только просекут, что я зарегистрировал предприятие, меня тут же уволят.

– А вы так сильно держитесь за свою службу? – Шварценфельд саркастически усмехнулся. – Только за сегодня вы получите столько, что это сравнимо с вашим жалованьем за… сколько лет? Зачем вам эти красные корочки? Эта книжечка? Вы и без нее решаете все что захотите! Деньги все решают, уважаемый директор. Деньги! И надо ковать их, пока есть возможность! У вас имеется коллектив, у вас есть гениальный финансовый директор, есть те, кто хочет, просто-таки мечтает отдать вам деньги! Зачем вам милиция?

Честно сказать, я не нашелся, что сказать. И правда – зачем? По инерции? Отнимает у меня время, которое я мог бы потратить более продуктивно. И, кстати, случись что со мной, что будет с ребятами? Нужно сделать так, чтобы те, кого я приручил, не пострадали после моего исчезновения. Глупо как-то звучит – «исчезновения». Но как еще назвать? Не хочется говорить: «когда я сдохну!» Неприятно как-то звучит. Пессимистичненько.

Возник еще один вопрос: куда мне девать деньги? Нет, речь не о том, куда их потратить, а где хранить наличку? Предприятие хранит деньги на счетах. А где их держать частному лицу? В Сбербанке? Доллары? Не смешите мои тапочки! Сбербанку вообще нельзя верить, впрочем, как и другим банкам. Кинут – на раз! Было уже, знаем.

Можно дома хранить, да. Или в землю закапывать. Но если ты каждый день – или через день – будешь приносить в Сбербанк крупные суммы денег, то, во-первых, наведут грабителей. Во-вторых, заинтересуются те, кому интересоваться не нужно. Например, УСБ. Мент, который регулярно кладет деньги на свой счет, – отличная мишень!

Можно купить недвижимость – тоже выход, кстати. Можно сдавать квартиры. Опять же, квартиры со временем только дорожают. Хорошее вложение средств. Хотя наличные нужно всегда иметь под рукой, это закон. Без наличных у нас ничего не делается.

И, кстати, можно деньги и в другое дело пустить. Магазин открыть. Или тот же ночной клуб! Почему бы и нет? С девками ночной клуб! Стриптиз, выпивка – все как полагается. Только без наркоты, к черту наркоту! Наркоманов и наркоторговцев надо убивать! Вот девки – это хорошо. Это правильно. Это от природы. Наркота – нет!

Почему-то вспомнилась Нюся. Я сам не знаю, почему дал ей денег. И почему вообще о ней обеспокоился. Кто она мне? И на кой черт она мне? Ну да, красивая девка. Но мало ли их, красивых девок? Наркоша! А я ведь терпеть не могу наркош! Шлюха. Нет, у меня ненависти и презрения к профессиональным шлюхам не имеется. Я к ним просто равнодушен. Есть они и есть. И пусть будут! Лучше они, чем гомики.

Опять же, я никогда не испытывал желания топтать гомиков и всех на них похожих. Занимаешься ты своим грязным содомитским делом, да и черт с тобой! Только не завлекай! И детей не трогай – отрежу член и в глотку засуну! А в остальном – мне плевать, что вы там творите за закрытыми дверями. Извращенцы поганые.

Нюся. Что с ней? Вернее, что с ней и со мной? На кой черт она мне? Спасти ее? Зачем? Ну вот зачем мне ее спасать? За красивые глазки? За шикарную фигуру? За крепкую грудь и стройные ноги? Этого недостаточно, чтобы я потратил свое время и подверг опасности свое дело.

Но вот, черт подери, запала она в душу, и все тут! Нет, не любовь, какая, к черту, любовь? Уличная шлюха! Не смешите меня! Чтобы я полюбил уличную давалку? Тьфу!

А может, у меня, как у студента из купринской «Ямы», проснулось желание спасти падшую девицу? Эдакий русский синдром – нам только дай кого-нибудь спасти! Национальный комплекс – «спаситель мира». Вечно закрываем грудью амбразуры, спасая мир от фашистской чумы и от произвола капиталистов.