Вместо хворостинки появился брат Ануш, Вазген. Молча подхватил Макара, как мешок с зерном, закинул наверх — тут он сознанье и потерял.

Дальше урывками помнил: солнечная мансарда, танцующая в лучах света пыль, мягкие повязки, нежные ладони Ануш, ночные кошмары — являлся тот, смеющийся, не желал оставлять жертву в покое.

Горячее сладкое какао.

Любопытный глаз глядит через щелку — Ануш дверь не захлопнула.

И громкие, яростные споры — сестра против брата. С визгом и звоном разбитой посуды.

Видимо, не больно-то обрадовался Вазген неожиданному появлению жениха. И вправду жениха — Макар был готов жениться на спасительнице своей, только лишь в сознание придя. Побывавшему в зубах у смерти не до уловок и рассусоливаний — все выложил ей, как на духу. И за кисть ухватил, начал пальчики целовать, один за другим.

Ануш раскраснелась, как пион, но руки не отняла.

В доме пахло айвовым вареньем, за окном порхали желтые листья, вечерами из-под двери тянуло холодным сквозняком.

Две недели провалялся Шорох в забытьи, до середины октября, и потом еще пять дней, набираясь сил и наблюдая за Ануш из-под опущенных ресниц. И тогда же решил, что вот она, его судьба-зазноба, и быть им вместе, что бы ни случилось.

Неожиданно сам Елпидифор Парамонов приехал за племянником — Ангуряны весточку ему послали, так, мол, и так, после драки с портовыми рабочими племянник ваш у нас отлеживается. Нахичевань, чай, не госпиталь — не пора бы страдальца домой отвезти? Дома, говорят, и стены помогают.

Через неделю Макар уже гоголем, в новом пиджаке и шляпе, лишь изредка морщась от боли, прибыл в Нахичевань. Послав предварительно Ануш записку: «Выходи на порог, павушка, близко твой сокол». Та послушалась, встретила Шороха за углом своего дома, прыснула в кулачок: «Сокол... Павушка... А что ж не курица, а? Не индейка? К чему бы это тебя, джан, на красивые слова потянуло?» Вместе смеялись, гуляя вдоль улицы с облетающими кленами. А потом еще. И в Ростове, по набережной — ну как перед друзьями девицей не похвастаться?! Когда зима пришла, по замерзшему Дону гуляли, на досках катались и на салазках, в снежки играли и салочки. Румяная чернобровая Ануш в меховой шапочке была чудо как хороша: Макар уже прикидывал, что сынков у них будет четверо, а варенья айвового на зиму варить надо банки три, не меньше.

Да и Вазген при встрече с Макаром уже не сторонился его, не держал за чужого.

Николка Парамонов попытался было поговорить с братом: что, мол, вьешься вокруг армянки, все равно не отдадут ее тебе. И батя благословления не даст, вот те крест. Ангуряны — хитрая, ушлая семейка, недаром о них слава на два города. Дела ведут крепко, слово блюдут, но лишь слабину дашь — пиши пропало. С костями сгрызут. Падальщики.

Только ничего не получится у них — договорено уже все с Ануш. Решено. Накрепко.

И вот на тебе! Явился черт и говорит, будто бы судьбе не угодно, чтобы Шорохов женился на Ануш, а угодно, чтобы убил он ее брата, да завязал вековую вражду...

— Не ерепенься, — наконец заговорил Макар, встав с бревна и подойдя к предку. — Я ж тебя защитить хочу.

Он положил руку на плечо Шорохову-старшему и заглянул ему в глаза.

— Да разве ж можно избежать того, что Богу угодно? — тяжело вздохнул тот.

— Ну, раз уж Богу было угодно, чтобы я попал в прошлое и предостерег тебя, то отчего бы и не попробовать? — улыбнулся Макар.

— Это если Богу, а если тебя черти принесли? — вполне серьезно спросил «дед».

Макар поежился и подумал, что подземные лабиринты и впрямь куда больше похожи на дьвольскую задумку, но вслух ничего не сказал. Однако уверенности в счастливом исходе у него поуменьшилось.

— А коли все пойдет по-другому и мы изменим судьбу, то все остальное тогда тоже по-другому обернется... — продолжал размышлять Шорохов-старший. — И дома твоего не будет, и бати-купца...

«И меня», — с ужасом подумал Макар, но сам же перевел все в шутку:

— Ну, может, и будет, да другой. И жену найдет потолще...

— Жену бы оно, конечно, другую надо... — не поняв юмора, согласился «дед».

— Эй! — еще раз напомнил Макар, пригрозив кулаком.

— Ну прости, брат, мосластая она, как лошадь холерная, — искренне, приложив руку к груди, возмутился предок.

«Вот тебе и шейпинг шесть раз в неделю, — беззлобно улыбнулся про себя Макар. — Хорошо, что мать не слышит».

Однако сказанные «дедом» слова, вовсе не располагали к смеху. Если предотвратить убийство и допустить, что семьи Шороховых и Ангурянов не поссорятся, — удастся избежать множества бед. Но «дед» был прав — перемен тогда тоже не избежать. И непонятно, как оно сложится и будет ли батя, мамка, Илюха и сам Макар. Будет ли Карина? Хотя что уж теперь — дело сделано. А куда оно вырулит — жизнь покажет.

— Ну и задачку ты мне задал... — вздохнул «дед», — вроде как теперь от меня все зависит...

Макар ничего не ответил. Что тут скажешь?

— То ли мне себя с Анушкой погубить, то ли вас всех, — невесело улыбнулся Шорохов.

«Дурацкая была затея», — огнем пронеслось в голове Макара. Поддался на чувства, на боль от потери друга, на невозможную любовь... Рубил сгоряча, а сесть да подумать, прикинуть что к чему... Нестерпимо заболела голова. Предательски задрожали колени. «Ну и наломали мы дров, Каринка».

— Пожрать бы надо, — неожиданно продолжил Шорохов. — На сытый желудок думается лучше.

— Вообще-то хуже, — растерянно заметил Макар.

— А не будет думаться — так и совсем хорошо, — заключил «дед» и встал с бревна, отряхивая штаны. — Пройдусь до трактира, — деловито объявил он, — а ты сиди тут, сам принесу. Нечего нам с тобой на пару по городу разгуливать...

Макар кивнул и проследил за тем, как молодой симпатичный парень, поправив пояс, прошел за сарай и скрылся из виду.

Такой же, как он. Такой же молодой, дурной и честный. Растерявшийся, мечтающий о любви и понявший, что счастье невозможно.

Шли минуты. Полчаса. Час... Макару стало холодно и одиноко. Невыносимо сидеть без дела и думать, запоздало взвешивать свои решения и прокручивать в голове бесконечную ленту из разных сценариев — как оно может быть. Невыносимо думать о семье, невыносимо вспоминать Карину. Воображать, как она там. Как отреагировала на его побег. Ушла или осталась ждать? Не натворила ли глупостей?

Макар привычно включил смартфон и посмотрел на часы — вряд ли они идут верно, но зато идут и показывают, что старший Шорохов ушел давным-давно. И не позвонишь, не узнаешь, в чем дело. Может, оно так и принято. Может, трактир неблизко или обслуживание медленное. Может, случилось что, а может, сбежать решил? А от чего? От судьбы не сбежишь... Хотя, возможно, и лучше было бы отправить его сейчас подальше от Ростова, чтобы и близко к Ангурянам подойти не мог. Да кабы он знал, как лучше!