Гнев прапорщика постепенно иссяк, да и ругательства кончились.

Коля хлопал глазами.

– Ты хоть понимаешь, шпала ушастая, что я все это время просидел в долбанной бутылке? – проворчал Дубовых. – И откуда ты такой выискался? Другой бы, нормальный, сразу открыл пузырь. Вдруг вино? А он целый месяц протаскался…

Лавочкину не понравилось, что на него возвели напраслину.

– Товарищ прапорщик, Аршкопф передал мне бутылку только вчера, – сказал солдат.

– Не бреши! Я ведь у него спрошу.

– Вот и спросите.

– Черт! – гаркнул Дубовых.

Бесенок нарисовался мгновенно, отсалютовал.

Кирхофф, Ларс и Грюне ахнули.

– Сержант Аршкопф прибыл! – на грани ультразвука пропищал рогатый.

– С присуждением очередного воинского звания, – съязвил Коля.

– Ты почему меня месяц промариновал? Я же отдавал внятное распоряжение!

– Николаса не мог найти. Он… прятался, – постарался перевести стрелки черт.

– Я не прятался, – огрызнулся Лавочкин. – А! Я же сначала был на секретном заводе, а потом в синих комнатах и в мирке человечков. Потому-то ты меня и не нашел.

Постепенно все прояснилось.

Бледные музыканты и девушка свыклись с тем, что перед ними возник бес. Грюне даже проявила любопытство, рассмотрела Аршкопфа более тщательно и шепнула Ларсу:

– Пятачок потешный.

Музыканта передернуло.

Палваныч отпустил рогатого, взглянул на сидящих у костра людей:

– А это что за гражданские лица?

– Беженцы, товарищ прапорщик, – доложил солдат.

– Отлично. От кого бегаем?

– От захватчиков, – буркнул лютнист.

– Почему не в армии? – Дубовых нахмурился. – Два здоровых мужика… Один балалаечник, второй пучеглазый, как семафор. Вам бы в рядах вооруженных сил цены не было!

– Чтобы я, Филипп Кирхофф… – напыщенно заговорил лучший певец Дриттенкенихрайха.

– Тпру! – скомандовал Палваныч. – Бывают в жизни совпадения. Да, Лавочкин?

– Так точно, – кисло ответил Коля, имея в виду то, что лучше бы прапорщик не проваливался вслед за ним в этот мир.

Дубовых вернулся к Филиппу:

– Может, еще и «Зайку» споешь?

– Старая песня. – Кирхофф поморщился.

– Теперь ясно, почему вас так долго не было, – сказала кротко улыбающаяся девушка.

– А ты кто, дочка? – поинтересовался прапорщик.

– Грюне.

– Груня?!

– Ха-ха, и ты туда же! – рассмеялась красавица. – Положительно, вас с Николасом многое связывает. Ларс, Филипп, вы еще не догадались? Это же барон Николас Могучий и Пауль Повелитель Тьмы.

– Да ну? – неуверенно переспросил Кирхофф, а лютнист непроизвольно отодвинулся подальше.

– Смышленая, – одобрил Палваныч. – А вы, творческая интеллигенция, не дрейфьте. Рядовой, объясняй диспозицию. Что там нового по театру военных действий?

Лавочкин пересказал сведения, полученные от Грюне. Потом спохватился: изложил начальнику главную сенсацию – наличие у Дункельонкеля паровозов.

– Вот ядреный миномет! – Дубовых удрил кулаком о ладонь. – Не поверил бы, кабы сам до этого не увидел самолет!

Прапорщик поведал, как он лихо отстрелялся в Дробенланде, потом о воздушном бое и ранении графини Страхолюдлих, о хрустальном гробе, а закончил историей про злого духа из бутылки.

– Узнать бы способ разбудить Хельгу, – закончил Дубовых.

Тут встрял усатый музыкант:

– Я так понял, уважаемый, при акте нанесения поцелуя вам нужно подтвердить свой титул принца. У меня есть знакомый в Наменлосе. Большой специалист по бумагам. За сравнительно маленькие деньги он вам сделает соответствующее свидетельство.

Палваныч набычился:

– Ты мне… Как там тебя?

– Ларс, господин, – робко ответил лютнист.

– Угу, так ты мне, Ларс, предлагаешь фальшивку купить, да?

– Практически оригинал. Почти.

– Ты вообще понимаешь, дурында в зеленой шляпе, кому и для чего предлагаешь карикатуру? – Голос прапорщика угрожающе понизился. – Я, офицер российской армии, приду к гробу возлюбленной, держа в руках подделку?!

Коля, конечно, усмехнулся на слове «офицер», но в целом поддержал командира:

– Магию бумажками не обманешь. Тут надо либо быть потомком королей, либо еще что-то придумать…

– Ладно, это сейчас не главное. Главное, Лавочкин, я чертовски хочу домой.

При слове «чертовски» перед Палванычем снова возник Аршкопф.

– Изыди! – рыкнул Дубовых, и бесенок испарился. – Если честно, рядовой, у меня в бутылке было много времени, чтобы покумекать о наших с тобой маневрах. Твой колдун сказал, что дорога в наш мир откроется только из Черного королевства. И мы с какой-то дури приняли его информацию так, будто бы кровь из носа, но нужно выиграть войну с Дунькой этим Онкелем, или как его там. Но я не нанимался воевать непонятно за кого хрен его знает с кем. Вдруг они сплошь наши потенциальные противники? Я подозреваю, нас сюда затащили не с бухты-барахты.

– Заговор? – иронично уточнил солдат.

– Вот! Ты сам дошел! – Прапорщик торжествующе ткнул пальцем-сарделькой в грудь парня.

– Простите, господа, – тихо вступила Грюне. – Вообще-то, нам давно пора в путь. До Вальденрайха далеко. Вы с нами или нет?

Филипп и Ларс стали собирать вещи.

Палваныч растерялся. Он не представлял, куда двигаться.

– Товарищ прапорщик, – обратился к нему Коля, – у меня есть два вопроса. Во-первых, как мы осуществим переход в наш мир без колдуна? И во-вторых, неужели вы оставите свою подругу в спячке?

– Отвечаю по порядку. Конечно, нам надо взять за жабры твоего Всезнайгеля. А касательно Хельги… Ты сам посуди: кто я и кто она. Тамбовский ракетчик и вальденрайхская графиня-ведьма. Не чувствуешь здесь определенного юмора шутки? Так-то.

Лавочкин промолчал. Ему было страшно стыдно перед похищенной Эльзой, да ведь действительно – ни самому остаться, ни ее с собой забрать.

– Эй, гражданские, – сказал Дубовых. – Мы с вами. Нечего вам без охраны шастать.

Солнечному дню и зануда рад.

Филипп Кирхофф и Ларс приотстали, увлеченно споря о музыке. Палваныч с Колей Лавочкиным размашисто шагали впереди, то и дело останавливаясь, чтобы дождаться «гражданских». Фрау Грюне шла посредине. Она ничуть не тяготилась одиночеством. Солдат ненавязчиво наблюдал за девушкой.