изобилие комфорта и врачебного ухода, необычное для повседневной жизни, было призвано не только отвлечь от рабочей рутины, но и сделать санаторий или дом отдыха волшебной, целительной страной чудес.

Естественно, для одних категорий советских граждан комплексный отдых был доступнее, чем для других. Хотя должностные лица отрицали это, в Сочи при распределении пищевых рационов действовала «классовая» система. «Курортторг [организация, отвечающая за централизованное снабжение продуктами питания], как правило, делит санатории на санатории специального типа, санатории высшей категории и санатории ВЦСПС», – заявлял один главврач на совещании руководителей сочинских курортов (1947). Серебровский, управляющий Курортторгом, признал, что ему прислали список из 18 санаториев, которые должны были снабжаться продуктами лучше остальных. Сочи был образцовым советским курортом, и Серебровский настаивал, чтобы к каждому пациенту было одинаково внимательное и чуткое отношение, но даже там одни отдыхающие были равнее других[235].

Восстановление отпускной системы наталкивалось на экономические трудности, которые испытывала страна [Filtzer 2002, 2010]. Но к 1950 году самые тяжелые последствия голода 1946–1947 годов были преодолены, и чиновники, отвечавшие за отдых, могли ставить задачи, связанные не только с восстановлением инфраструктуры, но и с давно назревшим ее расширением. В статьях «Труда», посвященных отдыху, теперь затрагивалась новая тема: средства, выделяемые государством для обеспечения права на отдых. Каждой весной в новостях об «открытии курортного сезона» с восхищением называлось число новых или открытых после перерыва санаториев и домов отдыха[236]. Кроме того, руководители санаторно-курортных учреждений в индивидуальном порядке сообщали об увеличении количества коек, пациентов, медицинских процедур, книг в библиотеке, количества блюд, подаваемых за обедом или завтраком (и в целом в меню столовой). В отчете Сочинской группы санаториев и домов отдыха за 1952 год отмечалось, что стоимость продуктов снизилась по сравнению с 1950 годом, а качество повысилось: фрукты, овощи, куриное мясо, рыба, молочные продукты, сладости стали доступнее для отдыхающих[237].

«Радостная жизнь», которую предрекал В. В. Вишневский, означала признание того, что трудящийся человек жив не хлебом единым – ис 1950 года стали прикладываться новые усилия для повышения качества услуг, предоставляемых отпускникам. И здесь, как и в других случаях, власти продолжили кампанию 1930-х годов – на этот раз кампанию за «культурный отдых» [Randall 2008; Hessler 2004]. В рамках подготовки к «всесоюзному смотру» работников домов отдыха и санаториев призывали совместно искать способы улучшить обслуживание и писать отчеты о достижениях[238]. Соглашаясь с тем, что отпуск начинается на железнодорожной станции, сотрудники отчитывались о том, как они встречают отдыхающих и доставляют их на автобусе, тепло приветствуют по прибытии, подавая горячий чай, и вежливо размещают по комнатам. На обеденных столах были льняные скатерти и салфетки. Красились ограды и скамейки, высаживались сотни тысяч цветов и кустов. Врачи тоже готовились к смотру, проводя больше времени с пациентами и тщательно записывая историю болезни каждого, чтобы назначить подходящий режим[239][240][241]. Как и в 1945 году, в недолгую эпоху поощрения личной и местной инициативы, победителям смотра поручалось заняться улучшением обслуживания во всесоюзном масштабе. Именно такие задачи ставились при развертывании стахановского движения и социалистического соревнования в 1930-е годы. Новым в 1950 году было то, что стимулы создавались для сектора услуг в ходе мобилизационной кампании, целью которой было повышение удовольствия, а не рост объема производства.

Рис. 4.3. Вход в Дом отдыха для горняков Подмосковного угольного бассейна. Бобрик-Гора, Московская область, 1950. Фото Чепрунова. Цветы и ограждения вдоль дорожек появились во время кампании 1950 года по облагораживанию территорий домов отдыха. РГАКФД г. Красногорска, № 0171015. Публикуется с разрешения архива

Децентрализация и слабый административный контроль не дают точно определить число отдыхающих в послевоенные годы. В 1945 году газета «Труд» сообщала, что 400 000 советских граждан получили путевки в санатории и 1,1 миллиона – в дома отдыха. Эти цифры выглядят преувеличенными. В 1952 году учреждения здравоохранения подчинялись нескольким ведомствам: Министерство здравоохранения в 1948 году располагало 114 000 коек, профсоюзы – 120 000. В том же году профсоюзные деятели собирались распределить от 1,5 до 1,87 миллиона путевок, что составляло 12 отдыхающих на койку: чтобы вместить всех желающих, здравницы должны были работать с полной загрузкой круглый год[240]. На деле же лишь немногие из них могли функционировать круглогодично. Судя по отчетам с мест, дома отдыха и санатории заполнялись (более того, переполнялись) только в июле и августе. К 1950 году коечный фонд увеличился до 383 000 единиц; план на этот год предусматривал прием двух миллионов отдыхающих, так что соотношение стало более скромным – пять человек на койку. В 1952-м руководство профсоюзов намеревалось реализовать 2,8 миллиона путевок в санатории и дома отдыха. Редакция «Труда» считала, что отпускные поездки стали для советских людей обычным делом, но в 1951 году население страны составляло 181,6 миллиона человек: таким [242] образом, лишь 1,5 % из них становились обладателями официальных путевок [Народное хозяйство СССР в 1956 году: 275; Народное хозяйство СССР в 1973 году: 642,644][243]. В действительности поездка в отпуск была далеко не обычным случаем, и газетные статьи, как правило, приводили отдельные примеры, а не совокупные цифры. Читатели могли узнать, например, данные по одному из предприятий: «…в прошлом году и первом квартале этого года рабочим, инженерам и служащим завода было выдано 1380 путевок в дома отдыха». Сообщались даже имена избранных, но выводов об их репрезентативности сделать было нельзя[244]. В рекламных материалах, посвященных отпуску, напоминалось, что он доступен «для всех», но не говорилось о том, как велик дефицит путевок. Сохранялась практика 1930-х годов: для большинства советских граждан ежегодный отпуск был скорее обещанием, чем реальностью.

Туризм: горные дороги или отдых у моря?

В условиях такого дефицита экономичный отпуск в виде туризма, возможно, давал больше шансов на быстрый перезапуск советской системы «отпуска для всех». В августе 1945 года Н. М. Роговский, глава Туристско-экскурсионного управления ВЦСПС, дал «Труду» оптимистичное интервью на тему возрождения туризма, пообещав восстановление разрушенных гостиниц и турбаз, а также возобновление популярных дальних маршрутов – Крым, кавказские военные дороги. Весной и летом 1945 года из Москвы на безграничные советские просторы отправились первые тургруппы[245]. Но старания вывести туризм на уровень 1939 года быстро натолкнулись на конкуренцию со стороны более престижного вида отпуска – пребывания на курортах и в домах отдыха.

В 1939 году Туристско-экскурсионное управление располагало 164 турбазами – максимальное количество за все время;