– Поймите, Джульет, теперь все изменилось. Может пострадать ваша репутация, поэтому я обязан все исправить.

Черт бы побрал его благородство! О, ей так хотелось бы верить, что он решил жениться на ней только потому, что любит...

– Так значит, вы хотите жениться на мне, чтобы загладить вину за похищение. Только поэтому? Только из чувства долга?

Он подошел к кровати; глаза его пылали.

– Нет. Все не так.

– Неужели? – Боль непролитых слез сжала ее горло. – Я не хочу быть для вас всего лишь... тягостным долгом.

– Я же сказал, что это не так! Я знаю, что вы будете мне хорошей женой.

– Замечательно!.. Вы выбираете жену почти так же, как выбираете пистолет. Очень лестно.

– Проклятие! Почему вам обязательно надо изобразить как вульгарную торговую сделку?! Черт возьми, что плохого в том, что я чувствую свою вину перед вами?

Джульет гордо вскинула голову.

– Должна заметить вам, что я не девочка, которую нужно спасать и опекать. Мне нужен человек, который любит меня и уважает.

Себастьян со вздохом опустился на кровать рядом с Джульет и крепко прижал ее к груди.

– Может быть, я просто не очень ясно выразился? – кинув прядь волос с ее лба, он заглянул ей в глаза. – Я не очень долго живу здесь один, и мне ужасно не нравится такая жизнь. Но вот приезжаете вы – и я вдруг понял, о именно вас мне не хватало.

Джульет затаила дыхание. Себастьян провел ладонью по ее щеке и вновь заговорил:

– Пожалуйста, поймите меня правильно. Я очень люблю Чарнвуд и, несомненно, предпочитаю его толчее и бессмысленности Лондона. – Он поцеловал ее в щеку. – Но здесь слишком пусто, слишком тихо, слишком одиноко. Чарнвуду нужна хозяйка, нужны дети.

Едва смея надеяться, Джульет заглянула ему в глаза.

– И что же...

– Джульет, будьте моей женой... – Тут губы их слились в долгом поцелуе. Когда же поцелуй наконец прервался, оба тяжело дышали, и он обнимал ее так крепко, что она чувствовала, как бьется его сердце. – Эта прошедшая неделя – она была для меня ужасной пыткой. Мне хотелось поговорить с вами, прикоснуться к вам, поцеловать... Я каждое утро стоял у двери вашей комнаты. Хотел сказать вам правду, но не смел.

– Почему, Себастьян?

– Я боялся, что вы оттолкнете меня, когда узнаете правду.

Она еще крепче к нему прижалась.

– Я же не отталкиваю вас сейчас.

– Нет, слава Богу. Я бы этого не вынес.

– Значит, вы должны хотя бы немного любить меня, – прошептала она в его широкую грудь.

Себастьян замер на мгновение. Потом он осторожно высвободился из объятий Джульет, отстраняясь от нее; было очевидно, что ее слова смутили его.

– Дорогая, я... Я действительно испытываю к вам сильную привязанность, но не ждите от меня большего. На самом деле я вовсе не страстный. И вы здесь ни при чем. Это просто... я такой. – Он улыбнулся ей. – Вы не очень-то ошибались, когда называли меня скучным. Увы, но я слишком... респектабельный для страсти, если можно так выразиться.

– Но я не считаю вас скучным, Себастьян. И я уверена, что вы способны любить, если только позволите себе это.

Он словно окаменел.

– Если позволю? А зачем? Любовь – это безрассудные эмоции, приносящие только хаос. Любовь неконтролируема и непредсказуема, как неожиданное падение. Я был бы дураком, если бы позволил, чтобы меня затянуло в этот смерч.

– Но смерчи бывают и волнующими. А супружество гораздо приятнее, если супруги любят друг друга.

Он вопросительно посмотрел на нее.

– Откуда вы знаете? Из того, что где-то слышали? Из того, что заявляют наши сумасбродные поэты?

Джульет потупилась и тихо сказала:

– Я видела, как мои сестры общаются со своими мужьями. И слышала, какими были мои родители.

Он усмехнулся.

– Мои родители тоже были влюблены. Но это не сделало их брак счастливым, уверяю вас. Все, что он дал им, – это повод забыть о своем долге.

– Но если они действительно любили друг друга...

– Я не сказал, что они любили друг друга. – Скрестив руки на груди, он уставился в какую-то точку на стене. – Это было бы слишком хорошо, я полагаю. – Боль сквозила в его голосе, боль глубокая и изнуряющая. – Как я уже говорил вам, мой отец каждый месяц влюблялся в какую-нибудь другую женщину. А моя мать... – Сделав над собой усилие, он продолжал: – Моя мать оставила отца ради любовника. Оставила меня ради своего любовника. Она бросила семью, разлучила меня с единственным братом и пренебрегла всем – долгом, ответственностью и здравым смыслом. Пренебрегла, потому что пала жертвой любви. А тот мужчина через год бросил ее, если верить моему дяде.

Тут он наконец-то снова посмотрел на Джульет.

– Поэтому не требуйте от меня любви. Любовь – слишком уж ненадежное чувство. В отличие от моих родителей я не пошел по этому пути, и меня не уносят бури романтических чувств. То, что я предлагаю вам, неизмеримо лучше: обеспеченное будущее и преданность на всю жизнь вам и нашим детям. И конечно же, вы всегда и во всем сможете на меня положиться. Поверьте, то, что я предлагаю, – это всегда надежно и неизменно.

– И очень респектабельно, – добавила Джульет с сарказмом в голосе.

– Да, совершенно верно. Так уж случилось, что я не считаю это слово оскорбительным.

– Себастьян, почему не может быть и то, и другое? Ведь любовь не исключает ответственности, понимаете?

Он криво усмехнулся.

– Вы пришли к такому выводу на основании своего обширного опыта, не так ли?

Джульет покраснела и отвернулась.

– Я была однажды влюблена, помните?

– И это принесло вам только неприятности.

Джульет невольно улыбнулась.

– Не.могу поверить, что вы отчитываете меня за это. Ведь вы приложили столько усилий, чтобы я в вас влюбилась.

– Ошибаетесь. Я просто старался уговорить вас убежать со мной. Но вы влюбились – и что это принесло вам, кроме сердечной боли?

Джульет промолчала – было бы невыносимо признать, что Себастьян скорее всего прав.

– Но вы хорошо запомнили урок, – продолжал он, – иначе вы по-другому говорили бы о ваших кавалерах. Вы никогда не говорили, что отказали им потому, что не любили их. Вы жаловались на те или иные их недостатки, но никогда не говорили о любви. Потому что к тому времени вы поняли: гораздо легче найти хорошего мужа среди тех мужчин, которые не вызывают у женщин сильных эмоций.

Себастьян и на сей раз оказался прав. Она действительно не искала любви все эти два года. Но только ли потому, что хорошо запомнила урок? Или потому, что все еще была влюблена в него, в Себастьяна?