Далее, в январе 1924 года либеральная партия решила поддержать в палате общин правительство лейбористов во главе с Джеймсом Рамсэем Макдональдом. На этот раз Черчилль не выдержал и окончательно порвал с либералами. Он только недавно присоединился к антисоциалистической лиге и теперь открыто выступил против союза либералов и лейбористов, который считал противоестественным «безобразием», порчей «национального достояния». Он даже попытался, правда, безуспешно, привлечь на свою сторону правых либералов, враждебно настроенных по отношению к лейбористам. Отныне ничто не мешало обращению, или возвращению, отступника в веру тори. Этому Черчилль посвятил всю свою энергию и даже разработал специальную стратегию на 1924 год. Неоценимую услугу ему оказал сам Болдуин, лидер консервативной партии. В феврале 1924 года он неожиданно заявил, что консерваторы больше не будут настаивать на возврате к протекционизму. Таким образом, было устранено главное препятствие, мешавшее Черчиллю вернуться к тори. В действительности это примирение произошло не в одночасье. Какие-то едва заметные признаки позволяли надеяться на скорое возвращение блудного сына в родные пенаты. Уже в марте 1922 года Бивербрук заметил: «Все подталкивает Черчилля к правым. Самые его принципы становятся все более схожими с принципами тори»[153]. Да и сам «блудный сын» постепенно пришел к выводу, что в глубине души всегда оставался консерватором и что только обстоятельства вынудили его встать под знамена либералов, тогда как его истинное призвание — быть тори-демократом[154], как и его отец.

Чтобы ускорить события, Черчилль стал подыскивать себе избирательный округ, в котором он мог бы выставить свою кандидатуру на частичных выборах как противник социализма от консервативной партии. Случай представился в марте 1924 года. Он нашел свой округ в самом сердце Лондона, в Вестминстерском аббатстве. Черчиллю так и не удалось заручиться официальной поддержкой консерваторов, и он баллотировался как независимый кандидат — противник социализма. После короткой, но яркой и широко разрекламированной избирательной кампании Черчилль все-таки потерпел поражение, хотя, надо сказать, его соперник победил с небольшим преимуществом — всего сорок три голоса.

Предвыборная кампания 1924 года. Черчилль диктует секретарю текст выступления.

Для Черчилля это было большое разочарование, тем более что он третий раз подряд провалился на выборах, хотя считал, что победа у него в кармане. Соперник Черчилля лейборист Феннер Брокуэй так описывал его: «Вечером, когда уже были известны результаты, Черчилль ходил с низко опущенной головой, нетвердо держался на ногах, он походил на загнанного зверя»[155].

Здесь стоит задуматься, какую цель преследовал Черчилль, ведя беспощадную войну с лейбористами? Как далеко зашел он в своей тактике и риторике? Действительно ли он считал, что красная угроза нависла над Великобританией, что вирус социализма появился в стране неспроста и что очаг инфекции — большевистская Россия? Одно мы можем сказать наверняка: Черчилль был убежден в том, что растущая популярность лейбористов ставит под угрозу будущее страны. Но его опасения вовсе не означали, что в Британии вот-вот произойдет революция. Не следует забывать, что Черчилль по сути своей был актером, он просто скрупулезно следовал рисунку своей роли. Ведь не мог же он обмануться, с его-то чутьем! Не мог же он действительно верить в то, что «правоверное», реформистское до мозга костей лейбористское движение заражено революционным вирусом! Не мог же он видеть в лидерах лейбористов — Макдональде, Сноудене, Дж. Г. Томасе — одержимых демоном разрушения и насилия фанатиков!

На самом деле все было совсем не так. От успеха лейбористов у Черчилля было два «универсальных средства». Он считал, что спасти страну может только союз, если не слияние прогрессивных консерваторов и наиболее дальновидных либералов. Единственно возможной и лучшей стратегией в борьбе с лейбористами ему представлялась политика социальных реформ. Иначе говоря, необходимо было строить дома, улучшать санитарные условия проживания, повышать уровень благосостояния граждан, смело вступать в переговоры со здравомыслящими лидерами тред-юнионов.

Таким образом, Черчилль потихоньку подбирался все ближе к лагерю тори. Правда, Клемми относилась к этому несколько настороженно, ведь она всегда была убежденной сторонницей либералов. Верная Клементина предупреждала мужа: «Не позволяй тори купить тебя за бесценок. Они с тобой так плохо обошлись и должны дорого заплатить за твои унижения»[156]. Поведение Черчилля вызывало нарекания и у консерваторов. Многие из них считали его вполне сносным политиком, раз он так яростно боролся с социализмом и коммунизмом, другие же называли Черчилля хамелеоном и бессовестным карьеристом.

Летом 1924 года консервативная партия Эппинга, богатого лондонского пригорода, заключила с ним тайную сделку и предложила ему баллотироваться от округа Эппинг на предстоящих выборах. Отныне этот пригород стал избирательным округом Черчилля. Между тем правительство Макдональда оказалось в меньшинстве и 8 октября 1924 года ушло в отставку, ускорив таким образом ход событий. Черчилль не предполагал, что это произойдет так быстро, и вот 29 октября кандидат от консервативной партии Черчилль был избран со значительным преимуществом в Эппинге. Он получил вдвое больше голосов, чем его соперник, представлявший партию либералов.

Черчилль вернулся не только в Вестминстер, он вернулся в правительство. Болдуин, ставший премьер-министром, рассудил, что лучше заручиться поддержкой ловкого отпрыска Мальборо, нежели записать его в число своих врагов. И он предложил ошеломленному и себя не помнящему от счастья Черчиллю занять пост министра финансов — пост, который когда-то занимал лорд Рандольф. Официально Черчилль был назначен на этот пост 6 ноября 1924 года. В тот же день он переехал в дом 11 по Даунинг стрит.

В британской политической иерархии пост министра финансов был наиболее значимым. По своей значимости он уступал разве что посту премьер-министра. При случае министр финансов мог даже наследовать премьер-министру. Таким образом, Черчилль вышел на новый виток своей политической карьеры. Он вернулся в лоно своей законной семьи, присягнув в верности «исконно правительственной партии». В период с 1918 по 1939 год консерваторы находились у власти в течение восемнадцати лет. Итак, Черчилль снова пошел в гору. Тогда в Вестминстере стали задаваться вопросом: как высоко он поднимется?