И повернув ко мне ладонь второй руки, показал то, что было зажато в ней — но так, чтобы это могла видеть только я, со своего ракурса из-за кафедры.

Не удержавшись, я тихо ахнула.

Пульт. Он держал в руке чертов пульт — маленький и такой же ярко розовый, как и «штучка», что томилась внутри моего тела. И посреди этого пульта был рычажок — точь в точь, как на консоли управления для видеоигр.

* * *

Мне п***ц, неотчетливо пронеслось в голове.

Подвластный дистанционному управлению маленький механизм воспрял к жизни… и мягко завибрировал.

Не весь сразу — сначала пришла в движение наружная часть — та, что протянулась от влагалища к лобку.

Прохладная, легкая дрожь рассыпалась между складочек, мгновенно делая их мокрыми. Огладила клитор тонкими, почти острыми касаниями. Повибрировав у самого входа, медленно прокатилась обратно …

— Тысячачетырестадевяностопятый, — выдохнула я, вся поджимаясь и неотрывно глядя в тетрадь.

Как язык, почти как его язык…

— Что, простите?

Дрожь усилилась, короткими волнами расходясь по бедрам, сотрясая уже всю промежность. Вибратор медленно теплел, и тепло его сливалось с моим собственным…

— Тысяча… четыреста… девяностопятый… — выдавила я из себя, моргая и безуспешно пытаясь услышать свой голос сквозь шум крови, прилившей к вискам.

Какая месть… Какая подлая месть… За какой-то дурацкий банан… подвергнуть меня такой пытке… такому дикому унижению! Ведь все заметят, скоро заметят, этого не избежать…

Но телу моему было наплевать на все условности и запреты. Тело млело и нежилось, растворяясь в волнах искусной механической ласки… сожалея лишь о том, что нельзя расслабиться и дать волю рвущимся наружу вздохам и стонам. Сами по себе, бедра мои чуть раздвинулись… и снова сжались, еще глубже втягивая «штучку», делая ее работу еще эффективнее.

Словно подгадав момент, вибрация вдруг пошла глубже — пульсируя уже вдоль вздрагивающих стенок влагалища, жаром разливаясь по всему телу, туманя мозги и застилая разноцветной пеленой глаза…

— Сосредоточьтесь, мисс Красновская… — тягучий, бархатный голос оплетал меня, заманивая в сладкий, безвозвратный омут. — Неужели вы все забыли? Я ведь хорошо помню, вы присутствовали на моем последнем уроке…

Сосредоточьтесь? Он, что, смеется надо мной? Краем глаза я видела, что Ник смотрит на меня, смотрит, не отрывая глаз. И поняла, что нет, не смеется — тащится, получает удовольствие!

Я отлично чувствовала это его удовольствие — каждой клеточкой кожи, каждым своим вздохом чувствовала возбуждение, исходящее от него, и от этого становилось совсем жарко… так жарко, что плавились и растекались мысли, и вскипала по венам кровь…

Но ведь так нельзя, нельзя, кричал мой мозг… Ведь и щеки уже пылают, и капелька пота на лбу проступила… Вон, даже Ксюха глаза на меня подняла, удивленно хмурясь… А Самойлова? Слава Богу, копается в телефоне…

Боже, это неправильно, неправильно…

— Мисс Красновская?

Дернув головой, я увидела, как он пошевелил пальцем рычажок на розовом пульте. Вибрация внутри меня участилась, а вместе с ней и мое дыхание. Дрожь сконцентрировалась внизу живота, закручиваясь в горячий узел… Я почувствовала, как волоски дыбом встают у меня на руках и затылке… как немеют от напряжения пальцы, вцепившиеся в края кафедры…

Господи, я сейчас кончу… Сжав ноги, я пребольно укусила себя за губу.

— Не надо… Пожалуйста… — прошептала я, умоляя его прекратить это унижение.

И о чудо! Мольба моя была услышана. Вибрация снизилась до минимума, позволяя хоть как-то функционировать, хоть о чем-то думать.

— Отвечайте же, девушка, — подогнал меня Ник. — У нас нет на вас всего урока. И не читайте, перескажите своими словами.

Я еще раз поморгала, фокусируясь на расплывающихся буквах. Нашла нужный абзац, мельком пробежалась по нему, и взяв всю свою волю в кулак, выдала.

— В 1494 г-году французский… король Карл Четвертый вошел… тьфу ты, вторгся… в Италию. И это стало… прелюдией… в смысле… началом долгой войны, в результате которой Италия, бывшая прежде активным… ммм… субъектом европейской политики, превратилась в пассивный… о, боже… объект…

Я говорила, почти не думая, охваченная лишь одной мыслью — как бы устоять на ногах… как бы удержать глаза по возможности открытыми… и не превратить сведения по истории Италии в порнографический рассказ с совокупляющимися странами, королями и принцессами. Потому что эта чертова штуковина внутри меня все еще работала — не так интенсивно, как раньше, позволяя мне некоторый контроль над собой, но все же работала.

— Республика соблюдала… нейтралитет. А позже… приняла сторону Карла…

— А что же англичане? — неожиданно перебил он меня все тем же бархатным голосом. — Как они… воспользовались… слабостью оппонентов?

Облизывая пересохшие губы, я уставилась в тетрадь и неожиданно подумала, что слабостью оппонента англичане неплохо пользуются и сегодня.

— Они… сделали Венецианцам предложение, от которого… от которого… те не смогли… не смогли… — он снова двинул рычажком, и я тихо всхлипнула… — Отказа-а-ах…

Склонившись низко над кафедрой, я прикрыла лицо рукой, чтобы не видно было как мой рот округляется стоном…

Но, оказалось, это еще не предел. Подчиняясь воле маленького дистанционного пульта, вибратор дернулся, замер на мгновение… и вдруг быстро-быстро завертелся вокруг своей оси! Просто взял, гаденыш, и закрутился внутри меня, с каждым проворотом массажируя стенки влагалища мягкими, быстро дергающимися пупырышками.

Это конец, поняла я, чувствуя, как меня снова накрывает, подминает под себя волна наслаждения… и, закрыв глаза, приготовилась сдаться ей — на потеху Нику и всему классу. Я ведь совсем не умею кончать тихо, а от такого точно разорусь…

— Вам нездоровиться, мисс Красновская? — спросил вдруг мой несносный любовник и полностью остановил механизм.

Не в состоянии вымолвить ни слова, я быстро вытерла слезу, собравшуюся в уголке глаза, и кивнула. Класс с беспокойством взирал то на Ника, то на меня, озадаченно перешептываясь.

— Вам нужна помощь… дойти до лазарета?

Я резко мотнула головой, все еще красная от стыда и возбуждения. Да, мне нужна помощь. Немедленно. Но не от такого ублюдка, как ты.

Ник нахмурился, явно не ожидая подобной реакции.

— Что ж… Вы свободны до конца урока. Проверим ваши знания… в следующий раз.

Забыв забрать свои вещи, я пулей выскочила из класса.

Я бы непременно разревелась по дороге, если бы все еще не была возбуждена до предела. Надо вытащить эту хрень, и дать себе волю. Пойти в туалет и проплакаться, как следует. Потому что как только эта проклятая лекция кончится, я буду сидеть в его кабинете с очень плохой для нас обоих новостью.