А что если Шорох так и поступил? Что если уже час как плывет по реке или трясется в повозке...

Ждать дальше не хватало терпения. Макар поднялся с бревна, спрятал смартфон в карман пиджака и пошагал по тропинке. Куда он шел, не имел ни малейшего представления, но цель у него была — сначала попробовать разыскать «деда», а если до вечера не найдется — вернуться домой. Предупредить — предупредил, а дальше от Макара уже ничего не зависело.

Знакомые звуки драки раздавались откуда-то из-за кустов. Удары, всхлипывания, короткие переругивания.

Макар осторожно подкрался и выглянул, отодвинув ветку. Бились трое, и среди тех троих он безошибочно определил Шороха. Разгоряченный, взмокший, с разбитым лицом, он стоял, прижавшись спиной к брусчатой стенке склада, выставив вперед руку с коротким ножом.

Тут же под ногами валялась еда, уже не опознаваемая, смешанная с грязью и выдранной клочьями травой. Чуть в стороне перепачканная тряпица, в которую, видимо, был завернут обед. А напротив «деда» стояли два крепких мужика, не уступающие ему в росте, но вдвое шире и старше. Один рыжий, нестриженый, с патлатой головой. Второй темный и кудрявый, как цыган.

— Брось, Шорох! Не смеши! — лениво крикнул патлатый. — Ты им и курицу не забьешь...

— А ты попробуй, — огрызнулся Шорохов, делая шаг вперед. — Посмотрим, какой навар из твоей башки выйдет.

— Слушать надо было старших, — пробасил кудрявый, наклоняясь и поднимая с земли увесистый булыжник. — Одного раза тебе мало?

Мужик размахнулся и швырнул булыжник вперед. Шорох отскочил в сторону, камень глухо ударил в стену, продавив в ней внушительную вмятину, и упал под ноги.

— Бросай нож, не спасет, — без всякого задора повторил свое требование рыжий и сложил руки на груди.

Макара даже передернуло от этого нечеловеческого хладнокровия — работяги явно собирались убить «деда», но при этом не испытывали ни малейшего волнения, а только злились, что тот тянет время.

Кудрявый прошелся, выискивая новый булыжник. Медленно наклонился, поднял сразу два — поделился с рыжим.

— Не бросишь, мы тебя камнями забьем. Ну? Не валяй дурака, Шорох. И так и так подыхать, так ты хоть сдохни по-человечески, а не как собака.

Еще один камень полетел в стену, заставив Шороха уворачиваться, но второй попал в цель, угодив в живот. Шорохов согнулся пополам, выронив нож, но тут же собрался, поднял и, не распрямляясь, двинулся на врагов.

Дальше ждать было нельзя. Никогда раньше Макар не участвовал в таких сражениях — да, его лучший друг погиб именно во время драки, но смерть Цыбы была случайной, и пацаны бились ради расквашенных носов, но не насмерть... А тут совсем другое дело. Тут силы не равны и шансов погибнуть, ох, как много. Погибать за сто лет до своего рождения не хотелось, но не стоять же в стороне...

— Ребята, сюда! Шороха бьют! — заорал Макар наудачу, не столько рассчитывая на помощь, сколько ради того, чтобы смутить нападавших, обмануть, будто подмога уже близко. А вдруг испугаются? Вдруг убегут?

С разбегу вцепился в шею кудрявому, обхватил, повалился на землю. Краем глаза заметил, как удивленно обернулся рыжий и как его в ту же секунду сбил с ног ошалевший Шорохов. Ну! Поехали!

Как удержать неподвижным такую махину, Макар не знал, только понимал, что если разожмет хватку и позволит кудрявому отдышаться, то тут же погибнет от его кулаков. Так что выбора нет, тут либо умирать, либо быть готовым убить самому. Макар еще крепче передавил толстую крепкую шею, другой рукой нанося удары по виску. Кудрявый хрипел, извивался, наваливался всем телом, пытаясь подмять под себя.

— Да что б тебя... — зарычал Макар, выбиваясь из сил... Еще чуть-чуть, и руки сами разожмутся, не выдержав напряжения. — Вырубайся уже наконец!

