– Вы хотя бы знаете, что Николай ищет вас? У него все из рук валится, он постоянно думает о вас… Вас ведь зовут Катя…

Он видел, что ей страшно неловко за то, что она не впускает его, но, очевидно, была причина, по которой она так вела себя.

– Катя, в городе идет охота на блондинок…

– Как в кино… – нервно ухмыльнулась она, даже не дав ему договорить. – Ерунда какая-то… Мне не шестнадцать лет…

– Я понимаю, что это не мое дело, но я сейчас же позвоню вашему мужу и сообщу, где вы, чтобы он приехал…

– Гм… А как вы думаете, чем сейчас занимаюсь я? Звоню всюду, где он может находиться, но его нигде нет…

– Я вижу, что у вас что-то произошло… Вы можете полностью положиться на меня, я давно работаю с вашим мужем, и если вам сейчас требуется помощь, то я готов…

– Нет, спасибо, это не тот случай…

И все же по ее виду он понял, что она почти решилась рассказать ему что-то.

– Ладно, входите… – Севостьянова распахнула дверь и, прижимая к груди ладонь, словно у нее заболело сердце, впустила его в дом. – Извините за беспорядок…

Анна вошла в редакцию газеты, в которой когда-то официально числилась фотокорром Мила, и удивилась, обнаружив, как много изменилось здесь за последнее время. Во-первых, ремонт. Все вокруг, начиная со стен и кончая новенькими светильниками и жалюзи, сверкало. Быть может, еще потому, что на улице светило солнце…

Был теплый осенний день. Зима отступила, и Анне подумалось, что природа – скучная дама, раз ей никогда не пришло в голову повернуть времена года вспять… Вот бы сейчас снова наступило лето!

Она шла по коридору, заглядывая в кабинеты, в которых за компьютерами сидели и тихо пощелкивали пальцами по клавишам журналисты, редакторы, корректоры и прочие работники редакции, и ей не верилось, что прежде здесь на десяток журналистов было по одному «Роботрону», а Миле приходилось по два месяца ждать выплаты ее скудных гонораров…

Перед дверью с табличкой «Главный редактор» Анна остановилась и постучала.

– Войдите.

Молодой мужчина в светлой кашемировой сорочке что-то сосредоточенно писал, делая вид, что страшно занят.

– Я сестра Милы Рыженковой… Я приехала из Лондона специально, чтобы узнать, что с моей сестрой и жива ли она…

Анна говорила громко, четко, стараясь не только обратить на себя внимание, но и произвести впечатление. Она знала, что волшебное слово «Лондон» заставит этого пижона забыть обо всех своих делах: нечасто в этих стенах можно услышать подобные вещи…

– Анна Рыженкова? Надо же… – Главный редактор, имя и фамилию которого Анна даже не удосужилась узнать, хмыкнул и пожал плечами. – А разве Анна Рыженкова не умерла? Мне кажется, что обе Рыженковы умерли… Вы извините, может быть, я что-то перепутал, но у меня была одноклассница, Аня Рыженкова… Ну да, конечно… – он потер глаза, словно плохо видел стоящую перед ним Анну. – И у нее была сестра Мила, она работала у нас фотокорреспондентом… А вы, собственно, кто?

– Говорю же: я ее сестра, Анна. Я не умерла, я уезжала и долгое время жила в Англии. Я здесь по делам, а заодно решила навестить сестру… Но в той квартире, где мы раньше с ней жили, сейчас живут совершенно другие люди… Вот я и спрашиваю…

– Очнулись, значит… А сюда – по делам? Интересно как-то у вас получается. Разве вы не знаете, что ваша сестра Мила погибла?

– Нет, – голос ее дрогнул. Сейчас она услышит душещипательную историю о том, как Милу сбила машина. – Как это случилось?

– Да вы присядьте… Хотите сигарету?

– Хочу, спасибо, но у меня есть… – Она достала пачку и закурила. – Так что с ней произошло? Понимаете, мы с ней не ладили…

– Понятно. Ну, что ж, я расскажу. Милу изнасиловали и убили. Ее нашли в посадках за городом. Ходили слухи, что это сделали солдаты, там неподалеку воинская часть… Но точно я вам ничего сказать не могу.

– А как ее убили?

– Разбили голову чем-то тяжелым.

– Вы были на похоронах?

– Я, лично, нет, но наши ребята ходили, мы даже собирали на венок…

Она вышла на улицу и подивилась, как это можно, чтобы вот так по-летнему светило солнце. На душе было муторно.

Позавтракать Анна зашла в кафе, где заказала себе две вазочки с консервированными персиками под взбитыми сливками и двойной кофе. Теплые булочки она завернула и положила в сумку. Ей предстояла долгая дорога на кладбище.

Но на полпути она сошла с автобуса и отправилась к крестной матери Милы – тете Вале. Та жила на самой окраине города в маленькой квартирке в одноэтажном, полуразвалившемся доме.

Достав из сумки носовой платок, Анна зажала им нос, чтобы защититься от этих отвратительных запахов старого грязного жилища, этой чудовищной вони, смрада…

Обшарпанная дверь с заржавевшей табличкой «Колоскова В.И.».

Она позвонила, нажав пальцем ЧЕРЕЗ ПЛАТОК, чтобы не испачкаться, на кнопку звонка.

Ей долго не открывали. Затем послышались шаркающие шаги, звон ключей, и через минуту, когда дверь открылась, вместо пенсионерки тети Вали Анна увидела перед собой парня лет двадцати пяти в отвислых спортивных штанах и красной майке. Он смотрел на нее злым, колючим взглядом.

– Здравствуйте, – сказала Анна, которой сразу стало как-то не по себе от одного вида этого грязного и противного парня. – Мне надо поговорить с тетей Валей, Валентиной Колосковой…

– Ну, входи… Только ее сейчас нет дома. Она ушла за хлебом.

– Надолго?

Ей почему-то не хотелось входить в этот темный, пропитанный запахом керосина коридор, заставленный разным хламом, за которым виднелась желтая от тусклой лампы (и это днем!) кухня…

– Да сейчас придет…

Парень смотрел на нее как-то странно, словно пытался хорошенько запомнить ее лицо. У него было немного припухшее лицо, из чего она поняла, что он, наверное, спал перед тем, как она позвонила в дверь.

– Я вас разбудила…

Он ей ничего не ответил. Она почувствовала, как он берет ее за локоть и ведет к кухне.

– Знакомься, это мои друзья – Санек, Павлик и Андрюха… А я – Вениамин.

Она увидела мужчин, сидящих за круглым столом и поедающих прямо со сковороды яичницу с луком. Тут же стояли стаканы с желтоватой жидкостью и темно-зеленая большая бутылка из-под импортного вермута.

«Уголовники. Пьют самогон».

Она хотела повернуть обратно, но Вениамин преградил ей дорогу.

– Попалась, птичка? Тетя Валя здесь уже сто лет как не живет, понятно? А у тебя денежки есть?

Он спокойно взял сумку Анны, открыл ее и достал оттуда конверт, в котором лежали все ее деньги.