К этому моменту Гейб уже подошел к кабине, не сводя внимательных глаз с нескольких дюжин ходячих, которые приближались к ним с севера и с запада, возбужденные переполохом. Он раскрыл водительскую дверцу, а Филип тем временем выпрыгнул из залитого кровью кузова и обошел транспортер.

– Его тело оставим кусачим, – пробормотал Филип, неспешно подходя к кабине. Он не торопился и не показывал никаких намеков на страх. Поравнявшись с Гейбом, он сказал: – Поехали, пока кусачие не добрались до нас и пока ни один из этих контуженных идиотов не решил…

Его слова прервал сухой щелчок выстрела из мощной винтовки. Губернатор инстинктивно пригнулся, и пуля отскочила от переднего крыла транспортера, оставив на стали вмятину. В воздух взметнулся целый сноп искр.

– ЧЕРТ! ЧЕРТ!

Губернатор припал к земле. Раздалось еще три выстрела. Еще три пули отскочили от металлического крыла и подняли фонтанчики пыли всего в нескольких сантиметрах от головы Филипа. Он подполз ближе к кабине, а Гейб тем временем захлопнул дверцу и завел двигатель.

– ВПЕРЕД, МАТЬ ТВОЮ! ВПЕРЕД! – проорал Губернатор, заняв пассажирское сиденье.

Мотор взревел, Гейб вдавил в пол педаль газа и напрямик поехал к дороге в четверти мили от них. Из-под колес поднялись клубы пыли. Уже через несколько секунд они повернули на дорогу, ведущую в южном направлении…

…и исчезли в лучах утреннего солнца столь же быстро, как и появились возле тюрьмы.

Когда Гейб выехал на петляющую дорогу, ведущую ко временному лагерю, вдалеке показались силуэты двух часовых. Рэймонд Хильярд и Лилли Коул подбоченясь стояли по обе стороны от дороги. За ними на солнце поблескивали припаркованные на поляне армейские автомобили. На лицах часовых читалась тревога.

Гейб проехал мимо них, пересек поляну, припарковал транспортер рядом с танком и с облегчением заглушил мотор.

Губернатор уже спустился на землю и заметил приближающихся к нему часовых.

– Ну? – первым спросил Рэймонд Хильярд, снимая бейсболку и вытирая пот с лысины. – Э-э… Как прошло?

– Как прошло?! – бросил Губернатор, даже не взглянув на Рэймонда, и сердито прошел мимо. У его бедра покачивались ножны катаны. – Плохо прошло, вот как! НИЧЕГО НЕ СРАБОТАЛО!

На глазах у Рэймонда Губернатор пошел ко временной палатке, разбитой у края поляны для хранения припасов. Лилли поспешила за ним.

– Что случилось? – спросила она, поравнявшись с Филипом и осторожно дотронувшись до его руки.

Он остановился и едва не прожег ее взглядом. Гейб стоял позади него и казался смущенным и виноватым.

– Мы пытались заставить их открыть ворота – пытались обменять пленника на доступ внутрь. Мы даже угрожали его жизни, – Губернатор смотрел прямо на Лилли, и его единственный темный глаз так и искрился безумием. – И эти ненормальные сукины дети подстрелили своего! – стоя за Филипом, Гейб опустил голову и неловко уставился себе под ноги. – Только у нас появилось преимущество, как они застрелили своего парня! Выстрелили ему прямо в голову!

– Но какого хрена… – пробормотала Лилли, пораженно смотря на Губернатора.

– Они убили его, чтобы мы не могли использовать его против них! – воскликнул Филип. – Ты вообще понимаешь, о чем я? Видишь, с кем мы имеем дело?

Остальные уже столпились за спиной у Лилли и слушали новости – одиннадцать добровольцев недоуменно раскрыли рты, на их лицах было написано изумление. Они на такое не подписывались. Такого никто из них и предположить не мог. Глория Пайн опустила глаза и переминалась с ноги на ногу, пытаясь осмыслить происходящее. Рэймонд Хильярд протиснулся между Гасом и Гейбом и спросил у Губернатора:

– И что мы теперь будем делать?

Губернатор медленно повернулся, навел фокус своего единственного глаза на лицо мужчины и очень тихо, очень холодно произнес:

– Что мы будем делать?

Рэймонд Хильярд кратко и испуганно кивнул, как потерявшийся ребенок.

– Мы убьем их всех к чертовой матери – ВОТ ЧТО МЫ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, БУДЕМ ДЕЛАТЬ! – проревел Губернатор.

Лилли сжала кулаки, услышав этот неожиданный взрыв, и невольно посмотрела на Филипа Блейка. Он отступил от нее, повернулся к остальной группе, с удивлением взглянул на катану, до сих пор зажатую в руке, как будто забыв о ее существовании, и наконец сухо произнес, изучая изящный клинок:

– Медлить больше нельзя. Пора положить этому конец.

Он вдруг фыркнул и часто заморгал, словно его дернуло током. Из-за его спины донесся шорох, Гейб что-то тихо пробормотал, но Губернатор не обратил на это внимания.

– ВЫДВИГАЕМСЯ СЕЙЧАС ЖЕ!

Несколько секунд никто не шевелился. Бойцы стояли как истуканы. Лучи утреннего солнца скользили по земле вокруг них, заливая ее желтым светом. Все смотрели на Губернатора, раскрыв рты. Кое-кто выдвинул вперед подбородок, другие потянулись к оружию. Губернатор взмахнул мечом.

– СЕЙЧАС ЖЕ! – он недоуменно взглянул на бойцов. – По машинам! Заряжайте оружие, мы выдвигаемся! Мы расправимся с этими монстрами, мы избавим мир от их зла – прямо здесь и ПРЯМО СЕЙЧАС! – обращенные к нему лица были бледны как мел. – Да что с вами такое, мать вашу?! Вы меня слышали – собирайте манатки и вперед!

Никто не сдвинулся с места. Губернатор услышал из-за спины тихий вздох Гейба, развернулся и посмотрел на него.

– Какого черта ты стоишь?

– Я… Ох!.. – Гейб не мог произнести ни слова и вглядывался в тени, сгустившиеся за кузовом ближайшего к ним армейского грузовика, в те самые тени, куда только что нырнул темный силуэт, заставший всех врасплох.

Губернатор проследил за взглядом Гейба, но не успел сделать ни шагу, почувствовав на затылке, как раз над верхним позвонком, ни с чем не сравнимый поцелуй холодной, голубоватой стали.

Филип не шевелился. Ствол автомата был вплотную приставлен к его шее. Вздохнув, он тихо произнес:

– Черт.

Гейб стоял ближе всего к нападавшему. Прежде чем заговорить, он облизнул губы. Часы уже отсчитывали время до следующего хода в смертельной шахматной партии. Рука Гейба лежала на прикладе винтовки, висевшей у него на плече.

– Ума тебе не занимать, – очень тихо обратился он к противнику, стоявшему позади Филипа. – Ты ведь понимаешь, что если убьешь его, то погибнешь следующей.

– Да… Я это понимаю, – прозвучал совсем рядом с ухом Филипа знакомый голос.

Голос принадлежал женщине и был спокойным и сдержанным, как голос телефонного оператора. От одного его звука внутри у Губернатора все похолодело. Очень медленно, очень осторожно стоящие вокруг наблюдатели начали вынимать пистолеты и снимать с предохранителей винтовки и автоматы.

– Тогда прикинь сама, – воззвал Гейб к голосу разума темнокожей женщины. – Ты видишь, как нас много. Ты в окружении, так что… понимаешь… все ясно как дважды два.