в коридоре и вовсе выстроилась очередь страждущих. Стас подошел к секретарю, молодому импозантному юноше у компьютера, и спросил:

– Мне сказали, что владыка ждет меня для разговора.

– А вы кто? – спросил юноша.

– Чтец Станислав Бельский из Никольского храма.

– И владыка ждет вас для разговора? – удивился секретарь. – Ладно, я спрошу.

Он спросил и велел Стасу подождать, когда его вызовут.

Стас стал ждать, и это ожидание затянулось. В кабинет проходили люди, выходили, решив свои дела, а Стас все ждал. Когда вдруг в коридоре показался отец Феогност, секретарь церковного управления, благочестивые прихожане кинулись к нему под благословение, но он поспешил мимо, отмахиваясь.

– Бог благословит, братья и сестры, простите!..

Стас тоже подскочил к нему.

– Отец Феогност, я Станислав Бельский из Никольского храма. Вы не знаете, зачем меня вызвали к владыке. Я тут второй час сижу жду.

– Так уж подожди, – сказал тот и прошел мимо прямо в кабинет владыки.

Юный секретарь смотрел на него с сочувствием.

– Чем-то вы нашего владыченьку разозлили, – сказал он.

– Да я с ним вовсе даже не знаком! – отвечал Стас с досадой.

Тот развел руками.

– Значит, удобный повод для смирения.

Стас снова сел.

Наконец еще через полчаса его все же позвали. Кабинет у епископа Иннокентия был большой, но находились в кабинете только он сам и отец Феогност. Стас подошел и склонился.

– Благословите, преосвященнейший владыко…

– Во, какой, – отметил иронично Феогност. – Сейчас он еще земные поклоны начнет бить.

– Кто таков? – спросил владыка.

Стас который слышал проповедь епископа в записи на службе, удивился тому, какой у него резкий и суровый тон.

– Чтец Бельский, – сказал Феогност. – Который извержен из сана за участие в военных действиях.

– Ах, этот, – сказал владыка. – Что ж ты, братец, наглеешь? Мы тебя в своей епархии приютили, хотя нам за это сулили неприятности, и вот пожалуйста!

– Я не очень понимаю, о чем речь, владыка, – сказал Стас.

– Жалоба на тебя, – сказал Феогност. – Что ты людей отвращаешь от политики роста народонаселения.

– Это что же, лагерь тебе, выходит, на пользу не пошел?

До Стаса стало доходить, что поводом для вызова стала ситуация со Светланой.

– Простите, владыка, – сказал он. – Если вы про певчую нашу, то да – сказал ей, то что думал. Не привык еще…

– Не о том ты думал, любезный, – сказал владыка. – Муж ее большую волну поднял, и мы обязаны реагировать. Не твое это дело, людей разводить.

Стас смирено помалкивал.

– Что, владыка? – спросил Феогност. – Будем гнать?

– А на что нам чтец такой? – воскликнул епископ. – Мало нам без него неприятностей! Гони его, отче, чтоб духу его не было!..

Стас стал хмуриться.

– Как-то вы резко, – сказал он. – Я с ней только два дня назад поговорил, а тут уже и жалоба, и решение по ней!

– А чего тянуть? – пожал плечами Феогност. – Муж ее человек порядочный, член церковного епархиального совета, звонарь. Кто нам по-твоему ближе будет, ты, или он?

Стас посмотрел на него насмешливо.

– По мне, так вам ближе должен быть Господь, – сказал он. – Или блуд больше грехом не считается?

– Тебя из сана погнали? – рассердился Феогност. – И правильно сделали! Не ловишь ты духа времени, какой из тебя священник?

Стас поднялся, чувствуя, как в нем все закипело.

– Возражать не буду, – сказал он. – Только, вот, давайте, владыка, на спор! Нынче же в воскресенье будете вы меня в сан возводить, да еще и настоятелем поставите. Если, конечно, я к тому времени не захочу в епископы выбраться.

Оба обомлели от такой наглости.

– Ты чего говоришь? – проскрипел владыка. – Тебе как совесть позволяет?

– Может полицию вызвать? – спросил Феогност. – Ведь налицо хулиганство!

– Мне это тоже неприятно, – сказал Стас. – Только про совесть я бы на вашем месте не начинал. С совестью у вас тут большие проблемы.

Он вышел, хлопнув дверью, так что юноша за компьютером даже вскочил испуганно.

– Что там? – спросил он.

– Что там может быть? – отвечал Стас в раздражении. – Тьма и скрежет зубовный…

Он спустился вниз, сел в машину и задумался. Меньше всего он хотел начинать склоку в церкви, но это приглашение на выволочку просто вывело его из себя. Оставлять церковь таким попам ему решительно не хотелось, и он был готов использовать все свои средства, чтобы вернуться на должное место, пусть даже вопреки духу смиренномудрия. Кому-то, считал он, надо остаться в качестве соли.

Конечно, говорить об использовании авторитета Ланго было довольно зазорно. Мало того, что в дела церкви вмешивался крокодил, но и по масштабу это было просто неуместное использование оружия массового поражения. Можно было также обратиться к Неделину, но это опять было несоразмерно с причиной вмешательства. Поэтому Стас остановился на участии в деле Витаса Лембы, человека очень далекого от церкви, и потому для нее особенно авторитетного.

Тот ответил на звонок сразу, потому что телефон был не официальный, а личный.

– Привет, Стас, – произнес он. – У вас есть что мне рассказать?

– Просто у меня неприятности, – сказал Стас. – Я хотел попросить вас о помощи.

– А что такое?

– У меня возник конфликт с епархиальным епископом по совершенно глупому поводу. Испугавшись моего военного и лагерного прошлого, он решил меня погнать из храма.

– А кто у вас епископ, – весело спросил Витас.

– Епископ Иннокентий, – отозвался Стас. – Вы не могли бы оказать на него посильное влияние?

– Легко, – хмыкнул Витас. – Вы хотите, чтобы он извинился?

– Я хочу, чтобы он своей волей вернул мне прежний сан, – сказал Стас.

– Хотите стать снова священником? – удивился Витас. – Но это же так старомодно.

– Но и я ведь совсем не молод, – отвечал Стас. – И взгляды у меня соответственные. Вы сможете?

– Это будет даже интересно, – весело отвечал Витас. – А за услугу с вас ящик коньяка! Договорились?

– Как скажете, – со вздохом отвечал Стас.

Повесив трубку, он испытал приступ раскаяния, потому как совсем не таким путем хотел он вернуться в церковь, но теперь он понимал, что обычный путь ему закрыт. Еще он понимал, что если его стремление в церковь достаточно чисто и смиренно, то там его ждут большие разочарования, первым из которых явится руководство епархии. Но сознание того, что большое количество прихожан испытывают крайнюю нужду в нормальном духовном попечении, не позволило ему отказаться от своей затеи.

Так что когда он вернулся домой, где уже садились обедать Ванда и Агата, то радостно им сообщил:

– Поздравьте, меня приглашают вернуться в священники!

И хотя его родственницы еще даже не были крещенными, но обе восприняли новость с восторгом и даже решили устроить по этому поводу праздник. Стас нашел это уместным