До приезда Рогова Золушка еще дважды была в гостях у Воронова. Один раз они пошли к Виктору после короткой прогулки, второй раз не стали зря тратить время.

В сентябре первый и второй курсы убыли на сельхозработы в подшефный совхоз «Полетное». О пребывании в этой глуши Воронов вспоминал с содроганием. Работы в поле начинались на рассвете, когда солнце только вставало. Заканчивались в сумерках, при свете фар тракторов. Завтрак и ужин проходили во временной столовой, обедали в поле. Жили в кинозале поселкового Дома культуры, спали на двухъярусных кроватях. Вместо бани – временный душ, вместо теплого санузла – дощатый домик на улице. Выходных или сокращенных рабочих дней не было. Целый месяц слушатели провели на бескрайних картофельных полях. От монотонной работы тупели, становились нервными и неразговорчивыми.

Единственным светлым моментом было выступление полковника Трубачева. Построив весь личный состав перед Домом культуры, он с серьезным видом спросил:

– В каком литературном произведении описана жизнь нашей школы в совхозе «Полетное»? Не знаете? Алексей Толстой. Сказка «Золотой ключик». Страница сорок шесть, второй абзац сверху: «Солнце еще не взошло, а в Стране дураков уже кипела работа».

Слушатели юмор оценили, страницу первоисточника запомнили. По возвращении захотели проверить цитату, но в школьной библиотеке сказок не было, а в городскую библиотеку идти никто не захотел.

В начале октября резко похолодало, выпал первый снег. Руководство школы по согласованию с крайкомом партии объявило уборочную страду оконченной и вернуло слушателей в Хабаровск.

26

Холодный осенний дождь лил два дня подряд. В среду к усиливающемуся ливню добавился ураганный ветер, в считаные минуты избавивший деревья от остатков пожелтевшей листвы. С улиц Карла Маркса и Ленина бурные потоки понеслись вдоль проезжей части в низины, образовав на бульварах глубокие лужи. Стало промозгло, слякотно, неуютно. В четверг, как по мановению волшебной палочки, тучи исчезли, над блестящими от влаги крышами появилось нежаркое октябрьское солнце.

Отработав в поликлинике первую смену, Марина Нечаева поспешила домой. За прошедшие восемь лет она не очень изменилась: немного пополнела после родов, стала носить прическу чуть-чуть короче, чем в студенческие годы. За время работы в поликлинике она научилась мимикрировать: при посетителях ее лицо всегда было строгим, на улице Марина становилась собой – не очень счастливой в личной жизни молодой симпатичной женщиной.

Размышляя о ссоре с мужем, Марина свернула к остановке. Неизвестный мужчина в милицейском плаще догнал ее, взял под руку.

– Не надо спешить! – властным тоном приказал он. – Нам придется немного прогуляться. Свернем вот здесь. Во дворе есть прекрасная беседка.

– Вы кто? – поразилась Нечаева. – Вы с кем-то меня путаете.

– Марина, не надо дергаться и пытаться освободить руку. Если прохожие вмешаются в наш разговор и попытаются помочь вам, то я заявлю, что поймал известную воровку-карманницу и в данный момент доставляю ее в районный отдел милиции. Стоит ли позориться? Рядом могут больные оказаться. Что они о вас подумают?

– Вы аферист, мошенник! – догадалась Нечаева. – Ни в какую милицию вы не пойдете. Вас самого там арестуют.

– В беседке я покажу вам служебное удостоверение, а пока запомните: если мы окажемся в милиции, то я буду вынужден написать рапорт о выявленном преступлении.

– Каком преступлении? – изумилась Марина. – Вы сумасшедший? У вас ненормально с психикой?

– В милиции психов нет!

Нечаева попыталась освободиться, но безуспешно – Воронов крепко держал ее за руку.

– Запоминай! – Виктор перешел на «ты». – Если у нас не получится разговор по душам, я сегодня же напишу рапорт о твоем участии в убийстве Долматова. Его ведь вы с Леной Дерябиной прикончили, не так ли?

– Долматова убили? – не поверила Нечаева. – Я его после суда не видела и к его смерти отношения не имею! Когда и где он скончался? Я три года из Хабаровска не выезжала, а Долматов в Приморье сидел. К нему Вика ездила. Может, она его убила?

