Тиш притормозила, когда мы проезжали мимо гаража, где висело объявление о распродаже собранного по соседям имущества.

– Можем зайти, если хотите, – предложила я. – Все равно до жары к могилам еще успеем…

– О, я известная охотница за всяким барахлом, но я обещала Тому, что больше ничего не буду тут покупать. Это у меня просто болезнь. Да к тому ж я случайно узнала, что одна пара отсюда владеет в Саванне антикварным магазином. Так представьте, они на этих распродажах находят прекрасные вещи!

– Идите, – сказала я, чувствуя себя продавцом наркотиков, соблазняющим наркомана, и в то же время радуясь возможности вздремнуть в машине, прежде чем мы углубимся на кладбище. – Я обещаю, что не скажу Тому.

Тиш свернула к гаражу. Она нашла место среди мебели и коробок с детскими игрушками, открыла дверцу и повернулась ко мне:

– Я уверена, что вам захочется подремать. Я не выключила мотор и открою немножко окно с вашей стороны. Но если вы передумаете, не забудьте перед тем как уйти, выключить зажигание.

– Спасибо, – сказала я с благодарностью, откидываясь на спинку сиденья и закрывая глаза. Должно быть, я тут же заснула, потому что не слышала, как Тиш закрыла дверцу и ушла. Возможно, этому способствовал плеск небольшого фонтана или соленый воздух, проникавший в салон, но ко мне вернулся мой старый сон, как затянувшаяся тонким слоем кожи рана.

Я сознавала, что сижу в машине и сплю, но какая-то часть меня ощущала вкус соленой воды, наполнявшей мне рот, и чувствовала, как меня тянет вниз, а я отчаянно стараюсь удержаться на поверхности. Перед моим мысленным взором был свет надо мной, и я видела мои тянущиеся вверх руки. Я знала, что это мои руки, потому что узнала родимое пятно у основания большого пальца.

Вздрогнув, я проснулась, тяжело дыша. Заставив себя сидеть неподвижно, я стала вспоминать сон, надеясь вспомнить, что в нем на этот раз было иначе. Я повернула голову в сторону полного народу двора и остановила взгляд на маленькой девочке. Она играла с детским кухонным набором и говорила по пластиковому телефону, размешивая что-то в кастрюльке. Я выпрямилась, поймав наконец ускользавшую мысль, легкую и воздушную, как дым. В этом сне я отчаянно старалась выжить. Я не хотела утонуть и изо всех сил боролась за жизнь, как будто жить стоило. За годы, в течение которых мне снился этот сон, я впервые поняла истину, уже не пляшущую на периферии моего сознания, но твердо в нем укоренившуюся.

Я была настолько потрясена, что не могла закрыть глаза и снова заснуть. Я выключила зажигание и вышла из машины в поисках Тиш. Я нашла ее на коленях перед тремя коробками, доверху заполненными очень старыми с виду книгами, в твердых переплетах. Рядом с ней лежала кипа книг, и в одной руке она держала еще три, в то время как другой рылась в коробке.

Увидев меня, она опустила очки.

– С вами все в порядке? Что-то вы бледная…

– Все хорошо, – сказала я, принужденно ей улыбаясь. – В машине было немного душно. Ищете что-то особенное? – Меня забавляло увлечение Тиш, но не удивляло. Машина ее была старинная, со всеми классическими аксессуарами. И конечно, работала превосходно. Мне следовало заметить это раньше, при виде деревянной обшивки.

– Я много читала, как люди находят первые издания старинных книг на чердаках и на свалках. Так что, надеюсь, и мне повезет.

Она взяла потрепанную книгу и посмотрела на нее, нахмурившись, прежде чем бросить ее обратно в коробку.

– А это что? – спросила я, указывая на кипу книг на земле.

– О, эти просто для декорации. Ставить на них безделушки, чтобы были повыше. Я всегда ищу что-нибудь для украшения витрины в моем магазине. – Она посмотрела еще на одну книгу и передала ее мне. – А вот эта подойдет вам. Это не первое издание и, возможно, ничего не стоит, но это история Сент-Саймонса, написанная в тысяча восемьсот восьмидесятом году. Вы можете найти в ней кое-что интересное, не говоря уже о семье Мэтью. Вы же говорили, что хотите заняться таким исследованием?

– Да, пожалуй. – Поколебавшись, я взяла книгу и подержала ее в руках, отводя глаза. – Джон сказал, у Адриенны был целый портфель, полный заметок о семейной истории Фразье, и рабочий дневник, в котором она все записывала. Его не оказалось в ее личных вещах, переданных семье после ее смерти, и я не могу найти их у нас в доме. Я знаю, вы были с ней дружны, и я надеялась, что вы, может быть, знаете, где они могут быть.

Она посмотрела на меня поверх очков.

– Ава, я не та, с кем вам следует говорить об этом. Вы спрашивали Мэтью?

Я снова посмотрела на девочку. Мать пыталась отобрать у нее игрушечный телефон.

– Нет еще. Он очень чувствителен, когда речь заходит об Адриенне. И между нами все так ново, что я не хочу раскачивать лодку.

Тиш поднялась и сняла очки. Глаза ее были серьезны.

– Любовь не буфет, где можно выбирать части жизни, которые вы хотите включить в отношения. Вы вышли за Мэтью, приняв его целиком – включая его прошлое. Обходить какие-то моменты и хранить секреты дурно, какие бы отношения между вами ни складывались. – Она улыбнулась женщине, проходившей в этот момент мимо нас и остановившейся на мгновение у кипы книг, а потом снова взглянула на меня серьезно. – Я надеюсь, вы не прислушивались к слухам, Ава, – сказала она, понизив голос.

Я подумала о ланче с Джоном и золотом венчальном кольце с выгравированным на нем словом «навсегда». «Будьте осторожны, Ава. Он не тот, за кого вы его принимаете».

– Вы знаете, почему Адриенна отдала свое кольцо брату незадолго до своей смерти? – спросила я, не ответив ей на вопрос.

Тиш удивленно на меня посмотрела.

– Я этого не знала. Все, что я знаю, это то, что кольцо было ей немного тесновато, и когда она слегка пополнела, она перестала его носить. Я подумала, что она просто держит его в шкатулке или где-то еще…

– Оно у Джона. Он сказал, что Адриенна отдала его ему перед смертью. – Я помолчала, думая, как много я могла ей еще сказать. – Она сказала ему, что оно ей не принадлежит.

Тиш покачала головой, как будто пыталась расставить слова в понятный ей порядок.

– Что она хотела этим сказать?

– Я не знаю, и Джон тоже не знает. Я надеялась, что вы сможете мне еще что-нибудь рассказать.

Вздохнув, она уронила книги и положила руки мне на плечи.

– Вы любите вашего мужа, Ава?

Я уставилась на нее, не зная, что и сказать… И не потому, что не знала ответа, но потому, что не знала, как ей сказать, насколько Мэтью проник мне в плоть и кровь, а я ему, и я чувствовала, что это и есть мое место на всю жизнь. И я сказала:

– Всем сердцем.

– Тогда докажите это. Расскажите ему про кольцо и спросите, что имела в виду Адриенна.

Увидев, что я колеблюсь, она подсказала:

– Если вы его любите, вы сможете выслушать все, что бы он ни сказал, и оттуда пойти дальше. Ведь вы не сомневаетесь в его невиновности?