— Барбара, честное слово, мне нужно идти. Пожалуйста, не плачьте, дорогая. И поверьте, я сдержу свое обещание…

Он нагнулся, поцеловал ее в макушку и направился к двери. На мгновение он обернулся и увидел ее красное от слез лицо, распухшие глаза. Он раздраженно махнул рукой и вышел.

Барбара медленно села, гнев исказил ее лицо. Она приложила руку к раскалывавшейся от боли голове и вдруг открыла рот и так резко и громко закричала, что на шее вздулись вены — тугие багровые жилы, — она схватила с прикроватного столика вазу и изо всех сил запустила ею в зеркало, висевшее на противоположной стене.

Эмбер се свечой следовала за провожатым по узкой черной лестнице. Они спустились на полтора этажа вниз, чтобы попасть из камеры должников в пивную Тэпрум. Не успели они пройти и часть пути, как провожатый вдруг резко остановился и загородил собой дорогу. Он стоял на три ступеньки ниже. Эмбер рассердилась и в то же время испугалась выражения его лица, беременность обострила у нее чувство беспомощности.

— Пошли дальше! — крикнула она. — Почему остановились?

Он не ответил, бросился к ней, одной рукой схватил за юбки и потащил к себе. Эмбер взвизгнула и одним ударом выбила свечу из его рук. Тут она неожиданно обнаружила, что путь свободен, и быстро пошла вниз, нащупывая стену. Но короткая цепь на запястьях и лодыжках натянулась, Эмбер потеряла равновесие и упала головой вперед. Она успела согнуться так, чтобы защитить живот, и громко закричала от страха и боли — ее понесло вниз по бесконечно длинной лестнице.

В это время Черный Джек Моллард как раз поднимался по лестнице и успел вовремя подхватить ее, иначе ей было бы несдобровать. Она не видела его в темноте, но ощутила силу его мускулистых рук и услышала его могучий сердитый голос, когда он обругал провожатого, шаги которого еще звучали на верхнем этаже.

— Что он вам сделал? С вами все в порядке? — встревоженно спросил он.

— Да, наверно… Я, вероятно… — Эмбер расслабилась в его руках, измученная пережитым страхом.

Провожатый что-то прокричал сверху, на что Черный Джек снова выругался, отпустил Эмбер и бросился вверх вдогонку за провожатым.

— Ах ты, козел вонючий, сукин сын, да я тебя…

Эмбер открыла глаза и потянула руки к Джеку:

— Не оставляйте меня! Пожалуйста, не оставляйте, — она боялась появления других невидимых опасностей, могущих возникнуть из тьмы.

Джек вернулся к ней.

— Я здесь, милочка, не бойся. А тому негодяю, клянусь, когда увижу, глотку перережу, пес шелудивый!

— Он это заслужил, — пробормотала она, прижимая руки к животу.

От страха она почувствовала слабость, Джек почти на руках донес ее до нижней площадки и осторожно поставил на ноги. Пивная Тэпрум находилась совсем рядом. Они остановились в дымной полутьме зала. Эмбер заметила, что Джек глядит на нее, сделала над собой усилие и подняла глаза: Джек внимательно разглядывал ее лицо, плечи, грудь и, судя по выражению его лица, не без удовольствия. Она сразу почувствовала себя хорошенькой, сразу забыла о грязных волосах и почерневших от грязи ногтях. Уголки губ поднялись в слабой улыбке и глаза кокетливо сверкнули.

Такого огромного мужчины, как Черный Джек, Эмбер еще не приходилось видеть. Не менее шести футов и пяти дюймов ростом, с массивными широкими плечами, толстыми мощными ногами; грубые черные волосы, блестевшие от масла, свисали до плеч крупными кольцами. При свете факела Эмбер заметила блеск золотого кольца в ухе Джека. Это модное украшение носили многие франты, но у такого гиганта кольцо в ухе только подчеркивало его мужественность. Лоб низкий и широкий, круто очерченные ноздри, узкая верхняя губа и широкая, тяжелая — нижняя.

Одет он был модно: синий бархатный костюм — короткий камзол, широкие бриджи до колен, белая рубашка и белое кружевное жабо, пояс перетянут атласными лентами гранатового цвета, которые свисали широкими кольцами, такие же ленты на рукавах и на плечах, а на голове — широкополая шляпа, как у кавалеров, с перьями, на ногах — высокие сапоги для верховой езды. Пожалуй, только сапоги не годились для гостиной королевского дворца. Одежда выглядела дорогой, но была испачкана и кое-где помята, а по манере носить эти вещи чувствовалось презрение Джека к изысканности.

Он улыбнулся Эмбер, показав ровные белые зубы, и поклонился. Однако, несмотря на большой рост и массивность, Джек оказался грациозным, как кот.

— Меня зовут Черный Джек Моллард Пресс-ярда, мадам. — Пресс-ярд считался привилегированным местом тюрьмы, предназначенным для богатых.

Эмбер сделала реверанс в восторге от того, что снова оказалась в присутствии мужчины, который не только восхищается ею, но и сам заслуживает ее внимания.

— А я, сэр, миссис Чаннелл из камеры должников, отдельных апартаментов.

Они рассмеялись, он небрежно чмокнул ее, что считалось формальным ритуалом знакомства, и пригласил:

— Пойдемте, пропустим по этому поводу.

— Пропустим — что?

— Ну, значит, выпьем, милочка. Я думал, вы знаете наш эльзасский жаргон. — Он взял ее за руку. Эмбер заметила, что у Джека не было кандалов, а на бедре даже красовалась шпага.

Зал Тэпрум слабо освещался несколькими сальными свечами, и в воздухе висел густой дым, как туман по утрам над Темзой. В конце зала размещалась стойка. Столы и стулья плотно заполняли помещение, оставляя лишь узкие проходы. Потолок так низко нависал над залом, что Черному Джеку приходилось нагибаться, чтобы пройти к столику в дальнем конце. По пути он обменялся несколькими приветствиями, и Эмбер заметила, что множество глаз рассматривали ее — новая пассия Черного Джека вызывала всеобщее любопытство. Эмбер услышала, как некоторые громко присвистнули и загомонили, обмениваясь репликами по ее поводу.

Очевидно, Джек пользовался уважением — люди расступались, женщины приветливо улыбались ему, мужчины явно одобряли его вкус. Его же отношение к окружающим было дружеское и добродушное: мужчин он похлопывал по спине, женщин гладил по руке или по щеке, он вел себя совершенно непринужденно и легко, будто они находились не в тюремной пивной, а в таверне «Пес и куропатка».

Эмбер села спиной к стене, и Черный Джек, спросив у нее, заказал рейнское для нее и бренди для себя. Хорошенько разглядев ее, посетители вернулись каждый к своему занятию: к бутылкам, картам, игре в кости. Проститутки возобновили фланирование между столиками. Множество звуков заполняло помещение: смех, песни, крики, иногда — плач ребенка. Эмбер обменялась улыбками с Молл Тернер, но поспешно отвела глаза от толстой, краснорожей бабы, которая разлеглась на столе с картами в руках, а ее спящий младенец в это время сосал грудь.

«О Боже! — подумала она в ужасе. — Ведь еще два месяца и я тоже…» Она быстро обернулась к Черному Джеку и заметила, что тот улыбается ей.