Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Получилось! Получилось! — заорал выскочивший из-под стола Славка.
Не вставая на ноги, он на карачках добрался до россыпи кусков, бывших некогда Великим магистром ордена тамплиеров. Схватив в руки отколотую в районе ключицы голову, он метнул её в дальний конец кабинета, словно боялся, что расколотый на куски монстр, вот-вот начнет срастаться воедино. Только растолкав куски на значительные расстояния друг от друга, лейтенант Петрушин соизволил подняться на ноги.
— Спасибо, Соломоныч! — Я выбрался из своего угла и обнял покалеченного асура. — Спасибо… — В горле встал комок, а в носу запершило — еще не хватало пустить слезу.
— И тебе, Сережа! — ответно обнял меня здоровой рукой Ашур Соломонович. — И Владимиру Николаевичу низкий поклон, и Сергею Валентиновичу и Славе… — голос старого асура тоже предательски дрогнул. Вот чего не ожидал от этого древнего «мамонта», так это сопливой сентиментальности. Эк, как расколбасило нашего старикана! — Без вашего участия ничего бы у меня не получилось! — продолжил бывший хранитель кольца, подозрительно шмыгнув носом.
Я выбрался из его крепких объятий и полез обниматься к генералу, после обменялся крепким рукопожатием с майором Сидоренко, и дружески хлопнул по плечу Славку. Мы одержали пускай маленькую и временную, но победу! А ведь еще несколько часов назад готовы были напялить белые тапки.
— Но вы ведь понимаете, что это временная передышка? — словно прочитав мои мысли, подсыпал перца Владимир Николаевич. — Горчевский возродиться рано или поздно!
— Конечно, дорогой Владимир Николаевич! — ответил асур. — И это печалит меня неимоверно! — Ашур Соломонович подошел к разбитым на куски останкам Горчевского, и подцепил здоровой рукой самый большой осколок — грудную клетку с завернутым за спину локтем. — Теперь я свободен, друзья, — сообщил он нам. — Кольцо Соломона уничтожено — и я могу свободно перемещаться между мирами! Я заберу этот кусок в свой мир, где его будут охранять денно и нощно!
— А мы разделим остальные куски, — сообщил генерал Ашуру Соломоновичу, — и тоже выставим охрану.
— Сообщите, если увидите изменения, — попросил демон. — А теперь — прощайте…
— Постой, Соломоныч, — остановил я едва не «растворившегося» в воздухе азиата. — Как с тобой связаться-то?
— Ах да! — Асур опустил кусок Горчевского на пол и протянул мне руку, в которой, как по волшебству, сформировался кусок желтоватого пергамента. — Это формула вызова, — пояснил он. — Владимир Николаевич в курсе, что нужно будет сделать…
— Разберемся, — кивнул Кузнецов.
Я взял с руки асура пергамент, заполненный какой-то арабской вязью, и передал главному контрразведчику. Ашур Соломонович вновь подхватил с пола кусок окаменевшего магистра и начал стремительно растворяться в воздухе.
— До встречи! — донесся до нас его слегка надтреснутый голос. — И ищите способ навсегда разобраться с этой проблемой… — И прозрачный силуэт тщедушного азиата растворился окончательно.
— А куда нам деваться с подводной лодки? — хмыкнул я. — Будем искать, будем искать…
— Ладно, ребятки, — вновь взял в свои руки бразды правления старый генерал, — пора прибраться за собой! Думы думать будем после… Сергей Валентинович, вызывай команду зачистки!
— Есть, товарищ генерал! — непривычно веселым голосом отрапортовал майор Сидоренко.
Жизнь постепенно входила в старую колею, если не считать зависший над нами Дамоклов меч, в образе относительно усмиренного и разобранного на «запасные части» Грчевского. Ничего, голова у нас не только шапку носить — придумаем что-нибудь! А пока, передохнуть бы пару-тройку деньков, после такого сумасшедшего марафона.
Сидоренко достал из кармана сотовый телефон и набрал номер.
— Группу зачистки на выезд! — произнес он в трубку. — Институт… — майор продиктовал по телефону адрес нашего местонахождения.
Бравые ребятки из конторской службы зачистки прибыли на место, не прошло и пяти минут.
— Так, — распоряжался Сергей Валентинович, когда они приступили к сбору бренных обломков поверженного нами магистра, — собрать все, до последней крошки. Большие куски упаковать в отдельные емкости, близко друг к другу их не подносить! Это важно! После — развести по отдельным спецхранам в разных городах.
— Желательно, как можно дальше! — влез Петрушин.
— Да, как можно дальше друг от друга! — подтвердил майор. — Выставить круглосуточную охрану! О любых изменениях как внешнего вида, так и остальных физических показателях наблюдаемых объектов, докладывать незамедлительно! Степень секретности — наивысшая!
Дальше слушать распоряжения майора я не стал — устал страшно! Просто валился с ног. Такого морального и физического (да-да, мои потуги сдержать волну изменений высосали из меня все силы) напряжения я е испытывал никогда в жизни.
— Владимир Николаевич, — окликнул я генерал. — Можно я домой? Сил совсем не осталось! — пожаловался я. — Есть подозрение, что вырублюсь прямо здесь…
— Конечно, Сереженька! — понимающе кивнул Кузнецов, уставший, наверное, не меньше моего. — Езжай, отдохни.
— Если что, я на трубе! — Вынув из кармана сотик, я показал его старцу.
— Машину с тобой отправить? — спросил Владимир Николаевич.
— Не, — я мотнул головой, выискивая в телефонной книге номер Воронина, — Проха заберет.
— Ну, отдыхай Сережа! — заботливо произнес старик.
Проха откликнулся мгновенно, едва только пошел вызов:
— Вадимыч, ты? Прямо как живой!
— Я, Проха, я! Жуть как домой хочу! Заберешь?
— О чем разговор, старина? Реанимируешься?
— Ну, типа того…
— Неужели все закончилось? — в голосе Прохора звучал неподдельный интерес.
И это он только о моем жестоком «убийстве». Хех, зал бы ты Проха, что на самом деле у нас творилось… Возможно, когда-нибудь на досуге, под хорошую закуску я и расскажу эту необычную историю. А пока — недосуг!
— Не совсем закончилось, — уклончиво ответил я. — Но воскресать уже можно. Слухай адрес…
Автомобиль Прохора остановился на институтской парковке, едва ли не быстрее группы зачистки. Я даже сигарету не успел с наслаждением выкурить. Лихо затормозив возле самых моих ног (ведь когда-нибудь отдавит, утырок отмороженный!), Прохор выскочил из салона и облапил меня:
— Вадимыч! Мля…
Сегодня что, день всемирных объятий?
— Проха оставь эти телячьи нежности! — шутливо прикрикнул я на друга. — Я все равно знаю, что ты не такой! Просто с ногвалюсь…
— Прыгай! — Проха распахнул пассажирскую дверь. — Домчу, и глазом не моргнешь!
Я упал на мягкие кресла представительского седана, погрузившись в подзабытые запахи дорогой кожаной обивки. Это вам не дерьмо в инквизиторских подвалах нюхать. Проха заскочил за руль и врубил сирену с мигалкой.