— Лови момент. — Риччи подмигнул, направив на нее два указательных пальца.

Джуди охватила паника.

Она едва знакома с Риччи Нобилио. Даже если он действительно друг Тома, кто поручится, что Том не хочет убить ее? Мысль не выходила из головы. Джуди ему мешает, она делает плохие вещи в постели и в жизни, она слишком много знает. Джуди изо всех сил старалась ничем не интересоваться, но это еще не значит, что ее не попытаются убить просто из-за сведений, которые могли к ней попасть. Разум ее затуманился. Стало тяжело дышать. Она сидела в машине рядом с гангстером. Водитель, без сомнения, тоже гангстер. Человек с глазами навыкате и прилизанно-черными волосами, в дорогом костюме, пытается заманить ее в Бруклин. В охотничий клуб. Явная ложь. Какой может быть охотничий клуб в Бруклине? Она плохо знала тот район, но на память пришла строчка знаменитого писателя: «Только мертвые знают Бруклин». Джуди задрожала.

Ее хотят убить.

Нобилио взял со стола револьвер.

— Том любит меня! — выпалила она. Про любовь они с Томом шептали друг другу в темноте. Благоразумие не позволяло говорить об этом днем или по-настоящему верить. Ей больше нечего было сказать, чтобы спасти себя. — Вам ведь это известно?

Риччи Два Ствола выпятил нижнюю губу и покачал головой. Кто знает такие вещи?

— Прошу вас, — произнесла Джуди. — Я хочу поехать домой прямо сейчас. Немедленно.

К ее удивлению, Нобилио пожал плечами и велел водителю делать, как она просит.

Водитель тотчас повиновался, а Риччи зарядил барабан.

— Если придется воспользоваться револьвером, — спокойно проговорил он, — старайтесь целиться в живот или, э-э, как это… В область паха. Главное — подальше от груди. Голова — хорошая цель, если вы находитесь очень, очень близко, но для этого надо четко знать, чего вы хотите.

Джуди по-прежнему ждала, что он застрелит ее.

Не в первый раз она ожидала смерти и опять ошибалась.

Когда они подъехали к дому, Нобилио передал ей документы на оружие.

— Если передумаете или вам разонравится револьвер, да и вообще, звоните. Можете сдать его обратно. Спросите Родни, назовете мое имя и сможете поменять его на любой другой.

Риччи отдал Джуди револьвер и еще раз показал, как давить на спусковой крючок.

— Метить в область паха, так? — спросила она и прикусила губу, стараясь дышать равномерно в надежде вернуть спокойствие.

— Да, мэм.

— Если отстрелить мужчине яйца, это наверняка обезоружит его.

Нобилио покраснел. Не слишком приятно слышать такое от женщины.

— Да, мэм, — подтвердил он. — Такое случалось.

Джуди безрадостно рассмеялась, опустила револьвер в сумочку и вышла из машины. Старик, владевший цветочным магазином прямо под ее квартирой, запирал дверь.

— Томас Вулф, — пробормотала она.

— Что, мэм?

— «Только мертвые знают Бруклин», — произнесла Джуди. — Это он написал? Или кто другой? Может, Харт Крейн?

Нобилио вопросительно пожал плечами.

— Не берите в голову, — сказала она.

Машина подождала у обочины, пока Джуди входила в дом.

— Думаешь, ты лучше меня? — пробурчал Риччи, не отводя взгляда от двери.

— Что? — спросил водитель.

— Ох уж эти женщины. — Нобилио покачал головой.

— Могу рассказать пару невероятных историй, — предложил водитель.

— Не надо. Перекусить не хочешь?

* * *

Джуди Бьюканан отсутствовала меньше пятнадцати минут: необъяснимый промежуток времени, по крайней мере с точки зрения частных детективов.

Они находились в квартире пять минут, когда услышали, как в замке поворачивается ключ. Через мгновение зашла Джуди.

Она достала револьвер и отбросила сумочку.

Напарник Дантцлера поставил торшер, встал, наклонил голову и посмотрел на оружие так, будто не знал, для чего оно предназначено. Револьвер был нацелен ему в пах.

Джуди глядела на мужчину, словно перед ней призрак, вызванный иррациональными страхами.

Дантцлер в спальне устанавливал «жучок» под комод. Он выдвинул ящик и принюхался к запаху ее белья. Услышав скрип двери, выбежал в коридор. Дантцлер понятия не имел, что будет делать.

При виде второго мужчины Джуди закричала, спустила курок, резко повернулась к Дантцлеру и выстрелила еще дважды.

Невредимый детектив метнулся к ней, но тут раздался еще один выстрел.

Женщина рухнула на пол.

Дантцлер откатился от нее, увидел кровавое месиво на месте лица и отвернулся. К горлу подступила тошнота.

Он поборол приступ, сел и посмотрел на напарника. У того из раны на щеке струилась кровь. Правая рука неестественно повисла.

— Что это за черт? — спросил Дантцлер.

— Твою мать! — выругался напарник.

— Ты мог убить меня.

— Твою мать! — повторил тот.

— Ты в порядке? У тебя лицо…

— Я в порядке. — Шурин коснулся щеки, где ее оцарапала пуля, и уставился на окровавленные пальцы.

Дантцлер снова взглянул на убитую. Может, Том Хейген и подонок, который ее просто использовал, но на свете есть люди, любящие эту женщину. Дантцлер выяснил, кто они. Мать по имени Рут, медсестра на пенсии, живет во Флориде в милом трейлере, и стены его увешаны фотографиями дочери всех возрастов. Или умственно отсталый сын Филипп, который сияет от радости каждый раз, как его навещает мама. Даже сам Дантцлер привязался к ней. Он не раз видел ее обнаженной, но только теперь, испытывая тошноту от медного запаха крови и комков розового мозга, понял, что ощущает себя ее защитником. И не мог поверить, что ее больше нет.

— Хера с два ты в порядке, — сказал Дантцлер.

Голова не соображала. Надо включать мозги. Следует унести отсюда тело. Преступления с трупами, найденными на улице, раскрываются в два раза реже.

— Мы вынесем ее по задней лестнице, — решил он.

— Иди ты к черту, Боб! — Напарник поднял револьвер.

— О, замечательно. Пристрели меня. Прекрасная идея. Опусти револьвер, тупица, пока не поранился.

Шурин не шевельнулся. Ему и раньше приходилось убивать, десятки мужчин и, случайно, нескольких женщин. Но то было в Корее. Он старался забыть о Корее, хотя воспоминания не отступали. А тут такое.

— Брось револьвер, слюнтяй! — велел Дантцлер.

Неужели весь тот вздор, что он молол о провидении, правда? Напарник устал не только от Дантцлера. Ему осточертело многое.

— Я мог убить тебя, — сказал он.

Дантцлер рассмеялся.