— Однако Пейтон вряд ли пригласит нас на Пасху в Белый дом прятать яйца. С другой стороны, он не будет держать там и Дэнни Ши. И ФБР, забудьте ФБР — директор тоже терпеть его не может. Ему не с руки охотиться за нами из-за Дэнни, он получит, что ему надо, вне зависимости от того, останется Ши или нет. Дэнни припишет себе все заслуги. Ни для кого не секрет, он хочет войти в историю. ФБР, ребята, которых мы знаем, обыкновенные агенты, хотели бы помочь ему. А их начальник? Забудьте. Ему это нужно не больше, чем нам. Такие вот дела, — закончил Трамонти и полез в карман, будто за револьвером.

Молодые мужчины с быстрыми рефлексами пригнулись, чтобы не поймать пулю, но не успели опозориться: сверкнула сталь, Трамонти достал мясоразделочный нож, небольшой и новый. Встав у своего кресла, Карл поднял нож над головой, издал стон и воткнул холодное оружие в стол, вогнал в дерево на пол-сантиметра.

Затем развел руки, мол, ничего особенного не произошло: человек убил гадюку, не более.

Агостино Трамонти сердечно постучал брата по плечу, как тренер подопечного, а не как consigliene своего босса.

В комнате повисло изумленное молчание.

Как он пронес сюда оружие? К чему такие театральные выпады? И самое непонятное: как может дон самой миролюбивой семьи в Америки предлагать подобное безумие?

Нери приоткрыл дверь.

Майкл покачал головой.

Нери кивнул и закрыл ее обратно.

Доны переглянулись и вновь уставились на нож. Постепенно все взоры переместились на Майкла Корлеоне.

Майкл поднялся. Силой воли перестал думать о Фредо.

И старался не смотреть на нож. Кивнул на пустой стакан. Том послушно наполнил его водой.

Как и отец, Майкл имел обыкновение сделать длительную паузу между тем, как вставал произнести речь, и самой речью. Однако на этот раз, пусть и с безмятежной маской на лице, он с трудом мог подобрать слова. Корлеоне глотнул воды и разочарованно покачал головой.

— Дон Трамонти, — начал он. — Мой дорогой друг. При всем уважении к вам и вашей организации, думаю, я выражу общее мнение собравшихся, если скажу, что вы предлагаете пойти на неприемлемый насильственный шаг. Я понимаю, вы рассержены, огорчены, как и мы все. Но вы должны осознавать, что подобные действия погубят нас. Нет надобности напоминать ни вам, ни кому-либо из присутствующих о строгом запрете на убийство даже простого офицера полиции без разрешения Комитета. Это относится к разряду тех преступлений, при которых власти не успокаиваются, пока не накажут виновника. И мы не сможем его защитить. Все же ваше предложение…

— Вздор! — вскочил Трамонти. Нож зашатался. — Я тоже скажу, при всем уважении к вам, мой друг. Вы со»» убили полицейского без всякого разрешения.

— Сядь, — прервал его Поли Фортунато, подняв тяжелую голову. — Ты не знаешь, о чем говоришь.

Последним, от кого Майкл мог ожидать поддержки, был босс семьи Барзини: верный знак того, насколько далеко зашел Карло Трамонти.

— Вы позволите, дон Корлеоне?

Майкл жестом пригласил дона Фортунато продолжить. Трамонти тоже замолчал.

Фортунато остался сидеть: лишнее усилие, несомненно, выбило бы его из дыхания.

— В то время, — сказал он так громко, чтоб у Трамонти зазвенело в ушах, — почти двадцать лет назад, Майк был простым гражданином, верно? И не занимался нашими делами. Он учился в колледже, в Гарварде.

На самом деле в Дартмуте, но не было смысла поправлять.

Фортунато вытер салфеткой подбородок.

— В преступлении, на которое вы ссылаетесь, дон Трамонти, признался другой человек. Даже если бы все так и было, это всего лишь месть за покушение на отца, чего тоже не должно происходить — то есть устранения босса любой семьи — без разрешения Комитета. В той ситуации никто одобрения не давал, поверьте мне.

Все дали, и сам Барзини был заказчиком убийства.

— Тогда с двумя людьми, пытавшимися убить Вито Корлеоне, расправился его сын. Один из них оказался продажным капитаном полиции, другой хотел торговать наркотиками. Если этот инцидент и имел место, он оправдан и, главное, носит личный характер. А значит, нас не касается. — Фортунато улыбнулся. Сам дьявол не смог бы выразить столько злобы одной улыбкой. — Так что мой совет: следи за базаром. Понятно? Спасибо.

Фортунато скомкал салфетку и бросил в сторону.

Карло Трамонти повернулся к брату. Они шепотом посовещались. В основном говорил Карло. После долгой паузы он повернулся к Комитету и кивнул.

Через секунду после признания поражения вдалеке раздались выстрелы.

— Это фейерверк, — пояснил Майкл, махнув в направлении Ред-Хука. — Мои извинения.

— Фейерверк? — озадаченно переспросил Карло Трамонти.

— Да, фейерверк, — подтвердил дон Альтобелло. — Снаружи.

— В Ист-Ривер, — добавил Корлеоне. — Нынче День Колумба.

Трамонти пробормотал проклятье в адрес корыстных выходцев из Генуи. Затем поблагодарил Комитет за право высказаться и за терпение.

Под звуки фейерверка доны поделились, что каждого проверяет внутренняя налоговая служба. По всей стране резко выросли тюремные сроки осужденным товарищам. За депортацией Карло Трамонти последовали и другие, проводимые более тщательно, — почти каждая семья потеряла по человеку, а то и по два. И это еще не все. Члены совета единодушно согласились: если сидеть сложа руки, будет хуже.

Майкл Корлеоне и Том Хейген терпеливо слушали. Безусловно, они разделяли большинство тревог. Семья Корлеоне под держала Ши из преданности, ввиду деловых связей, которые были у отца с Микки Ши, а также из-за желания по максимуму легализовать бизнес. Имелись и другие причины. Например, Джимми Ши являлся сторонником жесткого политического курса на Кубе. Майкл продолжал верить, что при правлении Ши со временем его ожидания оправдаются, если придумать способ, как бороться с перегибами Дэнни.

Покушения на Кубе остались неизвестны большинству присутствующих. Ходили слухи, не более. Майкл и Том Хейген давно списали «козырь в рукаве» за негодностью. Однако у них в запасе имелся другой. Братья Ши были безумно счастливы. Джонни Фонтейн в Совсем недавнем прошлом выполнял для них роль сутенера: поставлял женщин, в основном восходящих звезд, а Корлеоне тихо, но широким шагом расширяли свой бизнес в Голливуде. Братья Ши могли отдаляться от нежелательных людей, зато были навеки привязаны к собственным шаловливым членам.

Майкл осознавал, что сумасшедшее желание Трамонти убить президента ставит Корлеоне в неразрешимую ситуацию.

Комитет, безусловно, не поддержит этот замысел, но если Карло вопреки всем выполнит задуманное или хотя бы попытается, каждый из присутствующих будет считаться сообщником.

Есть ли шанс разубедить Трамонти или успокоить? Зная характер сицилийца, Майкл не тешил себя надеждой. Даже если Комитет сделает Трамонти выговор, что с того? У Корлеоне нет возможности проследить за Трамонти, предвосхитить попытку нанять кого-нибудь на мокрую работу, а потом замести следы.