— Кто это сделал?

— Догадайся. Я умираю. Отомсти за меня, если сможешь. И еще… я прошу тебя стать моим преемником. Я говорил об этом с нашими людьми. Они готовы признать тебя вожаком.

Таир вздрогнул.

— Ты выживешь. Я отнесу тебя в безопасное место.

Джабир постарался улыбнуться.

— Не трать время зря. Лучше найди Юсуфа.

Таир метался во тьме, как раненый зверь. Заметив вдали огромную фигуру, он прорывался к ней сквозь живое препятствие, будто загнанный хищник. Он был ранен камнем в голову и вытирал с лица кровь, заливающую глаза. При этом молодой человек не ощущал себя обессилевшим, растерявшим гнев и решимость.

— Если ты не трус, Юсуф, то примешь бой один на один! — отчаянно закричал Таир.

В ответ раздался голос, от которого по коже с детства пробегали мурашки, а сердце падало к ослабевшим ногам.

— Это ты, щенок? Я зарезал твоего приятеля. Теперь твоя очередь.

— Ты ранил Джабира, а потом велел своим людям втоптать его в землю!

— Мы сражались честно. Упав, Джабир сделался моей добычей. Падалью. А тебя я велю подвесить за ноги, и ты будешь болтаться так перед всеми, пока не подохнешь!

Таир оскалил зубы и бросился на Юсуфа. Тот был уже немолод, но еще силен и искусен в бою. Его кулак действовал подобно огромному молоту. От него исходило ощущение могущества, в его душе таился сгусток мрака, и в мире не существовало такого света, который мог бы разогнать эту тьму. В памяти Таира возникли лица матери, Мариам, Амаля, Имада. Слишком много близких ему людей пострадали от этого чудовища.

В какой-то миг молодой человек изловчился и ударил ножом снизу. Юсуф взревел, как раненый бык. Таир не поверил своим глазам, когда огромное тело обмякло и распласталось у его ног. Он склонился над Юсуфом. Тот захрипел, из его горла хлынула кровь. Таир знал, что это конец.

Когда он очнулся от внезапной слабости, то понял, что угодил в ловушку. Со всех сторон его окружили люди Юсуфа. Они не двигались, но выражение их лиц было мрачным и твердым.

Таир обвел их взглядом, в котором не было страха, — только мальчишеская дерзость и суровая насмешка воина. Он понимал, что ему не выжить, и не желал задешево продавать свою жизнь.

— Он мертв? — спросил кто-то.

— Да.

— Это ты его убил?

— Я. И не жалею об этом! — с вызовом произнес Таир и получил неожиданный ответ:

— Мы тоже. Рано или поздно старый хищник уступает место молодому. Юсуф зарвался, в последнее время он думал только о себе и своей выгоде. О своей обиде и мести. Мы изберем другого правителя.

Таир усмехнулся.

— Верно. Вами не может править мертвец.

— Жаль, что твоего друга убили. Кто придет на его место?

— Он завещал его мне, — ответил Таир. Он понял, что его не собираются убивать, и почувствовал себя иначе, чем прежде: за его плечами вырастала огромная, похожая на грозовое облако сила.

— Жаль, — повторил мужчина. — Потому что мы предлагаем тебе стать нашим правителем.

Таир обвел толпу медленным взглядом. Наверное, они сошли с ума. Или у него самого помутился рассудок. Это не могло быть правдой.

Говоривший сделал шаг вперед.

— Меня зовут Касим. Я помню тебя с детства. Мы все тебя знаем.

— Я не узнал тебя, Касим, — растерянно произнес Таир.

— Это неудивительно. Прошло много времени. Однако нам известно, что ты искусен в своем деле. А еще ты молод, смел и умен. Будет справедливо, если шкура зверя достанется охотнику, который его убил.

Послышался одобрительный гул. Таиру почудилось, будто земля под ногами пошатнулась.

— Юсуфа и Джабира разделяла старая вражда. Теперь оба мертвы. Предлагаю объединиться. Если нам не придется воевать, это пойдет на пользу делу, — сказал он, не слишком надеясь на удачу.

Касим склонил голову.

— Это твое решение, и мы подчиняемся ему. Отныне мы твои верноподданные и слуги.

В этот миг Таир по-новому ощутил остроту ночного ветра, восхитился яркостью звезд и магией лунного света. Ему почудилось, будто небо разверзлось, мрак рассеялся и Вселенная молча легла в его раскрытые ладони.

Несколько дней, проведенных вместе, сблизили Амаля и Эсму. После каждого намаза, который они совершали вдвоем, обоим казалось, что они все лучше и лучше понимают друг друга. Молодая женщина читала мальчику книги, учила его молитвам.

От назидательных историй переходили к веселым, и Амаль заливался радостным смехом. Он был ребенком, и его настроение менялось так же легко, как день сменяет ночь. А Эсма… Эсма как могла скрывала волнение и смертельную тревогу за судьбу Таира.

Однажды утром Амаль позвал ее в сад. Глаза мальчика сияли от радости и восторга. Эсма побежала, путаясь в одежде, в траве, в своих чувствах и мыслях. Над головой, в гуще деревьев, невыносимо громко пели птицы. Синева неба резала глаза. Аромат цветов был таким густым, каким он, наверное, бывает только в садах Аллаха.

На стене восседал Таир и улыбался возлюбленной и сыну. Хотя на его лице виднелись ссадины и синяки, а голова была перевязана, он буквально светился от счастья.

— Отец! — вскричал Амаль. — Ты победил!

— И я, и мы. Сейчас я тебе все расскажу. Эсма! — Он перевел взгляд на молодую женщину. — Я приду к тебе после вечерней молитвы. Жди! Мне очень многое нужно тебе поведать. И я наконец скажу тебе самое главное.

Когда Амаль покинул дом, Эсма вздохнула полной грудью. Сегодняшняя ночь должна стать особенной. Она отпустила служанку и Азима. Чтобы выпроводить из дома последнего, ей пришлось дать не одну клятву, и за них теперь наверняка придется держать ответ на Последнем суде. Эсма заверила слугу в том, что сегодня отец позволил ему отлучиться, что Тарик придет вечером и останется ночевать в доме дочери, — при этом она призвала в свидетели самого Аллаха. И все для того, чтобы возлечь с мужчиной, которого она полюбила вопреки воле всех живущих на этом свете!

Устранив нежеланных свидетелей, молодая женщина отправилась на рынок. Пора внять советам Гайды и завернуть свою любовь и желание в сотни радужных оболочек, задрапировать прекрасными тканями и украсить сверкающими драгоценными камнями. В эту ночь они с Таиром должны изведать все и вместе с тем не достичь пресыщения.

Эсма нашла искусную мастерицу, которая удалила с ее тела все волосы и расписала его хной — как перед свадьбой. Терпеливо ожидая, пока высохнут тонкие изящные линии, девушка думала о том, что оранжево-красные узоры, узоры цвета заката и страсти — бесчисленные запутанные дороги к ее сердцу, к ее сути, к ее естеству.

Разглядывая себя со всех сторон в зеркало, которое услужливо держала мастерица, Эсма говорила себе, что теперь каждый лоскуток ее тела переливается теплым сиянием.