За это время спокойная жизнь страны почти не нарушалась. Базилевс отлучался из дома всего три-четыре раза, страшно скучал по дочери, находясь в отъезде, и, едва закончив дела, вихрем летел обратно.

Так уж получилось, что день рождения маленькой Тыщенции Кувырк совпадал с датой основания Портфея. На пятилетие девочки дракон пригласил всех соседских детей — друзей общительной малышки, заводилы в любых играх. Веселье и смех, бушевавшие в доме Базилевса, были все же лишь слабым отзвуком того, что творилось на центральной площади. Суматошный Портфей шумно отмечал круглую дату — городу минуло очередное столетие.

Вечером, проводив вместе с дочкой гостей, Базилевс уложил ее в кроватку, расцеловал и, оставив под присмотром внимательной Эльжбеты, вернулся в свои покои. Некоторое время он размышлял: не взглянуть ли на городские торжества? Но усталость победила, и дракон, размягченно улыбаясь мирно отошел ко сну…

Солнце клонилось к западу, и день рождения Азалии продолжался, когда в ясном небе над городом появилась пухлая серо-фиолетовая туча. Низко нависнув над домами, она вдруг просыпалась хлопьями мягкого пушистого снега, покрывшего в несколько минут толстым слоем улицы и дворы. Наклонные солнечные лучи освещали эту невиданную в конце мая картину, придавая всему происходящему нереальный даже для Фантазильи вид.

Дети, высыпав из дома, с радостным визгом бросились играть в снежки, потом так же дружно взялись лепить снеговика. Умиленный Базилевс стоял на крыльце, наблюдая.

Холода не чувствовалось. Волшебный снег не таял и не морозил пальцы. Белая фигура во дворе росла, один ком громоздился на другой. Метла в снежных руках, черные угольки — глаза, нос — красная морковка, черный рот, намалеванный углем, распахнутый от уха до уха. Голову снеговика венчал пучок раздерганной пакли, прихлопнутый маленьким ведерком и напоминавший нечесаные полуседые лохмы.

Хохоча и приплясывая, именинница подбежала к фигуре, чтобы поправить покосившуюся метлу. Внезапно руки снеговика, легко отделившись от туловища, схватили девочку и с силой прижали к нижнему кому, служившему уроду основанием.

Все остальные дети куда-то пропали. Базилевсу отказали силы — беспомощный, он не мог даже пошевелиться, не мог закричать.

Азалия, не переставая хохотать, исчезала в снежном чреве. Черты лица ее приобрели пугающее сходство с мордой снеговика. Вот хохот, теперь скорее напоминавший лай, захлебнулся, и ребенок скрылся полностью. Постепенно изменился и вид снегового урода. Ошеломленный дракон узнал Горгулью — фею тьмы, побежденную им и канувшую в небытие.

— Ты забыл, забыл о моем проклятии! — Призрак завывал как вьюга в трубе. — Гордый, красивый, сильный — думаешь, ты одолел меня? Я бессмертна, и сражение наше лишь в самом начале! Запомни это, полководец!.. Запомни это!..

Базилевс рывком вскочил с ложа, встряхнул головами, медленно освобождаясь от власти ночного кошмара…

Едва придя в себя, дракон накинул халат, стремительно и неслышно пробежал на дочкину половину, сунул в замочную скважину коготь, чуть повернул его, и дверь спальни тихо отворилась. Девочка, укутанная одеялом до подбородка, мирно посапывала. Рядом в изголовье лежала любимая игрушка — плюшевый львенок. Пожилая няня, дремавшая в глубоком кресле рядом с кроваткой, мгновенно очнулась и кинула вопросительный взгляд на Базилевса.

Приложив лапу к губам, дракон успокаивающе кивнул, попятился в коридор и закрыл дверь. Он вернулся к себе, уселся за рабочий стол, подпер головы лапами и попытался сосредоточиться.

Страшный сон не мог появиться сам по себе. Он означал только одно — злые силы не погибли окончательно. Несмотря на все старания Базилевса, под пеплом уцелел тлеющий незаметный уголек, и пламя, рожденное им, незаметное до поры, как торфяной пожар, первым языком выплеснулось на поверхность земли…

Днем полководец узнал еще одну тревожную новость. Массовое гулянье на центральной площади Портфея в честь юбилея города затянулось надолго. Большая часть народа глубокой ночью разошлась по домам, но несколько десятков самых ретивых портфейцев продолжали веселиться. Они пускали ракеты, танцевали и пели, покачиваясь от усталости, и все прихлебывали из козьих бурдюков легкие, чуть хмельные, газированные напитки.

Внезапно, совсем незадолго до рассвета, оставшихся на площади жителей в один миг поразила слепота.

Непонятная болезнь длилась каких-нибудь полчаса. С первым солнечным лучом ко всем гулякам до одного вернулось зрение. Однако последствия случившегося были неприятны.

Несколько портфейцев передрались, столкнувшись во тьме и заподозрив друг друга в авторстве недоброй шутки. Два мирных горожанина упали в фонтан и чуть не захлебнулись. Один юноша поседел от страха, другой стал заикой. Трое, перебрав радующих сердце напитков, свалились в яму. Хорошо, что пострадавшие, перемазавшись в грязи, отделались лишь синяками и вывихами…

Портфей охватила легкая паника, но прошла неделя без происшествий, другая, и жители постепенно успокоились.

Встревоженным оставался лишь Дракошкиус Базилевс. Он по-прежнему был уверен, что уничтожил Горгулью, но, очевидно, фея тьмы перед смертью сумела оставить для полководца мину замедленного действия.

Дракон внимательно следил за самыми незначительными событиями в Фантазилье. Град, уничтоживший посевы, рудокоп, настигнутый в шахте обвалом, эпидемия желудочных кровотечений в маленькой деревеньке, сумасшедший кочевник с востока — все это могло быть дыханием недобитого зла.

Каждое отдельное происшествие казалось случайным. Расследования не позволяли выявить кого-либо, намеренно вызвавшего беду. И тем не менее, первые пять лет после битвы в замке Четырех Королей фантазильцы ВООБЩЕ не ведали неприятностей.

Все началось со снега над городом — с предутреннего видения дракона…

Базилевс вновь, как и пророчила колдунья, лишился радости и покоя. Сложив с себя обязанности Верховного полководца, он с головами ушел в новое тайное занятие.

Испокон веков род Дракошкиусов славился в Фантазилье не только военными талантами, но и феноменальными способностями к волшебству. Много великих чародеев дал он истории. Дарования предков не минули и Базилевса, другое дело, что, избрав путь воина, он не пользовался в полной мере возможностями кудесника.

Дракон решил выиграть сражение со злыми силами ночи за своим рабочим столом. Объявив, что готовит обширную работу «История фантазильских войн», он затворился в кабинете, выходя оттуда первое время лишь для еды и сна. Родственники, близкие друзья, слуги — никто не допускался в святилище. Даже приемной дочери, любимой больше всего на свете, вход в кабинет не был разрешен.

Покидая комнату, дракон запечатывал ее тремя дюжинами отборных заклятий, изобретенных им самим и, следовательно, абсолютно надежных. К тому же записывал он мало. Все находки и открытия, сделанные на многотрудном пути, бережно покоили в себе седеющие головы Базилевса…