После всего услышанного настроение у меня резко испортилось. Идя мне навстречу, Иван Гаврилович по телефону связался с начальником штаба ОМСБОН майором Злобиным и своим однофамильцем начальником оргстроевого отделения капитаном Ивановым. Последний мне и помог понять, куда же мне направляться и что делать.

Сергей Алексеевич предупредил, что мне ни в коем случае без личного разрешения комбрига нельзя появляться в отделе кадров НКВД СССР для получения назначения. Рекомендовал приехать к нему и сдать свои документы, а пока я буду ехать, он сам свяжется с ОК и решит по мне все вопросы. Не теряя времени, я поехал в штаб Отдельной мотострелковой бригады особого назначения. Хорошо, что был на своей машине, а то мотаться из одного конца города в другой было бы тяжко. Настроение было откровенно плохое, под стать погоде. Еще вчера была метель и стояла зима, а сегодня зарядил дождь и все развезло. Так и у меня от новостей утром настроение было неплохое, а к обеду хуже некуда. Жалко и обидно было видеть разрушение того, над чем бился столько времени.

К моему приезду все уже было решено, согласовано и одобрено. Не зря же говорят, что в кадрах решают все.

Капитан сообщил, что на основании приказа НКВД СССР от 18 января 1942 года № 00145 из 2-го отдела наркомата создано 4-е Управление НКВД СССР, куда теперь бригада и входит. Во главе Управления стоит Судоплатов. Реорганизация коснулась и нас. Мой батальон был официально выведен из состава бригады, прошедшей очередное переформирование. Батальон оставался воинской частью, подчиненной лично наркому и начальнику 4-го Управления НКВД СССР. Он сохранял свой номер и оставался в списке действующей армии, а я оставался его командиром, поэтому удостоверение мне менять не стали. Неизвестно по какой причине теперь батальон по всем официальным документам будет числиться в качестве четвертого батальона Московского мотострелкового истребительно-диверсионного полка УНКВД Москвы и Московской области. При этом вся батальонная корреспонденция и текущие вопросы в рабочем порядке будут решаться через ОМСБОН. Печать и штампы в батальоне остаются старые. Представляться руководству полка и УНКВД мне было не обязательно, они об этом предупреждены.

Почему и зачем нужны эти организационные пертурбации в родном ведомстве, лично мне и кадровику были непонятны. Но раз так сделано, значит, надо, а раз так, то приказы не обсуждаются, они выполняются.

– Сергей Алексеевич, вы не в курсе, что с моими бойцами, оставшимися в Минске?

– Стрелковая бригада, сформированная на базе вашего батальона, продолжает сражаться в Белоруссии. В подразделениях были большие потери, и ее пополняли за счет бывших военнопленных, прошедших «фильтр», и мобилизованных. Поэтому в феврале она передана из НКВД армейскому командованию. Раненые бойцы вашего батальона и прикомандированные к вам из истребительных батальонов после выздоровления возвращаются на вашу базу. Сколько сейчас продолжает сражаться под Минском бойцов вашего батальона, точно сказать не могу, так как сведения из НКО и из наркомата Белоруссии к нам не поступают. После вашего ранения сначала бригадой командовал Акимов, затем Григорьев. Оба тяжело ранены и находятся на лечении в госпиталях. Сегодня получили сообщение, что Григорьев находится в госпитале под Воронежем.

В разговоре коснулись мы и вопросов переформирования батальона. Со слов Иванова выходило, что этот вопрос перед руководством наркомата с начала октября прошлого года неоднократно поднимался командованием 2-й МСДОН. Довольно долго удавалось этого избежать, так как против выступали полковник Третьяков и лично товарищ Берия. В январе поступил приказ Ставки о формировании смешанной авиадивизии на базе АГОН Паршина, под это дело и началось растаскивание батальона. Делалось это под благовидным предлогом укомплектования 2-й МСДОН необходимыми строевыми подразделениями тяжелого вооружения, в том числе танковыми и артиллерийскими, улучшения подготовки специалистов и необходимости передачи боевого опыта личному составу дивизии. Особенно оно ускорилось после гибели во время авианалета полковника Третьякова и большой группы бойцов и командиров, подготовленных для действий в тылу врага…

Иванов был так любезен, что ознакомил меня с новым штатом батальона. Ограбили всего! Ну не совсем, конечно, тем не менее нас освободили от всего «излишнего» – танков и артиллерии.

