– Мисс Суинни, как у вас сегодня настроение?

Райли чуть не сказала «хорошо», но тут же напомнила себе…

Я под присягой.

И я не совсем в порядке.

Вместо этого она сказала:

– Я нервничаю и боюсь.

Брогден кивнула и сказала:

– Я вас понимаю. Мне жаль, что вам приходится вспоминать такие неприятные события. Но ваши показания сегодня очень важны.

– Я знаю, – сказала Райли.

Неизменно доброжелательная и участливая, Брогден задавала те же вопросы, которые задавала Райли во время подготовки: о том, как Райли обнаружила тело своей подруги Реи Торсон в её комнате в общежитии, о последующих контактах Райли с местной полицией, а затем об обнаружении тела её лучшей подруги Труди Ланьер в комнате, в которой они жили вместе.

Описывая всё это, Райли представляла, что она покинула своё тело и наблюдает за происходящим издалека, рассказывая о событиях, произошедших как будто с кем-то другим. Она была рада, что Хейман по-прежнему не смотрит ей в глаза. Казалось, он намеренно игнорирует её присутствие. Райли не могла понять, зачем.

Она рассказала о прибытии Криваро в Лантон и о том, как они пытались работать в команде. В конце она объяснила, как пришла к ошибочному подозрению, что убийца – добрый пожилой профессор психологии, и отправилась в кабинет Брента Хеймана, чтобы поделиться с ним своими умозаключениями.

Именно тогда Хейман раскрыл свою истинную природу.

Он жестоко напал на Райли и, как только обездвижил её, рассказал ей о своей страшной цели. Он проводил научное исследование массового горя и ужаса, используя кампус Лантона в качестве лаборатории. Он сам совершал убийства, чтобы спровоцировать реакцию, которую хотел изучить.

План, как он сказал ей, шёл гладко, пока не появилась она.

Вот почему, по его словам, он должен был убить и её.

Она сделала всё возможное, чтобы защитить себя, но он был сильней. Он начал душить её собственным галстуком, и она уже теряла сознание, когда агент Криваро ворвался в помещение, чтобы спасти её.

Наконец, Брогден спросила:

– Мисс Суинни, возможно ли, чтобы вы неверно истолковали ситуацию? Вы сказали, что пытались защитить себя. Но уверены ли вы, что профессор Хейман действительно пытался навредить вам? Может быть, он чувствовал, что должен защищаться от вас?

– О нет, – сказала Райли. – Я знаю, что произошло. Он действительно пытался убить меня. И он открыто признался в убийстве двух моих подруг.

Брогден повернулась к судье и сказала:

– У меня больше нет вопросов, Ваша честь. Защита может устроить перекрёстный допрос.

К удивлению Райли, Кирби Ларч встал рядом со своим клиентом и сказал:

– У защиты нет вопросов к свидетелю, Ваша честь.

И снова Райли почувствовала, что Ларч считает дело своего клиента безнадёжным.

И всё же…

Разве он не должен хотя бы попытаться защитить его?

Несколько минут Ларч шептался с Хейманом.

Затем адвокат встал и обратился к судье:

– Ваша честь, если суд не возражает, я хотел бы вызвать профессора Брента Хеймана для дачи показаний.

Воздух наполнился смущёнными и испуганными перешёптываниями.

Райли это тоже застигло врасплох.

С какой стати Хейману желать давать показания?

Что он мог сказать такого, что не уличило бы его самого?

Хотя Райли и не была адвокатом, это казалось безумной тактикой.

Судья стукнул молотком и призвал суд к порядку. Он сказал:

– Я разрешаю.

Хейман встал из-за стола и подошёл к свидетельскому месту, где подтвердил, что его показания будут правдивыми.

Когда он сел туда, то впервые посмотрел прямо на Райли.

И он улыбнулся с выражением глубокого удовлетворения, как будто наслаждаясь мыслью о том, что произойдёт дальше.

Райли вздрогнула всем телом.

До сих пор она ничего не понимала в этом процессе, включая отрицание вины подсудимым.

Но теперь…

Райли почувствовала себя зажатой под его взглядом, как насекомое на булавке.

Она была абсолютно уверена, что Брент Хейман собирается сделать или сказать что-то, чего никто не ожидает.

И это как-то связано со мной.

Райли смущал пристальный взгляд Хеймана, но она почему-то не могла отвести от него взгляд. Она поймала себя на том, что вспоминает, каким пленительным было его присутствие в классе, как летело время на его уроках. Другие студенты говорили ей, что чувствовали то же самое.

Тогда она наслаждалась странными чарами, которые он наводил на группу студентов.

Это было очень приятно и волнующе.

Даже сидя на свидетельской трибуне, обвиняемый в убийстве, этот человек обладал таким же магнетизмом.

Но теперь это казалось страшным и даже опасным.

Через несколько секунд Кирби Ларч спросил своего клиента:

– Профессор Хейман, мисс Суинни точно описала вашу встречу в кабинете?

Всё ещё глядя прямо на Райли, Хейман улыбнулся и сказал:

– Ни в коей мере. Это она напала на меня, а не наоборот. Хотя, справедливости ради, она считала, что у неё есть на то веская причина. Она думала, что я убил двух её подруг, и была очень зла, а я не мог заставить её прислушаться к голосу разума. Она на удивление сильная молодая женщина, и…

Он помолчал, пожал плечами и сказал:

– В общем, я сделал то, что должен был, чтобы защитить себя. Когда агент Криваро ворвался в мой офис, со стороны всё выглядело так, будто агрессором был я. Но, по правде говоря, я был рад его появлению. Я серьёзно опасался за свою жизнь.

Кирби Ларч почесал подбородок и сказал:

– Значит, разговора, который, по словам мисс Суинни, произошёл между вами, когда вы якобы признались в убийстве её подруг в рамках эксперимента, вообще не состоялось?

Хейман посмотрел на своего адвоката и сказал:

– Нет, я никогда не говорил ничего подобного.

– Тогда почему, по-вашему, она это выдумала? – спросил Ларч.

Прокурор вскочила на ноги и закричала:

– Протестую! Обвиняемого просят высказать предположения о мотивах мисс Суинни. Он не умеет читать мысли.

– Нет, но ведь он профессор психологии, – возразил Ларч. – Ваша честь, вопрос касается доверия к предыдущему свидетелю. В свою защиту скажу, что мой клиент имеет право высказаться.