Удар, еще удар... Кожа разодрана, глаза врага залиты кровью... Любой другой человек уже давно бы отключился, но этот огромный работяга, казалось, только свирепел и набирался сил, в то время как Макар уже и дышал через раз, и сам себя от бешеного стука сердца не слышал. Что происходит по соседству, он не видел, но очень надеялся, что Шорохов победит... Потому что если нет, то крышка им обоим.

Взгляд молнией метнулся по траве, выцепил камень, рука, словно действуя сама по себе, метнулась, схватила поудобней, взлетела вверх и опустилась на голову кудрявому. И еще... И еще... Тот дернулся, затих. Макар испуганно отбросил булыжник и отполз в сторону. Убил? Нет, вроде дышит... И только обернулся, чтобы посмотреть на Шорохова, как получил удар ногой в лицо.

Сознание вернулось быстро, за спиной все еще слышались звуки борьбы. Подбородок онемел, будто и нет его, будто всю нижнюю часть лица снесло и теперь она валяется где-нибудь в траве. Макар осторожно открыл рот и пощупал зубы — вроде на месте, хотя кровищи... Медленно повернул голову, все еще плохо соображая, увидел кудрявого, который так и валялся без движения, увидел «деда» в распоротой рубахе, а напротив него — рыжего с «дедовским» ножом. Оба молчали, тяжело дыша, с присвистыванием из легких. Оба вот-вот готовы были упасть, но все же одному будет суждено упасть замертво.

— Шорохов! — внезапно раздалось со стороны. — Макар! Что происходит?

Макар обернулся, хотя обращались явно не к нему. Из-за стены вышел молодой холеный парень с черными глазами и сдвинутыми к переносице бровями.

— Отойди, Вазген, — с усилием выдохнул «дед», утирая пот.

Макар ткнулся головой в землю. Вот и Вазген... Принесло же его так не вовремя. Или вовремя? Что если рыжий убежит? Но работяга никак не отреагировал, только перекинул нож из руки в руку и обратно, словно играясь и укладывая рукоять поудобней в ладони.

— Брось нож... — жестко скомандовал Вазген, смело направляясь прямо на патлатого.

— Вазген, уйди, Богом молю... — с каким-то отчаянием крикнул Шорох, все еще не сводя с рыжего глаз, словно именно его взгляд удерживал убийцу от нападения.

— Слышишь меня! — Вазген сделал еще несколько шагов, и Шорохов не выдержал, перевел взгляд, прыгнул в его сторону, словно пытаясь преградить дорогу.

В ту же секунду патлатый тоже пришел в движение. Все трое одновременно столкнулись в пространстве, сцепившись, как стая псов.

Макар резко вскочил на ноги, почувствовал, будто вся кровь резко отлила от головы, закружилась, в глазах потемнело, и только иголочки в кончиках пальцев, а потом, как перемотка со стоп-кадром — все слилось и стоп! Рука с ножом. Слилось и стоп! Рукоятка между ребер. Слилось и стоп! Бордовое пятно на белой рубахе. Черные глаза. Лицо Шороха. Спина Рыжего. Свисток. Полиция. Кто-то задел плечом, и Макар, потеряв равновесие, рухнул. Скрутили Шороха. Подобрали Вазгена. Шум, суета, крики и люди, люди, люди... А потом небо, чистое, сиреневое, без облачка. Закат... И все.

Не уйти от судьбы, видать... никуда не уйти.

Выбравшись из северо-западного луча к развилке, Карина остановилась. Лабиринт был таким же, как обычно: та же густая тьма, те же еле уловимые запахи воды, камня, плесени и летучих мышей. И все же что-то изменилось. Карина свистнула — наклонила голову, прислушиваясь. Звук отбился от стен, прокатился по длинным извилистым коридорам, схлопнулся в круглом колодце, сразу после которого начинается длинный прямой тоннель, ведущий к дому. Лабиринт был пуст — по крайней мере присутствия в нем другого человека Карина не ощутила.