Согласно новому штату, утвержденному наркомом в конце февраля этого года, мой батальон оставался Отдельным штурмовым батальоном войск НКВД. Теперь он состоял из управления, штаба, 4 рот (одна егерская, 2 штурмовые и рота тяжелого вооружения), подразделений управления, взводов связи и автотранспортного, отделений: химиков, саперов, материального обеспечения. Численность батальона была определена в 856 человек, в том числе 31 человек комсостава, 27 человек политсостава, 14 человек начсостава и 108 человек младшего комсостава, 676 человек рядового состава. Численность егерского (штурмового) взвода была определена в 53 человека. Кто-то основательно поработал и в определении того, что нам нужно из вооружения и техники. Все то, о чем я осенью говорил Берии, было учтено и творчески доработано. Одних грузовиков (да не каких-то там, а «ЗиС-5» или трофейных трехтонных) нам было предписано иметь 23. Пушечных бронемашин – 5, бронетранспортеров «Ракушка» (переделанных из БТ) в различном исполнении – 36, противотанковых орудий на механической тяге – 4, станковых пулеметов ДШК – 12, ручных пулеметов – 72, автоматических гранатометов – 18, ЗПУ ПВО на базе тех же «ЗиС-5» – 4 шт., снайперских винтовок – 72, ППД – 177 и много-много другого стреляющего и не очень имущества. За нами оставалась база (теперь содержавшаяся по отдельному штату). Кроме того, к батальону на постоянной основе прикомандировывались две отдельные роты – учебная и комендантская (СОБР УНКВД по Москве и Московской области). Все эти подразделения раньше были наши, но теперь выводились в центральное подчинение и имели собственный штат. А я-то на начальство обижался!!!

Хоть это было и необязательно, я тем не менее сходил и представился своему новому номинальному начальству. Неплохо пообщались.

Командовал полком майор Сергей Яковлевич Сазонов, пришедший на полк с должности командира Балашихинского районного истребительного батальона НКВД. На своем посту он сменил полковника Махонькова, отозванного в центральный аппарат регионального УНКВД. С Сергеем Яковлевичем, с комиссаром полка батальонным комиссаром Кузнецовым и начальником штаба майором Казначеевым Сергеем Ивановичем общий язык нашли быстро, они тоже не раз рейдовали по немецким тылам и участвовали в боях, так что поговорить и вспомнить было о чем.

Истребительный мотострелковый полк УНКВД по г. Москве и Московской области был создан 17 октября 1941 года из истребительных батальонов Красногвардейского р-на (469 чел.), Коминтерновского (498 чел.) и из работников УНКВД г. Москвы и Московской области. По состоянию на 25.10.1941 года общая численность личного состава полка составляла 1914 человек. В составе действующей армии они с 15 ноября 1941 года. В ноябре 1941 года дополнительно из бойцов, поступивших из районных отделов УНКВД, а также истребительных батальонов Подольского района Московской области, Калининской и Ивановской областей был сформирован 4-й батальон, а позже – кавалерийский эскадрон. Как и мы, 7 ноября они участвовали в параде на Красной площади. Правда, практически сразу же убыли на фронт. Основной задачей полка была рейдовая разведывательная и диверсионная деятельность в тылу врага. Полком было сформировано и направлено в тыл врага 135 диверсионно-разведывательных групп и отрядов общей численностью 4065 человек, которыми только в ноябре – декабре 1941 года было уничтожено около 1500 солдат и офицеров противника. В ходе несения службы заграждения на важнейших стратегических коммуникациях в Московской зоне бойцами пока было задержано свыше 200 агентов немецко-фашистской разведки.