Воронов завел женщину в беседку, отпустил ее руку.

– Есть такое выражение – живой труп. В физическом плане человек существует: передвигается, ест, пьет, спит. А в моральном отношении его уже нет. Физическая оболочка осталась, а души – нет. Вы с Дерябиной убили его душу. Когда я весной встречался с Долматовым, от него уже почти ничего не осталось. Он, кстати, должен был уже освободиться.

– Ко мне приедет? – испугалась Марина.

– О нет! Если он доберется до Хабаровска, то пойдет разбираться с Викой. Она же его без жилья оставила. О твоей роли он не подозревает. Пока только я один знаю, что это ты упрятала его за решетку.

– Кто вы такой? Что вам надо? – занервничала женщина.

– Как вы мне надоели, идиотки! – воскликнул Воронов. – Вас что, в инкубаторе вывели? Ты уже третий человек, кто задает мне одни и те же вопросы: кто ты, что ты, зачем ты полез в это дерьмо? Полез, потому что хочу познать истину! Меня жернова интересуют. Понятно?

Пожилой мужчина, выгуливающий лохматую собачку, остановился, внимательно посмотрел на странную парочку и поспешил прочь. Вмешиваться в семейные разборки у него не было ни малейшего желания.

«Нашли, где отношения выяснять! – подумал пенсионер. – Не ночевал мужик дома – ну и что с того? Может, он в засаде был, преступника выслеживал?»

Нечаева, окончательно сбитая с толку, мужчину с собачкой не заметила. Она вообще никого во дворе не видела. Неожиданный натиск незнакомца поставил Марину в тупик: она не знала, что дальше делать и как себя вести. Воронов, удовлетворенный началом разговора, сел на лавочку и закурил.

– Садись! В ногах правды нет.

– Здесь кругом грязь, куда я сяду?

– Грязь? О нет! Это не грязь. Это мельчайшие кусочки влажной почвы и мусор, нанесенный ураганом. Настоящая грязь была скрыта под обложкой уголовного дела по обвинению гражданина Долматова в изнасиловании несовершеннолетней Елены Дерябиной. В июле я собственноручно сжег это уголовное дело, избавил мир от гнусного клубка лжи, подлости и человеческой глупости, помноженной на равнодушие и наплевательство к судьбе случайно попавшего в жернова человека. Долматова убили вы впятером. Ты, младшая Дерябина и трое следователей прокуратуры, которые не захотели расследовать преступление должным образом. Ты и Дерябина – непосредственные исполнители преступления: вы столкнули морячка в жернова правосудия. Трое следователей равнодушно наблюдали, как его перемалывает в труху.

– Ты псих, ненормальный. Тебе лечиться надо, – перешла на «ты» Нечаева. – Дай закурить!

– Не знал, что ты куришь! – искренне удивился Воронов.

– С вами, сволочами, не только закуришь, но и запьешь!

Марина закурила, выпустила дым под ноги, посмотрела на Воронова, разозлилась и перешла в атаку:

– Погоди, что значит «не знал»? Ты что, следил за мной? Ты наводил обо мне справки? Подонок! Как ты посмел вмешиваться в мою личную жизнь?

– Какая патетика! – «похвалил» Виктор. – Частная жизнь священна и неприкосновенна? Расскажи об этом Долматову, он всплакнет от умиления.

Проходившая мимо женщина осуждающе посмотрела на девушку с сигаретой и отвернулась, демонстрируя презрение к распутной молодежи. Воронов щелчком отправил окурок к забору детского сада и продолжил:

– Черт с ним, с Долматовым! Он конченый человек. Вы сломали ему судьбу, превратили морячка-здоровячка в развалину, в подобие человека. Забудем пока о нем. Поговорим о тебе! Марина, признайся, ты ведь ждала, что рано или поздно появится человек, который будет задавать тебе неприятные вопросы? Восемь лет ожидания – тяжкий крест. Я тебе искренне сочувствую, но могу помочь. Я написал пьесу о бесчестных и подлых людях, о безжалостных жерновах правосудия,