— А шут его знает, кто! Так, вертопрах какой-то столичный. Пишет, мол, князь, богат, три тысячи душ. — Крутобоев усмехнулся. — Верно, тетка, Сонька Нелидова, сосватала, она помешана на сватовстве, что ты будешь делать! Сама овдовела смолоду, да потом крутила с кем попало напропалую, а других, вишь, сватает… Ну, я уж дочурке отписал, что мало не покажется!

— Да зачем же вы это сделали, Самсон Львович!

— А затем, чтоб не смела без родительского благословенья женихам обещаться. Написал: мол, так и так, привози сюда своего князька, а я уж на него посмотрю. Да еще подумаю, стоит ли отдавать за такого единственную дочь. Вот так-то. — Крутобоев выразительно посмотрел на Полину. — А твой разлюбезный батюшка… Небось, промотал состояние, да и продал родное дитя немцу? Эх, непрочный человек! Даром что из старинного рода. Не заболел бы тогда твой дед, разве б он допустил, чтоб единокровное дитя — да за немца?

Полину немного смутило, что Наденькин отец так быстро разгадал правду о ее положении, но на душе у нее даже полегчало. По крайней мере, хоть перед этим человеком, старинным другом семьи, ей не придется притворяться. К тому же известие о скором приезде подруги улучшило ее настроение.

Распахнулись двери бальной залы. Крутобоев приосанился и обернулся к Полине.

— Ну что, краса моя, уважишь старика?

— Идемте, Самсон Львович, — решительно сказала Полина, выходя из-за стола и подавая Крутобоеву руку.

И, к неописуемому ужасу мужа, Полина пустилась с Крутобоевым в полонез. Впрочем, остальным гостям это вовсе не показалось ужасным: Крутобоев был еще далеко не стар, а молодых кавалеров едва хватало на незамужних девушек. Бал пошел своим чередом, и вскоре в парадных покоях особняка гремело такое веселье, что кое-где со стен посыпалась штукатурка.

Как и опасалась Полина, муж заставил ее присутствовать при наказании крепостной. Ужасные минуты тянулись для Полины бесконечно долго. Она не смотрела на разложенную на лавке Анфису, но заткнуть уши не могла и содрогалась всем телом от очередного свиста розги и пронзительного вскрика. Наконец рыдающую служанку увели. Прочитав краткую нотацию дворне, барон предложил жене руку и неспешно двинулся к дому.

В гостиной Полина пристально посмотрела ему в глаза:

— Юлий Карлович, что случилось, то случилось. А теперь поговорим о деле. — Она положила перед ним заново написанную вольную. — Я выполнила свою часть договора. Теперь вы полните вы свою: подпишите Верину отпускную.

Вульф посмотрел в сторону и задумчиво погладил подбородок.

— Не сейчас, — тихо, нетвердо произнес он. — Завтра.

— Да почему же завтра, а не сегодня?! Юлий Карлович, это нечестно: вы обещали!

— Я сказал завтра! — в голосе Вульфа послышались раздражительные нотки. — А сейчас, будь добра, оставь меня в покое. Мне нужно решить пару неотложных дел, — и, не глядя больше на жену, он торопливо покинул гостиную.

Какое-то время Полина ошеломленно стояла на месте. В глазах у нее было темно, в голове проносились десятки пугающих мыслей. «Нет, это невозможно, — изо всех сил убеждала она себя. — Он не может нарушить условия сделки, это было бы слишком непорядочно! Он же благородный человек, дворянин! Разве может дворянин не сдержать обещания?»

— Ну что? — Полина порывисто обернулась, услышав позади себя напряженный голос Литвинова. — Подписал?

— Сказал, что подпишет завтра, — упавшим голосом промолвила Полина. И беспомощно взглянула на управляющего.

— Так, значит, завтра? — повторил Литвинов с перекошенным от гнева лицом. — Что ж, посмотрим, сдержит ли он очередное обещание. Дайте мне вольную, я сам представлю ее барону утром. Может, так будет вернее.

Тяжко вздохнув, Полина протянула ему документ.

— Вера знает про отпускную? — вполголоса спросил Литвинов.

— Нет, — прошептала Полина, быстро оглянувшись. — А разве вы еще не сказали?

— Разумеется, не сказал! И вы не вздумайте говорить, если вам дорого ее душевное спокойствие. Скажем ей, когда Вульф подпишет бумагу.

— Да, конечно. Я понимаю.

Простившись с управляющим, Полина пошла к себе. На сердце у нее с каждой минутой становилось все тяжелее. Напрасно она убеждала себя, что Юлий Карлович не посмеет нарушить обещание — никакие доводы не могли заглушить растущую тревогу.

* * *

Комната Веры предназначалась для не слуг, а являлась гостевой спальней. И обставлена была соответствующе: зеленые штофные обои, мебель орехового дерева, удобная кровать с небольшим балдахином в изголовье. В простенке между окнами красовалось вышитое изображение герба Мухановых: золотая пушка на бело-зеленом поле, а на пушке — райская птица Гамаюн.

В этот вечер Вера пришла в спальню раньше обычного: хозяйка была не в духе, и Вере ничего не оставалось, как отправиться к себе. Закончив вечерний туалет, она переоделась в ночную рубашку и устроилась на постели с томиком шекспировских трагедий.

Сегодня она с увлечением осваивала «Гамлета». И уже дошла до знаменитого «to be ore not to be» (то бишь: «быть или не быть»), как вдруг раздался негромкий стук в дверь. А затем дверь, чуть скрипнув, отворилась… и в комнату вошел Юлий Карлович. В алом бархатном халате, отороченном горностаем, с напомаженными волосами и торжественной физиономией. Комната мгновенно наполнилась приторным запахом мускуса.

— Не ожидала? — хитро улыбаясь, Вульф тщательно затворил за собой дверь и на цыпочках приблизился к кровати. — Ну, что ты так обомлела, моя красавица? От радости? Что ж, радоваться есть чему: твой час настал.

— Господин барон, вы… Зачем вы здесь? Что вам… от меня… угодно? — сдавленно прошептала Вера, начиная понемногу приходить в себя.

— То самое, дорогуша моя, то самое! — с добродушным смешком отозвался Вульф. — Ну, что ты все лежишь, как бревно? Поднимайся скорее, принимай гостей. Я ведь не с пустыми руками пожаловал, с угощением. — Распахнув широкие полы халата, Юлий Карлович извлек бутылку шампанского и внушительный сверток шоколадный конфет.

Окончательно опомнившись, Вера пулей выскочила из кровати и закуталась в пеньюар. Она уже сообразила, с какими намерениями пожаловал хозяин, и теперь искала выход из положения. Выход же виделся один: бежать отсюда, пока Вульф не догадался закрыть дверь на задвижку. Но куда, куда? Наверх, к Полине, искать у нее защиты? Или лучше в картинную галерею, а оттуда, через главный корпус, во флигель для прислуги?

Последний вариант показался Вере более предпочтительным: она была уверена, что Вульф не станет преследовать ее в комнатах прислуги.

— Зачем ты оделась? Ну-ка быстро сними халат! — Юлий Карлович грозно сверкнул на Веру глазами. — Иди сюда, помоги мне открыть бутылку… Да что ты все ходишь вокруг меня кругами? Испугалась, что ли? — Он понимающе усмехнулся. — Не бойся, красавица, я тебя не обижу.