Однако позже мы перестаем верить своим глазам: наши противотанковые снаряды просто отскакивают от танков. Не останавливаясь, танки неприятеля продолжают приближаться к нам, ведя огонь из всех орудий. Затем происходит нечто неожиданное: оправившись от испуга перед стальными колоссами, наши пехотинцы начинают атаковать, забрасывая машины ручными гранатами. Во 2–м взводе 13–й роты 98–го полка находится наш чемпион мира по лыжам Берауер, который, запрыгнув на один из Т–34, проталкивает гранату ему в дуло. Один за другим танки противника выводятся из строя, — бойцам надо отдать должное за невероятное мужество и решительность! Наша артиллерия уже давно вступила в бой, однако ей мешают свои группы пехотинцев, ведущие бой с танками „накоротке“. Все танки противника, прорывающиеся в тыл, уничтожаются. Вдоль линии фронта, пролегающей по дороге, образуется груда стальных обломков и гусениц. Время летит. Танковая атака отражена, однако наши оборонительные средства должны быть как можно скорее усилены»[172].

В этом описании виден один из ответов на вопрос «Куда делись танки?». Не поддержанные пехотой танки новых типов становились жертвой немецких пехотинцев в ближнем бою, когда в ход шли канистры с бензином и с привязанными к ним гранатами, а также гранаты и подкладываемые на пути танков теллер — мины[173]. Нельзя не согласиться с Ефимом Пушкиным, который по итогам боевой деятельности дивизии написал в отчете:

«Следующим моментом неправильного использования дивизии нужно считать постановку задачи дивизии на атаку сильного противотанкового района противника (6 км севернее Яворов) и на неблагоприятной местности (р. Якша, заболоченные долины в районе Язув Старый), без поддержки артиллерии и без взаимодействия с пехотой»[174].

1 горно-стрелковая дивизия была сколоченным соединением, получившим опыт в Польше и Франции. Нет ничего удивительного в том, что личный состав дивизии не бросился бежать при появлении танков Т–34, а решительно атаковал их в ближнем бою, пользуясь отсутствием сопровождающей танки пехоты.

26 июня. «Разя огнем, сверкая блеском стали…». Наконец ценой титанических усилий и после долгих метаний из стороны в сторону, руководству Юго-Западного фронта удалось собрать группировку механизированных корпусов для контрудара по флангам танковой группы Э. фон Клейста. В наступлении, назначенном первоначально на утро 25 июня, приняли участие одновременно четыре механизированных корпуса. Этот день стал апогеем сражения механизированных соединений в треугольнике Броды — Луцк — Дубно. В этот день и решилась судьба приграничного сражения в полосе Юго-Западного фронта.

Решение командования фронта на контрудар теперь выглядело как «клещи»: удар по сходящимся направлениям с севера и юга с целью окружения наступающего противника. Задачи северного крыла наступления, согласно боевому приказу командующего войсками Юго-Западного фронта № 0016, формулировались следующим образом:

«Командующему 5–й армией генерал — майору Потапову объединить под своим командованием 9–й и 19–й механизированные корпуса и занять ими исходный рубеж для атаки на фронте Грудек, Рымно (оба пункта 8 км юго-западнее Луцк) с целью содействовать 8–му и 15–му механизированным корпусам в разгроме радзехувской группировки атакой вдоль железной дороги (Луцк, Броды). Исходный рубеж занять к 4.30 26.6.41 г. Начало атаки — 9.00 26.6.41 г.»[175]

К 26 июня оба вышеуказанных пункта уже были заняты противником. Немецкие пехотные и танковые дивизии распространились по всей местности от границы до рек Стырь и Иква, включая города Луцк и Дубно. Это вообще было типичным явлением 1941 г. — назначенный командованием рубеж наступления уже оказывался захваченным противником. Результатом этого было вырождение классического удара во фланг в кровопролитное встречное сражение. По такому сценарию, например, развивалось столкновение 2–й танковой дивизии 3–го механизированного корпуса и 6 танковой дивизии немцев в Прибалтике у Рассеняя. Выход немцев к рубежу реки Иква и рокировка на юг танковых дивизий III моторизованного армейского корпуса привели к тому, что 19–й механизированный корпус был вынужден вести встречный бой во все ухудшающихся условиях. Но вечером 25 июня и ранним утром 26 июня бойцы и командиры 40–й и 43–й танковых дивизий корпуса об этом еще не знали. Они только нащупывали лежащую впереди неизвестность. Распространенной практикой контрударов механизированных соединений РККА в 1941 г. была выброска вперед мотострелкового полка в качестве передового отряда. 43–й мотострелковый полк 43–й танковой дивизии (два батальона на автомашинах) со взводом танков и батареей полковой артиллерии выдвинулся в направлении Дубно. Установив, что деревня в 7 км восточнее Дубно занята противником, полк закрепился в Млодове. С утра позиции полка были атакованы немцами. Однако 43–й мотострелковый полк грамотно провел бой, используя танки как противотанковые средства, сумел подбить две машины кампфгруппы 11 танковой дивизии. Эти потери подтверждаются немецкими данными:

«В 6.30 после жесткой борьбы с вражескими пехотными и артиллерийскими войсками Млодова была взята. Но при этом пришлось смириться с потерей трех танков»[176].

Тем временем на дальние подступы к Дубно стали подтягиваться главные силы 43–й танковой дивизии. Артиллерия дивизии (43–й гаубичный артиллерийский полк), двигавшаяся из района Тайкуры на тракторной тяге со скоростью 6 км в час, находилась еще в пути и к началу атаки открыть огня не могла. Но значительно облегчило задачу соединения наличие в этом районе отходящей пехоты и артиллерии 228–й стрелковой дивизии 36–го стрелкового корпуса. Остановив откатывающихся от Дубно пехотинцев, командир 43–й танковой дивизии полковник И. Г. Цибин использовал пехоту и артиллерию 228–й дивизии в своем наступлении. Танки 43–й дивизии, вышедшие на рубеж наступления, были для удобства управления сведены в один 86–й танковый полк. Атаку он начал в составе 2 танков КВ, 2 танков Т–34 и 75 танков Т–26. Противостояла 43–й танковой дивизии только одна боевая группа 15 танкового полка 11 танковой дивизии. Вторая боевая группа дивизии Людвига Крювеля, кампфгруппа Ангерн, к тому времени уже ушла вперед в направлении Острога. К вечеру она находилась в 5 км западнее от селения Мизоч, что примерно в 20 км северо-западнее Острога. Таким образом, в бою у Дубно столкнулись две танковые дивизии неполного состава. Советская танковая дивизия, правда, получила поддержку пехотинцев стрелковой дивизии. В расчете на танки и пехоту силы противников были примерно равны, но немецкая сторона имела значительное превосходство в тяжелой артиллерии за счет приданных корпусных частей. Механизм был тот же самый, что и в случае 14–й танковой дивизии у Луцка: 10–21–см артиллерия корпусного звена, приданная кампфгруппам и командованию дивизии, давала немцам ощутимое преимущество в артиллерийской дуэли.