— Пора начинать писать научную работу, — усмехнулся своему отражению в оконном стекле генеральный секретарь. — А то у товарища Сталина сколько трудов, у товарища Ленина, у многих других партийных товарищей. Один я с десятком статей, из которых половина – по тактике воздушного боя. Нет, действительно – пора. Вот прямо сейчас и начнем. Надо уже бронзоветь, да.

Но настроение и правда отвратительное. Надо себя отвлечь, что ли. Сходить в театр? Или… действительно, а почему бы не устроить свидание? С той же самой Аленой? Хорошая девушка.

"Да, так, наверное, и поступим. Живет она вместе с двоюродной сестрой у тетки, даже адрес помню", — Богдану вспомнилась последняя встреча с девушкой. Или, точнее девушками – в тот раз они прогуливались по набережной втроем, и генеральный секретарь угощал студенток мороженым.

Дарья, двоюродная сестра Алены, тоже была очень даже симпатична, хотя и выглядела диаметрально противоположно высокой блондинке. Миниатюрная брюнетка, она говорила не слишком много и даже улыбалась как-то смущенно – в отличие от бойкой Лены, не боящейся громко смеяться и засыпать Богдана градом вопросов.

Драгомиров вдруг поймал себя на мысли, что пытается понять, кто же ему больше по душе. Хохотушка Алена? Скромница Дарья?

— Отставить думать, полковник! — настроение генсека заметно поднялось. Отражение в стекле хитро подмигнуло своему хозяину. — Почему бы не заехать к красавицам в гости и не оценить вопрос на месте? В конце концов, человек я или нет?

* * *

— Отвратительно, — сенатор Джозеф Рэймонд Маккарти, расположившийся в глубоком кресле, стоявшем в роскошной гостиной его дома в Вирджинии, раздраженно швырнул журнал на столик. — Очередной пропагандистский ход.

Сенатор был раздражен – и это и неудивительно. После тяжелой автомобильной аварии, в которую он попал в самом конце пятьдесят третьего года, прошло уже немало времени, и его имидж "пострадавшего от коммунистов" все больше тускнел. А теперь, помимо всего, основателю маккартизма во внутренней политике США приходилось еще и наблюдать за восхождением ярчайшей политической звезды на мировом небосклоне.

Статья в "Тайм" была посвящена Богдану Драгомирову. Молодой лидер Советов, говорящий о мире во всем мире, о развитии космической программы… Добавьте героический ореол человека, уничтожившего Гитлера, хорошую внешность и советские успехи последних лет – и получите "человека года". Очень харизматичного "человека года" – сражаться против коммунистов становилось все сложнее.

Один раз карьеру сенатора от катастрофы спасла авария, выглядевшая исключительно подозрительно и случившаяся накануне публичных слушаний против армии США. Тогда выбывший из политики почти на полтора года Маккарти ушел в тень – но и не потерпел краха.[19]

По крайней мере, нападавший на него Эд Мэрроу, бывший воистину известнейшей фигурой на американском радио и телевидении, решил, что задача выполнена, после чего прекратил войну против маккартизма. А вернувшийся спустя почти два года "в бой" сенатор многому уже научился (полгода в неподвижности – хороший повод подумать над своими ошибками) и риторику серьезно смягчил, перенеся свою войну с коммунизмом вовне.

Но делать это было сложно. Разворачивающийся к русским де Голль, стремительно развивающийся экономический блок красных в Европе, космические успехи, которые старая добрая Америка все никак не повторит… И самое противное – молодой харизматичный лидер, увидеть в котором страшного злодея было довольно затруднительно. И что прикажете делать политику, вся карьера которого построена на войне с коммунизмом? Сначала – внутренним, потом – внешним?

Только одно – выворачивать ситуацию наизнанку.

Собственно, именно поэтому в гостиной сенатора сейчас расположился человек, возглавляющий ЦРУ. Человек, полностью взгляды Маккарти разделяющий и благодаря занимаемому положению проводящий соответствующую линию в работе своего ведомства.

— Нам нужно очернить его, Райан. Нужно очернить этот доставший уже до самых печенок образ ангельского СССР. И этого ублюдка очернить тоже. Максимально. Ты же видишь, что происходит, — Маккарти, бросив взгляд в окно, где солнце как раз закатывалось за горизонт, чертыхнулся и разлил по бокалам дорогущий виски "Краун Ройял".

Райан Холлс был со своим другом полностью согласен. А потому кивнул и ответил, что уже кое-что для этого делает.

— Что? Очередной пшик со сбитым якобы в нашем пространстве самолетом? Это уже никого не злит – только раздражает и выставляет нас идиотами, — сенатор вспомнил один из многочисленных случаев пересечения границ Советов американским самолетом, немедленно сбитым после всего одного предупреждения. Драгомиров не церемонился и, как и обещал, нарушителей сбивал нещадно, словно не боялся войны.

Впрочем, это как раз понятно – по словам разведки, у него минимум четыре десятка ракет, способных достичь территории США. И на каждой – термоядерная боеголовка, мегатонны на полторы. Он знает, что потерей такого количества мегаполисов и крупных городов Эйзенхауэр рисковать вот так вот запросто не станет. Потому что воевал. И в Африке, и в Европе. Видел, что такое разрушения. Как-никак, был одним из тех, кто капитуляцию немцев принимал. Вместе с Монтгомери, Жуковым и Тассиньи.

— Нет, Джозеф, не пшик. Я не могу сказать тебе все подробно, но удар будет силен. Очень. И сразу по нескольким направлениям. После этого святыми русских точно считать перестанут, — цэрэушник хмыкнул.

— Полыхнет хорошо? — голос хозяина дома слегка потеплел.

— Уверен, что да. Это будет настоящий смерч дерьма, который затянет коммунистов на все сто и испачкает так, что отмыться им будет ой как непросто.

— Очень на это надеюсь, Райан. Потому что все это становится хреновей и хреновей, — пробурчал Маккарти и залпом опустошил бокал.

Холлс мог только согласиться. Советский Союз, в котором вроде бы появились тенденции к замедлению экономического роста, неожиданно продемонстрировал всему миру приличную дулю, умудрившись добиться за последний год почти двенадцатипроцентного увеличения внутреннего валового продукта. Плюс эти гребаные запуски – первая вернувшаяся на Землю собака была слишком серьезным показателем, чтобы можно было заявить о случайности советского успеха.

В Пентагоне царила тихая паника, ибо появилась информация, что Советы разрабатывают в дополнение к своим ракетам еще и какой-то супертанк, по сравнению с которым все, что есть у НАТО, мгновенно устареет. Под этой маркой вояки умудрились выбить из Сената дополнительные деньги на тяжелые танки, которые рассматривались, как единственное средство для того, чтобы хотя бы затормозить армады Драгомирова, буде таковые ринутся завоевывать Европу. А советские МБР, пользующиеся своей уникальностью, гарантировали Америке немало неприятных последствий такого решения.

Если честно, Холлс вообще не понимал, почему Драгомиров до сих пор не атакует. Разглагольствованиям о миролюбии он ни на грош не верил, рассматривая ситуацию с геополитических и стратегических сторон. Единственное, что казалось ему более-менее реалистичной версией, так это страх советского лидера перед неизбежными потерями и желание подготовиться получше. Ведь советская экономика растет быстрее американской – а современные войны это уже не война армий как таковых, а война, в первую очередь, промышленности и науки.