Уже вываливаясь из седла, он ухитрился зацепиться за ногу Алого Льва и оказался у того за спиной! Тот ударил локтем назад, но сам оказался схвачен за голову. Вдвоем они полетели наземь, лязг железа заглушил вопль боли, вырвавшийся из-под шлема с львиной мордой, но длинный меч из руки не выпал.

Мне захотелось закричать «Нет!» или броситься вперед, вмешаться в схватку, но я мог лишь смотреть. Меч предводителя разбойников опять вонзился в бок Минару. Но и бывший оруженосец ухитрился воткнуть свой клинок, куда более легкий и узкий, в щель над грудной пластиной доспехов.

– Ты умрешь раньше! – сказал мой друг, поворачивая свое оружие в ране.

Предводитель разбойников захрипел, из отверстия для рта на его маске выплеснулась кровь, а в следующий момент он застыл неподвижно. Минар тоже лежал, не шевелясь, меч Алого Льва так и торчал у него из левого бока, белое лицо кривилось от боли, но оставался в сознании, хотя не знаю, чего это ему стоило.

– Великий Прорицатель! – воскликнул один из дааров, падая рядом с ним на колени.

– Закончите битву! – велел Минар. – Потом подумаете обо мне!

Но сражение к этому моменту и так завершалось. Удар сира Джама, что атаковал прямо с ходу, зайдя во фланг оставшимся без командира разбойникам, решил исход дела. Никто из врагов не смог ускользнуть, все они остались там, на лугу, в центре которого торчали руины неведомого строения, возведенного мастерами древней Магниссии.

Не обращая внимания на торжествующие крики ополченцев и стоны раненых, бывший капитан герцога Буасского направился туда, где находился Минар. По пути к нему присоединился сир Овад, лично принявший участие в схватке, получивший легкую рану и поэтому довольный собой, точно старый петух, отогнавший от курятника молодого. Великого Прорицателя они нашли в окружении дааров, что стояли тесным кругом и что-то пели на своем языке, вскинув руки и монотонно покачиваясь.

– А ну пропустите! – велел сир Джам.

Даары повиновались не сразу, но потом расступились в стороны, образовав узкий проход. Стало видно, что один из нелюдей, облаченный в синие одежды, склонился над Минаром и осторожно извлекает из раны меч Алого Льва.

– Нужно врача! Быстрее! – воскликнул сир Овад.

– Ничего не нужно, – ответил один из дааров на людском наречии. – Верховный Прорицатель находится выше всех законов смертных, и обычный лекарь ему не поможет.

– А кто поможет?

– Может быть, что и никто. Только судьба решит, что станет с ним. Великий Прорицатель будет жить, если он еще нужен нашему народу, или умрет, если он выполнил свою миссию.

Прочие даары согласно загудели.

– Что за ерунду вы несете? – воскликнул сердито сир Джам. – Необходимо осмотреть рану!

– Не надо, – это сказал уже сам Минар, открыв глаза.

– Почему? – Сир Джам и сир Овад поспешили к нему, и круг из дааров сомкнулся за их спинами, показывая, что более никого до Великого Прорицателя не допустят.

– Мы исполнили свой долг, сдержали данное вам обещание, отработали то, что должны были отработать. – Голос моего друга звучал удивительно сильно для раненого, но я видел, что он слабеет с каждым словом. – Окрестности Рам Дира свободны от врага, и люди могут жить тут безопасно. Даары же могут жить безопасно на том острове, путь к которому указал нам Дарольд…

В этот момент Минар посмотрел в ту сторону, откуда я с помощью дальновидения наблюдал за происходящим, и улыбнулся. Неужели он видит?

– Да, да, я согласен! – воскликнул сир Джам. – Но рана…

– Рана не имеет значения, – остановил его Минар. – Исцеление – тоже. Мы уходим.

– Нет, это глупо! – вмешался сир Овад. – Уйти вы можете и позже…

– Нет, только сейчас. – Минар подмигнул, на этот раз уже сомнений не осталось, что мне, и, закрыв глаза, повалился бы на залитую кровью траву, если бы его не поддержал даар в алых одеждах.

– Да как вы не понимаете! Его можно спасти! – Сир Джам обвел взглядом нечеловеческие лица вокруг, бесстрастные, даже равнодушные.

– Его не нужно спасать, – ответил даар. – Великий Прорицатель изрек свое слово. Мы уходим.

– Хорошо, – сказал сир Джам, вглядываясь в белое, без кровинки лицо Минара. – Поступайте как вам угодно, но как вы собираетесь путешествовать с раненым?

Даар молча указал на носилки, сотканные из ветвей, которые лежали у ног Минара, а уже спустя несколько минут мрачная колонна нелюдей двинулась прочь от поля боя, над которым кружили вороны.

– Куда они направляются? – поинтересовался сир Овад.

Они с сиром Джамом и отрядом всадников сопровождали дааров, стараясь к тем не приближаться.

– Думаю, они идут к порталу, – ответил сир Джам и оказался прав.

Даары и вправду шагали к каменной «двери», ведущей на остров посреди Бездны, путь к которому указал мне Вар Ло. Двигались они с невероятной для пеших скоростью, на отдых вовсе не останавливались и к утру следующего дня очутились на месте. Сир Джам и его спутники придержали коней на вершине холма, откуда хорошо был виден портал. Один из дааров оглянулся, но тут же взмахнул руками, и каменные глыбы, испещренные непонятными письменами, породили яркую вспышку. И в это белое сияние, что дрожало словно пламя костра, зашагали ряды воинов в черных доспехах.

– Прощай, Великий Прорицатель, – сказал сир Джам, провожая взглядом носилки с Минаром, а про себя добавил: – Пусть будут добры к тебе Духи, или кто там ждет на другой стороне.

Последний из дааров исчез в белом свечении, оно вроде бы погасло, но через миг сменилось алым. Громадные каменюки, какие не сдвинуть с места и десятку быков, зашевелились, поползли, по бокам их побежали трещины. С шумом и треском один за другим они рассыпались даже не на булыжники, а в пыль.

Орда растекалась по землям Северной империи, точно река, во время половодья забывшая собственные берега. Горели деревни, оставленные жителями или населенные, один за другим сдавались города и замки. Но продвижение все равно было медленным, силы приходилось распылять, чтобы обезопасить фланги и тыл от возможного контрудара, да еще помнить о том, что где-то впереди ждет Урис Фрумаск Третий с армией. Разведчики доносили, что он собрал значительные силы возле столицы. Но вот почему не наступает, дозволяет чужакам разорять собственные земли и убивать подданных, Аги и Ули понять не могли. Ничего внятного по этому поводу не могли сказать и захваченные в плен бароны, кто-то обвинял сюзерена в трусости, другие говорили, что он сошел с ума, но наличие какого-либо хитрого плана отрицали все.

Этим вечером мои сестры поставили лагерь на берегу полноводной реки. Отражения шатров появились в светлой воде, забегали норды, разбивая палатки. Запылали костры, и поплыл, заглушая все прочие, запах солдатской каши с мясом, что сытна и готовится быстро. Трон Рика везли в обозе и каждый раз на привале ставили его, показывая уважение к Великому Повелителю Севера. Но рядом с ним помещали другой, куда более простой и легкий, но рассчитанный на двоих человек. Именно на нем сидели Аги и Ули во время военных советов и прочих мероприятий.