– Водопад Бьяха, самый… – начал Йарра, перекрикивая рев воды.

– Самый высокий водопад на материке! – Графу нравилось, когда я умничала, и теперь я со скоростью баллисты выпалила все, что прочитала в учебнике. Заодно извернулась, освобождаясь от его рук. – Водопад Бьяха, в переводе с местного языка Демон, находится на реке Рена, что в Южных горах.

– Правильно, – похвалил Йарра.

– Как мы здесь оказались? Какой-то особенный телепорт?

– Хм, нет. Как бы тебе объяснить… Все это – иллюзия. Очень хорошее, очень качественное изображение места, где я когда-то был. Прыгать по сети порталов у меня нет времени, так что будем обходиться полным погружением.

Я ошалело смотрела то на графа, то на водопад, то на пятна лишайника.

– Это иллюзия? – недоверчиво протянула я, колупнув мох. На ощупь – самый настоящий.

– Иллюзия, – кивнул Йарра. – Мы сейчас в моей голове, – чуть улыбнувшись, постучал он по виску.

– «Интересно, в чьей это я голове», – процитировала я недавно прочитанную книгу.

– «Должно быть, в чужой», – закончил за меня граф. – Как тебе здесь? Что чувствуешь?

Я зябко повела плечами. Подошла к самому краю пятачка, глядя на беснующуюся реку. Действительно, будто демоном одержима.

Холодно здесь. Я чихнула от сырости и поникла, понимая, что медитировать точно не смогу. А Йарре, похоже, тут нравится. Он жадно вдыхал насыщенный влагой воздух, совсем не обращая внимания на бисеринки воды, осевшие на лице.

Я честно попыталась проникнуться его настроением. Сила потока, дробящего камни у подножия горы, изумляла, восхищала и… ужасала, повергала наземь, заставляя найти более прочную опору для ног, чем гранитный выступ, сплошь испещренный трещинами. Я вздрогнула, когда на плечо легла тяжелая ладонь. Граф стоял совсем рядом, завороженно глядя вниз.

Я попятилась, отступая ближе к каменной стене, и Йарра очнулся.

– Не чувствуешь, – констатировал он. – Жаль. Тогда попробуем шторм.

На нас шла волна. Огромная, свинцово-черная, она закрыла собой весь мир. Корабль вздыбил нос, и я захлебнулась, ослепла от воды, льющейся с неба. Светлые, где я? Судно на мгновение выровнялось, замерев на гребне вала, и ухнуло вниз. Я не хочу умирать! Совсем рядом с бортом ударила молния, и следом за ней громыхнуло так, что заложило уши. А корабль снова задирал носовую фигуру, и ее орлиный клюв хищно целился в небеса.

– Не бойся! С тобой ничего не случится! Это все иллюзия! Ты меня слышишь? Лира, это иллюзия!

Ошалев от ужаса, я мотала головой и билась, силясь вырваться. В короткую паузу, перед падением с вала в саму преисподнюю, Йарра отвесил мне пощечину, аж голова мотнулась.

– Я тебя держу, ты не можешь утонуть! – И, в доказательство, прижал меня к груди.

Целительная сила оплеухи оказалась равной целому ведру валерьянки, потому что, наконец, я начала соображать. Вспомнила Сибилла, заклинание, слова графа о погружении в его память, водопад Бьяхи. О боги, неужели Йарра пережил этот ужас?!

Снова громыхнуло. Корабль затрещал, застонал, как раненое животное.

– Мачту выворотило! – крикнул мне в ухо Йарра.

Он что, ненормальный?! Откуда такой восторг?! Я изо всех сил вцепилась в его мокрый жилет, пряча лицо на груди. Не хочу даже видеть этот кошмар!

– Открой глаза, трусиха!

Вместо ответа я теснее прижалась к нему.

– Смотри, мы привязаны к мачте, ты не упадешь, тебя не смоет!

Йарра повернул меня лицом к волнам, сжал мои ладони и заставил развести руки в стороны.

– Почувствуй стихию! Ее силу! Она восхитительна!

Она кошмарна. В лицо снова ударил поток соленой воды, окатил меня, вымочив и без того мокрую одежду. Ветер свистел в снастях, хлопали паруса, кто-то кричал, а белый дуб корабля был единственным светлым пятном в клубящейся вокруг мгле.

«Это все ненастоящее, – повторяла я себе. – Ненастоящее».

Я послушно вертела головой, тупо глядя то на небо, то на морскую муть, и пыталась бороться с истерической дрожью.

Шквальный ветер срывал слезы с моих щек и уносил их прочь, смешивая с хлопьями пены.

В какой-то момент граф заметил мое состояние, и мир снова изменился. Вместо тьмы вокруг – яркий день, вместо уходящей из-под ног палубы – легкое покачивание плота, вместо штормовых пощечин – едва ощутимый ветерок на лице. Зажав рот, я опустилась на гладко оструганные доски, пытаясь удержать слезы.

– Я не думал, что ты так испугаешься, – в голосе графа слышалось раскаяние.

Если бы он сейчас обругал меня, отчитал, сказал, что я его разочаровываю, я бы, наверное, справилась с собой. Но он говорил тихо, почти ласково, и я разревелась. Громко всхлипывая, икая, шмыгая покрасневшим носом.

Йарра опустился рядом на одно колено, осторожно прикоснулся к волосам. В ответ я заплакала еще горше. Граф со вздохом привлек меня к груди, позволяя выплакаться.

– Все? – спросил он, поглаживая меня по спине.

Всхлипнув последний раз, я кивнула, вытирая мокрые щеки ладонью. Попыталась захватить край рукава, чтобы промокнуть глаза, и ойкнула. Моя одежда изменилась! Исчезли плотная свободная блуза и замшевые бриджи, не стеснявшие движений, а вместо них… Я сглотнула, потрясенно уставившись на то, в чем была красиво раздета. А как еще назвать это прозрачное муслиновое безобразие с глубоким треугольным вырезом, под которым даже не было нижней рубашки? Грудь бесстыдно просвечивала сквозь тонкую ткань, а ноги… О боги!

Йарра резко встал, едва не перевернув плот, дрейфующий по вытянутому, почти овальному озеру. Мгновение – и мы на берегу. Я снова в привычной домашней одежде, а граф стоит ко мне спиной, глядя на зеркальную озерную гладь.

Еще не пришедшая в себя от резкой смены облика, я сидела на коленях, не смея поднять глаз. Спрашивать, почему на мне вдруг оказался один из нарядов Галии, было стыдно. И так ясно. Последний раз граф наведывался в замок больше двух месяцев назад, а я, какая-никакая, девица, в тринадцать многие уже замужем. Чувствуя, как жар заливает лицо, я в очередной раз поблагодарила Светлых за то, что граф совсем не такой, как его брат.

– Что же с тобой делать? – повернулся Йарра.

– Ничего? – предложила я. – Ваше сиятельство, – села я на пятки, радуясь, что он никак не комментирует платье и делает вид, что его и не было, – я честно стараюсь угодить господину Роху, но мне не удается. Так, может, стоит остановиться?

В конце концов, зачем мне Искусства?

Этого я, понятно, не спросила.

– Останавливаться поздно. – Граф прохаживался мимо меня, оставляя на песке следы рифленых подошв. – Ты научилась скатываться в пламя, а это опасно. В первую очередь для тебя самой.

– Чем? – вопрос я задала, даже не надеясь на внятный ответ. Ожидала услышать что-то о терпении, терпимости, любви к миру.