Сержант навострил уши и с толикой уважения глянул на подростка, а Пимкин, становясь все мрачнее, проворчал:

– Об этом пусть не твоя мозговитая головушка болит, а мой бронебойный череп. Для тебя сейчас главное: растолковать знающим людям все тонкости этой чудо-пушки. Да… кстати… – Он помолчал, продолжая вертеть в руках очки с потрескавшимися линзами. – Что ты там сегодня говорил насчет людей, которых якобы ищут плазмоиды?

– Не «якобы», а достоверно. – Буранов наконец отлепил взгляд от бегущего под колеса грузовика шоссе и повернулся к генералу. – Вот этих людей вам, Николай Сергеевич, как раз нужно в первую очередь найти. Если кто-то и может прояснить ситуацию, то наверняка лишь они.

– И как мне прикажешь их искать? – задал риторический вопрос генерал. – Спрашивать у каждого встречного: простите, милейший, не из-за вас ли огненные шары размером с футбольное поле крошат планету?

– Причем найти этих людей нужно до того, как их пометят плазмоиды, – оставив без внимания его сарказм, продолжил подросток. – Иначе может быть поздно.

– Знать бы хоть – скольких искать…

– Думаю, от трех до десяти человек. Больше, к сожалению, ничего подсказать не могу.

Над машиной, помахивая лучом прожектора, пронесся «Вьюнок». Пролетев метров триста над трассой, вертолет вдруг сбросил скорость, завис и неторопливо развернулся, прекращая привычное барражирование. Его хищная туша ощетиненным силуэтом отпечаталась на темно-синих вечерних облаках, едва подсвеченных невидимым закатным солнцем.

– Чего это он? – недоуменно пожал плечами сержант. – Эх, жаль, связи нет. Сейчас бы…

«Вьюнок» резко опустил нос и рванулся вперед. В первый момент всем показалось, что пилот рехнулся и намерен протаранить грузовик – так стремительно вертолет надвинулся на машину. Берц автоматически вдавил педаль тормоза, и Буранов с Пимкиным чуть было не вписались лбами в стекло.

Но, не долетев до машины метров сто, «Вьюнок» выровнялся, и его бока осветились и окутались дымом. Две ракеты сорвались с подвесок и с пробирающим до костей свистом пронеслись прямо над крышей грузовика. Отчаянно затараторил пулемет.

Никто даже не успел обернуться.

Плазмоид средней величины мелькнул в темном небе свирепым оранжевым болидом. В следующий миг он чиркнул жгутом псевдоподии по несущему винту «Вьюнка» и зигзагами ушел вверх, растворившись в тучах.

Вертолет мгновенно потерял управление и, завалившись на борт, по спирали пошел вниз. Грохнулся он не на шоссе, а метрах в пятнадцати правее. Рвануло так, что Пимкин на некоторое время оглох и широко открыл рот.

Ночь сменилась днем с резкими перепадами теней, пляшущих на затлевшем придорожном кустарнике и телеграфных столбах. Спустя несколько секунд заискрили и порвались провода, хлобыстнув по снегу извивающимися медными розгами. Юзом ушла в кювет неосторожная легковушка.

Опешившему сержанту Берцу и двум его пассажирам повезло: расстояние, отделявшее остановившийся грузовик и взорвавшийся «Вьюнок», ослабило ударную волну. Огненный ливень из керосина тоже не долетел до них.

Все произошло настолько неожиданно и скоротечно, что с полминуты все тупо молчали.

– Твою мать, – наконец смог произнести Буранов дрожащим голосом. – А я все думал, отчего зарница погасла. Они там аэродром подчистую, видимо, разнесли. И дальше двинулись.

– Чего ждем? – почему-то шепотом пробормотал Пимкин, глядя на пожар. И потом рявкнул так, что Берц аж подскочил: – Сержант, газуй, япона бабушка! Что есть мочи! Валим отсюда! Ослеп, что ль? Или контузило твои недоученные мозги?!

Берц вдавил сапог в педаль, взревел движок, и грузовик рванулся вперед, словно только что заклейменный буйвол. По правую сторону мелькнули горящие остатки вертолета. Машина пролетела сквозь облако черного дыма, и в кабине запахло гарью.

– А где этот-то? – крутя башкой, крикнул Берц. – Гад-то где этот?

Пимкин так круто срифмовал ответ, что у сержанта махом отпала всякая охота паниковать.

Разогнав дребезжащий ГАЗ-66 до ста километров в час, он все так же упорно не отпускал педаль акселератора, хотя мотор выл на пределе, и скорость не увеличивалась. Отсветы пожара остались далеко позади, изредка мелькая желтой искоркой в зеркалах заднего вида. Редкие встречные машины пугливо жались к обочине, завидев несущийся во весь опор грузовик, предупредительно мигающий фарами.

– Спасателей бы вызвать, – сказал Пимкин. Он был чернее тучи. Лоб распорола глубокая вертикальная морщина.

– Как их вызовешь? – Берц расширенными от ужаса глазами смотрел на дорогу. – Связи нет, а до Апрелевки еще километров семь.

– Вы что, совсем ополоумели? – истерично усмехнулся Буранов. – Каких, на фиг, спасателей? Там микробов-то живых не осталось!

– Микробов, может, не осталось, а люди все одно – живучей, – грубо отрезал генерал. – Володя, ты, когда в Апрелевку въедем, все ж у ментовки ближайшей стопани. Сообщим. На всякий случай.

Впереди показались огни придорожных кафе.

– Неужто кто-нибудь теперь торгует? – искренне удивился Буранов.

– Это развилка, – откликнулся сержант, не сбрасывая скорости. – В фургонах бандюганы Жоры Динамина. Могут по нам пальнуть. А чтоб повернуть, все равно притормозить придется… Что делать будем, товарищ генерал?

Перекресток приближался.

Пимкин с силой потер глаза и по привычке надел очки с треснувшими линзами. Тут же выругался и снял их.

– Оружия у тебя никакого нет, сержант?

– Табельный «макар». Ворон только пугать!

– Да уж. Дела-а… У меня именной «вальтер», но он тоже – еще та пукалка.

Впереди на трассу выехала фура, недвусмысленно перегораживая путь.

– Этого только не хватало! – в сердцах воскликнул Берц, постепенно сбрасывая газ и доставая из кармана бушлата пистолет. – Блин, страшно-то как…

– Мазуты, – процедил генерал, глядя на фуру. – Штафирки, мать их, штатские.

До развилки оставалось метров сто, не больше.

Плазмоид упал почти вертикально из облаков. Его курс в проекции явно пересекался с траекторией движения грузовика, но, не долетев до земли метров пятидесяти, шар вдруг резко бросился в сторону. Стал темнее и как будто плотнее.

Пимкин даже не успел подумать, что они только что были в долях секунды от гибели, как над кабиной пронеслось что-то большое и очень громкое. Оставило за собой двойной белесый след. Ветхий брезент на кузове грузовика затлел.

Берц заматерился, как последний стройбатовец, получивший по башке черенком лопаты, выронил пистолет и инстинктивно пригнулся к баранке, скосив глаза вверх. Но уже через мгновение он резко изменился в лице и торжествующе заорал:

– «Кузнечики»!!!

Буранов с Пимкиным практически синхронно выдохнули что-то нечленораздельное, среднелингвистическое между «ура» и «бля»…